Операция «Ы» и другие приключения Вицина, Никулина и Моргунова
Шрифт:
— Наши медицинские работники взяли на себя обязательство добиться, чтобы у каждого жителя стало не меньше сорока зубов. Это позволяет тщательнее пережевывать пищу, повысить ее эффективность, что приведет к сокращению ее потребления и позволит партии в кратчайшие сроки выполнить продовольственную программу!
Евгений Павлович рассказывал: «Однажды ехал я в поезде, встретил помощника нашего министра культуры, который сказал:
«Я так хохотал, так хохотал, когда смотрел “Тридцать три”». Как хохотал?! Он же один из первых топтал ленту. А он говорит: «Одно дело — смотреть как человек, другое — как генерал».
Режиссер Борис Львов-Анохин был первым, кто разглядел в театре трагический
«Леонов, как актерская личность, настолько противоречив и, как ни странно, при его простодушии настолько сложен, что не знаешь, с какого конца к этому подобраться, чтобы как-то эту индивидуальность для самого себя охарактеризовать. И эмоции, режиссерские и даже зрительские, он у меня вызывал и вызывает самые различные — от восхищения, естественной благодарности человеку за обаяние, за правду, за то, что смеешься, до злости и раздражения». Режиссерское красноречие часто пугало, раздражало, отталкивало и Леонова: «Очень много слов, смысл теряется».
Он не рассуждал о концепциях, прочтениях, видениях и тому подобном, речь его была проста и понятна каждому, несмотря на присутствие высоких смыслов. Леонов не терпел терминологии, начинал подсмеиваться и шутя издеваться. Например, преследовал автора книги о себе Н. Исмаилову за пристрастие к эстетическим терминам такой фразой: «Пауперизм масс не иллюзорный, а реальный, базируясь не столько на апатии, сколько на синтетическом единстве трансцендентальной аберцепции…» Дразнил, пока та не обещала впредь выражаться только просто.
Первый раз артист исполнил песню «Мыла Марусенька белые ножки» в фильме Э. Рязанова «Тридцать три», а затем как знак удачи появление Евгения Павловича во всех фильмах Г. Данелии сопровождала эта удивительная народная песня. Как постоянный исполнитель и поклонник «Марусеньки», артист о своем «хите» говорил: «Хорошая песня. Я везде ее пел по-разному» — и шутил: «Ее нужно вставлять всюду!».
В семидесятые годы актер снялся в целом ряде разноплановых фильмов, среди которых комедия «Джентльмены удачи». Фильм снял режиссер Александр Серый при активном участии Георгия Данелии.
В знаменитой картине артист сыграл сразу двух персонажей: вора Доцента и директора детсада Трошкина. Во время подготовки к роли вора Леонов специально ходил в Бутырскую тюрьму и смотрел в глазок камеры, изучая поведение заключенных. Когда в 1972 году картина вышла на широкий экран, она тут же заняла 1-е место в прокате, к концу года собрав на своих просмотрах 65,02 млн. зрителей. Крылатые фразы из фильма до сих пор присутствуют в разговорной речи россиян. Кстати, именно из-за низкого сленга картину обвиняли в пошлости и дурновкусии. Леонов позднее шутил: «Вот «Джентльмены удачи»… Картина была очень популярна, скажи кому-нибудь из зрителей, что мне не нравится, там, дескать, с эстетикой не все ладно — так тебя еще и побьют за это».
В 70-е годы театральная судьба Евгения Павловича сделала поворот: он ушел из Театра имени Маяковского. Произошло это важное событие вскоре после его замечательной роли в спектакле «Дети Ванюшина». Уход произошел в 1975 году при довольно неприятных обстоятельствах с точки зрения прошлого и трагикомичных с точки зрения настоящего. Рассказывает один из виновников инцидента — режиссер А. Гончаров, которого за крутой нрав артисты между собой называли «Карабас Барабас»: «Случилось происшествие, которое сегодня воспринимается чуть ли не как норма, а тогда было настоящим ЧП. На телеэкране появилась реклама рыбы нототении, которую обаятельно подавал любимец публики
В Театре имени Ленинского комсомола Леонову дали роль в спектакле «Иванов» по пьесе А. П. Чехова. Критиков и цензоров серьезно смущало, что главный герой Леонова был с лысиной. Марк Захаров вспоминал: «Главным доводом противников Леонова был тезис о том, что молодая, красивая женщина не может любить лысого мужчину в принципе. И тогда я мобилизовал всю свою демагогию, заимствованную у моего учителя Плучека Валентина Николаевича, и сказал приблизительно следующее: «Я сейчас могу вам привести очень длинный список лысых мужчин в нашей литературе и политике, которых любили молодые женщины!». Мне тут же с некоторым страхом и смущением ответили: «Нет-нет, сейчас не надо приводить!». Людмила Чурсина была в числе молчаливых противников: «Когда я узнала, что Иванова будет играть Леонов, я подумала, что это решение режиссера — просто насмешка над Чеховым. Но когда я увидела, как Евгений Павлович сыграл роль, я была просто поражена благородством, глубиной и мужской породой образа».
Марк Захаров рассказал забавный случай: «Женя всегда приходил немножко раньше на сцену и стоял за кулисами, ожидая своего выхода, стоял минут пять, иногда десять. Молодые артисты смотрели на него с нескрываемым восхищением и восторгом. Немая сцена поклонения регулярно повторялась, и однажды один из молодых актеров впал в особый транс, сродни религиозному. В неком сомнабулистическом состоянии он приблизился к Леонову ближе, чем это позволяли приличия, и замер в восторженной, немыслимо долгой паузе. Выражение лица и глаз говорили о страстном желании либо услышать какое-то глубокое потаенное откровение, либо высказать. Оба стояли молча. Глаза в глаза. Время шло. Неловкость нарастала вместе с затянувшимся молчанием. Наконец Леонов мягко произнес, разрядив ситуацию:
— Извини, я тебя перебью. Мне пора выходить на сцену.
Между тем подрастал «сам сын Винни-Пуха», как спустя годы его звали в армии, — Андрей, в которого Евгений Павлович вкладывал всю свою безграничную отцовскую любовь. Андрей учился довольно средне, и Леонова часто из-за этого вызывали в школу, однако отец сына почти не наказывал. Андрей Леонов рассказывал несостоявшийся сюжет страшной сказки из своей жизни: «За очередную двойку он однажды решил меня наказать. «Отведу, — говорит, грозно сдвинув брови, — в лес. В лесную школу», — как он выражался. Собрал мои вещи в чемоданчик, взял за руку и повел. Спускаемся по лестнице, и у обоих ноги подкашиваются. Мягким он был. Характера хватило ровно до первого этажа». Андрея, видимо, ожидала участь Мальчика-с-пальчика, но по мягкости характера отца он ее счастливо избежал.
Актер в России больше, чем актер. Педагогический талант Евгения Павловича нашел свое воплощение не только в чутком воспитании собственного сына. Он, как русский лорд Честерфильд, создал удивительно искреннюю и глубокую книгу-размышление, книгу-наставление «Письма к сыну», где делился воспоминаниями, сомнениями, откровениями. В основу книги были положены письма из длительных гастрольных поездок и письма сыну в армию. Андрей вспоминал проникнутый юмором и необыкновенно трогательный эпизод: «Он мог мне в армию прислать письмо, а с ним в конверт положить вырезку из газеты «Вечерняя Москва»: «Осторожно, гололед!».