Оперативник
Шрифт:
Первый парень молча открыл дверь в кабинет.
Да, оценил Иван с первого взгляда, кабинетик был раза в три больше, чем его келья в общаге. Книги, книги, книги, здоровенный стол, на котором тоже возвышались стопы книг, массивное, чудовищных размеров кресло и некто почти бесплотный в этом кресле.
Худой, бледный, совершенно лысый старик, которому на вид можно было дать от семидесяти до семисот лет.
Бледные бескровные губы были раздвинуты в легкой улыбке. Даже не раздвинуты — растянуты. С усилием
Наряжен дед был как персонаж исторического фильма — в бархатный халат и сорочку с кружевным воротом под ним. А на пальце поблескивал перстень со здоровенным бриллиантом. Или качественной подделкой.
Нет, таки бриллиантом, присмотревшись, решил Иван. И еще — нет смысла делать фальшивый бриллиант таким громадным, все равно никто не поверит.
— Присаживайтесь, господа, — молодым сильным голосом произнес старик и указал бледной рукой, покрытой темно-коричневыми пятнами, на кресла перед письменным столом. — Курите?
— Нет, спасибо, — ответил Иван.
В Конюшне курево особо не приветствовалось, не хватало еще пропустить из-за этого запах серы. На выездах курили, конечно, но Ивану это казалось совсем уж впадением в детство — прятаться от учителей с окурком.
— Я тоже не буду. Вы прекрасно знаете, что я берегу здоровье, — Круль опустился в кресло, закинул ногу за ногу, не забыв поддернуть брюки.
В его голосе появились светские нотки, будто он был персонажем все того же исторического фильма. Иван почувствовал себя не в своей тарелке.
— Не смущайтесь, молодой человек, — сказал старик. — И не обращайте внимания на эту балаболку.
— Но позвольте! — картинно возмутился Круль. — Я попросил бы вас…
Старик оперся подбородком о свою правую руку и с интересом посмотрел на Круля.
— Нет, ну в самом деле, — пробормотал предавшийся. — Что обо мне подумает господин Александров?
— Боюсь, что мнение господина Александрова о Ярославе Круле не улучшится, даже если я поцелую Ярослава Круля в лобик. Я не прав?
Иван вежливо улыбнулся.
— Обрати внимание, Ярослав, господин Александров обладает главным качеством интеллигентного человека. Он умеет молчать. Чему ты, Ярик, никогда не научишься.
— Не очень и хотелось, — совсем уж по-хамски заявил Круль, скрестив руки на груди. — Молчание — это главное достоинство покойников. Причем в аду оно исчезает.
— Трудно сохранить в аду достоинство, — согласился старик. — По тебе это видно, Ярослав. Позволь поинтересоваться, зачем ты привез умирающего? О господине Александрове меня спрашивали заранее, я дал свое согласие, а тут позвонили, поставили перед фактом… Его не могли допросить в клинике?
На бледном лице проступила брезгливость.
— Ты же знаешь,
— Знаю, — кивнул Круль. — Но… Так получилось. Ивана нужно было вывозить при любом раскладе, а подстреленный начал свой рассказ с такого интересного места, что оставлять его было нельзя. Жить ему осталось несколько часов, держится только на уколах, собственно, спасать ему жизнь никто и не собирается, во всяком случае пока, а вот поспрашивать его лучше в вашем присутствии и в присутствии господина Александрова.
Старик побарабанил пальцами по столу, взял нож для разрезания бумаг и задумчиво покрутил его в руках:
— И что же он сказал?
— Из интересного — всего одно слово — Отринувшие.
Старик вздрогнул. Побледнел, хотя Ивану казалось, что бледнее быть невозможно.
— Вы уверены, что это не бред? — после небольшой паузы спросил старик. — Он понимал, что говорит?
— Может, и не понимал. Но говорил то, что больше всего хотел скрыть. Вы же знаете, как действует препарат номер восемь. Самое секретное, самое скрываемое прозвучит первым, — Круль щелчком сбил пылинку со своего колена. — Допрос немедленно прекратили, сообщили мне, я задействовал аварийный вариант. Свидетелей начала допроса уже эвакуируют, я полагаю.
— Отринувшие… — задумчиво протянул старик. — Если это правда…
— Он может и не знать ничего, — сказал Круль.
— А может и знать. Почему он не покончил с собой?
— Пуля в позвоночник. Наши охранники так толком и не научились стрелять, но в данном случае это пошло на пользу.
Старик протянул руку к коробочке селектора на столе, нажал на кнопку:
— Что с раненым?
— Готовим. Через десять минут с ним можно будет говорить. Вы спуститесь?
Старик посмотрел на Круля, тот усмехнулся, и у старика дернулась щека.
— К вам спустится Круль. Вы обеспечите запись допроса и… — Старик помедлил. — И включите громкую связь, когда он начнет говорить.
Не дожидаясь ответа, старик выключил селектор и посмотрел на Круля.
— Что? — спросил Круль.
— Через десять минут можно будет начинать, — сказал старик.
— И?
— Ты нужнее там, чем здесь. И, полагаю, тебе лучше переодеться, чтобы не получилось как в прошлый раз.
— То есть вы меня не задерживаете? — уточнил Круль.
— Совершенно.
— Так я пойду?
Старик молча указал на дверь.
Круль встал, коротко кивнул, подмигнул Ивану и вышел из кабинета.
Старик откинулся на спинку кресла, где-то рядом загудел кондиционер.
— Я с возрастом стал плохо переносить некоторые запахи, — сказал старик. — Но в его присутствии стараюсь этого не демонстрировать. Иначе в следующий раз он придумает что-нибудь, чтобы вонять посильнее. Мальчишка.