Оперативник
Шрифт:
Круль подошел к правой машине, открыл дверцу, заглянул внутрь.
— Точно, эта. Альберт, подъедем к гаражу «скорой помощи», примем груз, а потом уже по маршруту, — сказал Круль и оглянулся на Ивана. — Чего ждешь — садись.
Иван, пригнувшись, вошел в фургончик. Водительская кабина была отделена, темное окошко как раз захлопнулось, когда Иван вошел. То ли водителю не положено было видеть пассажира, то ли пассажиру — водителя.
В салоне было всего два кресла. И свободное пространство сзади.
Иван сел. Дверь закрылась, Круль устроился в своем кресле, вытянул ноги и расстегнул куртку.
— А ведь впереди еще длинный день, — сказал
Машина тронулась, за окном мелькнули массивные колонны, створка металлических ворот, отъехавшая в сторону, несколько машин «неотложки».
Машина затормозила, сдала задним ходом к стене. Двери в задней стенке фургона открылись, что-то громко щелкнуло, прошуршало по металлическому полу фургона. Дверь захлопнулась, и машина поехала.
— Тебе не интересно, что там нам загрузили? — спросил Круль.
Иван молча посмотрел на Круля и отвернулся к окну.
— Понимаю, ты все еще не привык к своему новому положению. Но ведь интересно, признайся.
Машина остановилась, открылись еще ворота, и фургончик выехал наружу. За окном замелькали деревья парка, окружавшего Клинику.
— Я думал, что вечер этого дня пройдет в размышлениях и обсуждениях, — сказал Круль, — но тебе продолжает везти. Я просто завидую такому везению, честное слово. Тот раненый галат, которого мы тащили по коридору… Он ведь не умер, представляешь? Жив. Ему там зашили чего смогли, обкололи обезболивающим и… И много еще чем обкололи. Минут через тридцать мы доберемся на место, и он как раз сможет с нами поговорить. А если учесть, что никому он, кроме нас, не нужен, что его как бы и не существует вовсе, ведь оба нападавших, по официальной версии, погибли в перестрелке, то у нас есть широчайший выбор средств и методов разговорить этого типа. Вплоть, обрати внимание, до подписания Договора на условиях абсолютной искренности. Ваши такого предложить не могут. Пытать — могут, пугать, выворачивать — могут. А предложить освобождение от посмертных адских мук — нетушки. Увидишь, все расскажет подстреленный. Все.
Круль потер руки, словно в предвкушении удовольствия.
— С чего такой восторг? Нравится пытать?
— Отнюдь. То есть абсолютно. Что значит — нравится? Нужно, целесообразно или ненужно и нецелесообразно.
— Тогда почему такая радость?
— Есть шанс приблизиться к решению. Тебя это не заводит? Адреналин в кровь не поступает?
Иван закрыл глаза и откинулся на спинку кресла.
Да, раньше такое его заводило. Сейчас… Сегодня. Нет. Была усталость. И зарождающаяся уверенность, что все будет еще хуже. Что правда не принесет облегчения, не вернет миру четкость и ясность.
Сколько бы ни осталось жить, придется это делать в новом мире. В другом мире. Или…
Или, наконец, рассмотреть, в каком мире на самом деле он все это время жил.
Глава 08
Вообще-то мир выглядел просто. Нет, политика, разборки между государствами, совместная эксплуатация месторождений нефти и газа, взаимные упреки в обмане и недобросовестности — все это, естественно, было и исчезать не собиралось.
Иван честно не вникал в подробности всего этого, как и большинство жителей Земли. Наверное, вся эта суета была важна для выживания человечества и просто необходима для противостояния варварству — очень может быть.
Но для Ивана и для подавляющего большинства людей важно было не то, кто победит в общеевропейских
После того как Господь вернулся на Землю, а та приобрела, наконец, свой настоящий вид, главной целью всякого человека должно было стать обретение жизни вечной. Ну или, говоря попроще, попадание в Рай.
Все было предельно просто: живешь праведно, соблюдаешь Закон, не грешишь, а если все-таки согрешил, то покайся — и все у тебя получится. То есть, как разъясняли священники в церквях, преподаватели Закона Божьего в учебных заведениях и воспитатели с капелланами в армии, крестился — держись. Сколько тут нужно потерпеть? Несчастных семьдесят лет? Хорошо, семьдесят пять. Женщинам чуть больше, мужчинам — меньше. Сносишь терпеливо, преодолеваешь соблазны и не приемлешь грех — быть тебе в Раю.
Если согрешишь и не успеешь принять меры или вдруг так согрешишь, что никакие меры не помогут, — идти тебе в Ад, на муки вечные.
Все просто и доступно. И, собственно, выбора тут никакого не было. Несколько первых лет после Возвращения.
Правда, и возможностей увернуться от греха было не очень много. Религиозные войны велись широко, с размахом и выдумкой. Оружие массового поражения из арсеналов исчезло само собой, вместе с самолетами, вертолетами и ракетами, но пушки, пулеметы с автоматами и холодное оружие продолжало функционировать.
То, что Господь вернулся было, конечно, приятно. И то, что куда-то вдруг исчезла половина населения Земли: мусульмане, иудеи и представители прочих ложных религий, — истинно верующих не могло не радовать. Прибрал Господь, явил свою волю.
Но.
Это самое «но», как понял из книг Иван, поставило в тупик очень и очень многих. Христиане-то были неоднородны. Ну сложилось так, что верить-то верили в Бога все, но по-разному. И считали свой способ, естественно, самым правильным. Да и ладно, если бы только это. В конце концов пришли бы к общему мнению, что все правы, рано или поздно.
Но.
Вот это второе «но» поставило многих в тупик и привело к большому кровопролитию. Кроме истинно верующих остались на Земле и неверующие, жившие без Бога в душе и не выбравшие к моменту Возвращения себе религию.
Значит, подумали верующие, не только мы, познавшие истину, но и те, кого к ней еще нужно привести, живут на Земле. И что мы, истинно верующие, должны сделать? Правильно, приводить, не жалея сил. И крови.
Отец Серафим все это объяснял, естественно, другими словами, подводил логическую базу под заблуждения людей, объяснял скрытый смысл всего, что произошло после Возвращения, но для себя Иван картину рисовал простенькую и однозначную. Я — православный. Католик, с моей точки зрения, ведет себя неправильно, напридумывал там чего-то с чистилищем, и вообще, накопилось за долгие годы. Если безбожника нужно привести в правильную веру для его же пользы, то и католика-протестанта-баптиста-мормона нужно привести туда же.
Ну и, соответственно, католику-протестанту-баптисту-мормону пришла в голову та же замечательная идея. И понеслась.
Вначале начались мелкие конфликты за потенциальных обращенных, потом встал вопрос, а какое такое право имеют неправильно верующие на ставшие вдруг бесхозными полезные ископаемые, освобожденные из-под власти неверных?
Воевали долго, лет десять. А попробуй повоевать и не согрешить, да так, что райские ворота для тебя будут все равно, что заколочены. И вот тут появился у людей выбор.