Оперативное вмешательство
Шрифт:
– Где тот черт из Контртеррористического центра?
– Умыл руки, гнида. Вместе с Бермудесом уже час как улетели в Вашингтон. Их ждут большие разборки в столице.
– Это еще не все хреновые новости, Молинаро, – сказал Перейра, поднимаясь из кресла. – Во время операции скончался Клайв Ламас. Так что ты потерял за пару минут трех агентов. Извини, сынок, уже звонили из центрального офиса. Операции с участием специального дивизиона временно приостанавливаются.
И, уже взявшись за ручку двери, Сезар обернулся к своим подчиненным:
– Тебя
– Что там все-таки взорвалось, сэр?
* * *
Одним из плюсов работы в федеральной правоохранительной системе является возможность общения с нужными и полезными людьми. Судьями или, к примеру, экспертами-криминалистами. Вот и сейчас один из таких экспертов, толстый и одышливый Люк Мейланд, сидел напротив Ральфа и уплетал уже четвертый тост с джемом, запивая его кофе. Ценностью Мейланда было то, что он работал экспертом не в DEA, а в ФБР, и до пенсии ему оставалось меньше года. К тому же ему было на все плевать, кроме его любимой лаборатории.
– Когда похороны? – спросил Мейланд, оторвавшись наконец от кофе.
– Завтра. Ровно в десять. От Бюро кто-то будет?
– Да. Первый зам Монро. Кастро, по-моему.
Ральф кивнул, крутя в руках чашку.
– Так что ты хотел, Ральф? Какую государственную тайну тебе выдать?
– Никакую. Меня интересует только одно: что там взорвалось, в туннеле?
Мейланд вытер губы салфеткой и, скомкав, бросил ее на стол.
– Похоже на ракету типа «Фалак».
– «Фалак»?
– Да, есть такая хреновина. В Иране делают. Не ракеты, конечно, в нашем понимании, скорее реактивные снаряды. Неуправляемые, дистанция полета миль пять-шесть, но огромной разрушительной силы.
Ральф попытался осмыслить сказанное.
– И они взорвались сами?
– Нет, конечно. Вы появились не вовремя, и те, кто этот груз сопровождал с той стороны, привели в действие детонатор.
– Ясно. Что еще интересного?
– Интересного? Ну, кроме того, что эти снаряды можно запускать с самодельных направляющих, ничего.
– С самодельных?
– Ага. В Интернете посмотри. В любой мастерской пусковые установки можно клепать. Как в Ливане…
– В Ливане? Ты же говорил, Иран…
– Делают в Иране, продают «Хезбалле» в Ливан. Может, еще куда-то. Можешь в Интернете посмотреть, если хочешь.
Ральф уже принял решение и встал, протягивая руку.
– Спасибо, Люк, я твой должник.
– Да не за что. Держись. Увидимся.
Расставшись с экспертом и кинув в рот пластинку жевательной резинки, Ральф остановился на обочине дороги и достал только что купленный мобильный телефон с новой сим-картой.
Трубку на том конце, несмотря на разницу во времени, сняли мгновенно.
– Кто? – пророкотал нагловатый бас.
– Мистер Сулич? Грэг?
– Да, это кто?
– Ральф Молинаро, DEA… Встречались.
– Помню.
– Есть
– На какую тему, Ральф?
– У вас в Агентстве есть свободные вакансии?
– Какое вас подразделение интересует, Молинаро?
– Контртеррористический центр.
Молчание длилось в течение десяти секунд.
– Думаю, у нас есть общая тема для разговора, Ральф. Жду вас в столице…
Окрестности Чернигова. Украина. 16 июля
– Давай, давай! Все, харэ!
Савва Фокин медленно пятился спиной, указывая механику-водителю Косте Горелкину на край платформы.
«Барс», последний раз свистнув турбиной, встал как вкопанный.
– Лады! Приехали! Теперь крепим.
Натянув перчатки, Савва и наводчик Витя Суханов по кличке Ноздря споро засунули под гусеницы увесистые тормозные башмаки и стали протягивать витые из толстой проволоки крепежные тросы.
Свое прозвище Суханов получил на заре своей молодости, когда, будучи панком-неформалом, проколол себе ноздрю. И вот однажды Витька с проколотой ноздрей и панковским гребнем занесла нелегкая в самый криминогенный район родного Новокузнецка. Встреча юного неформала с ватагой не менее юных гопников закончилась появлением на носу Витька рваной раны и навечно прилипшей клички.
– Давай быстрее, Савва! Вон Карп с зампотехом чешет!
Обернувшись, сержант увидел идущих вдоль эшелона командира роты капитана Карпа и прапорщика Ващенко.
По внешнему виду Карпа можно было понять, что он только что побывал в штабе батальона и получил нагоняй за медлительность.
Двадцатую отдельную танковую бригаду сдернули по боевой тревоге больше суток назад. Бригаде предстояло совершить тридцатипятикилометровый марш и с ходу начать погрузку на эшелоны, идущие в неизвестном им направлении. Как и следовало ожидать, тут же начался бардак, несмотря на многочисленные ротные и батальонные учения. Все-таки тренировки – это одно, а когда всю танковую бригаду одновременно ставят «в ружье» и выгоняют из пункта постоянной дислокации, то все уже совсем по-другому складывается. На шоссе, ведущем к Чернигову, немедленно воцарился хаос, когда маршевые колонны потянулись к станции. Через пару часов у горожан создалось впечатление, что Чернигов подвергся нашествию механизированной пятнистой орды.
Начальник станции, толстенный вислоусый хохол с характерной фамилией Нечай, пытался что-то блеять и упорно отказывался выделить для погрузки армейских эшелонов две платформы, ссылаясь на отсутствие приказа по своему ведомству.
Орущего и потеющего Нечая взял в оборот заместитель комбрига, полковник Игорь Громов, который вломился к железнодорожнику вместе с отделением автоматчиков из комендантской роты.
Глотка у Громова, несмотря на интеллигентный вид, была просто луженая, и он вмиг заткнул Нечая, пригрозив пристрелить его на месте.