Оперативное вмешательство
Шрифт:
– Может, этот Ходжаев здесь вообще ни при чем…
– Может. Но если не прощупаем, мы это и не узнаем.
Вересаев встал, поднял жалюзи и уставился через толстое пуленепробиваемое стекло на производственные корпуса и суетящихся людей.
– Думаю, босс меня поддержит. А босс, как ты знаешь, к Первому часто в гости приезжает. Шашлычок, балычок, коньячок… Мы сюда влезли при поддержке с самого верха, и нас не бросят… Но действовать придется самостоятельно. План действий набросаешь сейчас же, от руки. Никакой электроники, пиши на
– У Геннадия Васильевича. Подготовленные кадры имеются.
– Уверен?
Юрий кивнул.
Вересаев всем телом резко развернулся к Телегину:
– Шанс тебе, Геннадий Васильевич, исправить ситуацию. Смотри не обделайся! Работайте…
* * *
Юрий повел носом, принюхиваясь. В машине, старой помятой «Ниве» бутылочного цвета с треснутым лобовым стеклом, пахло потом, дешевым одеколоном, нестираными носками и, главное, анашой. Этот сладковатый запах не перепутаешь ни с чем… Долина, Чуйская долина…
За рулем, попыхивая «Явой Турбо», сидел кряжистый мужик типично восточной внешности, всем своим видом напоминая сотника из войска Батыя. Мужика звали Владимир Алимов, и внешность ему досталась от отца, советского прапорщика Эльхама Алимова, давшего своему сыну имя в честь вождя мирового пролетариата. Отец, даром что прапорщик, начал карьеру в знаменитом «первом мусбате» еще в Афгане. В 1983 году отец, уже старший прапорщик, вместе с разведгруппой попал в засаду душманов недалеко от пакистанской границы и, будучи раненым, остался прикрывать отход. Его тело так и не нашли, а рыдающей жене передали коробочку с орденом Красной Звезды и ключи от малогабаритной квартиры на окраине Тулы.
Вова Алимов пошел по стопам отца, окончил знаменитую Рязанку, потом первая чеченская война, тяжелая контузия. Увольнение в запас в 1997 году, переход на службу в УБОП, вторая чеченская кампания. Уже будучи опером в управлении «Т», отмотал почти десять лет бесконечных командировок на Кавказ. Еще два ранения, затем погоны подполковника полиции и приглашение в департамент безопасности «Селены». Такие специалисты с разноплановыми умениями и опытом позарез требовались в Средней Азии. Именно Вова Алимов сейчас руководил спецгруппой, реализующей план, придуманный Орешниковым.
Помимо Алимова и Орешникова в группе было еще три человека: Слава Бандурин, Витя Лемешев и Салават Ибрагимов. Именно Салават сидел сейчас на переднем сиденье «Нивы» рядом с Алимовым и под заунывные арабские напевы, несущиеся из встроенных колонок магнитолы, покачивал головой в такт музыке.
– Это не перебор? С анашой-то?
– В самый раз, – отозвался Алимов, потягиваясь. – Среди «вовчиков» полно торчков, особенно среди молодняка. А что они воняют, как свиньи, тоже факт. Так что антураж создан. Завтра весь Навои будет говорить, что здесь терлись какие-то типы на ворованной «Ниве».
Машину пришлось умыкнуть у одного из ветеранов горно-металлургического
* * *
Машина ГАИ остановилась возле обнаруженной «Нивы» спустя полчаса после звонка бдительного старика. Из машины первым вылез тучный мент с роскошными усами на толстом и самодовольном лице. Следом, вооруженный короткоствольным «АКСУ», из машины выбрался второй.
– Усман – это тот, жирный, – прошептал Алимов, не отрывая глаз от возящихся рядом с «Нивой» ментов.
– Значит, второго в расход.
– Обязательно, как договорились.
Ходжаев еще раз обошел вокруг «Нивы» с умным видом, пнул переднее колесо и что-то коротко вякнул в рацию.
– Пора! – Орешников сделал движение рукой.
К узбекским гаишникам из густых придорожных зарослей кинулись черные тени. Раздались звуки ударов, и менты как подкошенные рухнули на пыльный асфальт. Через минуту рядом с ними резко затормозил старенький фургон «Форд Транзит», и менты вместе с волочившими их по асфальту тенями исчезли в чреве машины.
Юрий покосился на часы. Четко сработано. Три минуты пятнадцать секунд.
* * *
Капитан ГАИ Усман Ходжаев пришел в себя от сильного удара по бедру и, очнувшись, зарычал от боли. В глаза ему бил яркий свет от установленного на подставке прожектора, рядом маячили какие-то тени. Скосив глаза, он увидел лежащего рядом на полу своего напарника Шухрата. Лейтенант Набиев лежал без движения, уткнувшись лицом в пол, и руки у него были скованы наручниками.
Свет, бьющий в глаза, чуть ослаб, и над капитаном склонилось лицо, скрытое черной маской.
– Попался, муртад! – с жутким акцентом сказал человек в маске и еще раз пнул Ходжаева в бедро так сильно, что он скрючился от боли.
Только сейчас Усман увидел стоящую на треноге видеокамеру, еще нескольких людей в масках и черный флаг с арабской вязью. Увидев это, Усман неожиданно тоненько заскулил.
Юрий махнул рукой, и Ибрагимов, нагнувшись, задрал вверх голову Набиева и полоснул ножом по горлу. Полоснул так, чтобы кровь, потоком хлынувшая из страшной раны, попала на лицо Ходжаева.
Схватив хнычущего толстяка за волосы, Орешников резко дернул голову вверх и спросил на русском:
– Где машина Зорина?!
– Кого? – пролепетал Ходжаев, все еще находясь в шоке.
– Того русского, кому вы голову отрезали?
– Отогнали в Самарканд! – ответил Усман, глядя на Юрия выпученными глазами. – Там, на авторынке, свой человек…
– Что тебе брат приказал? – Орешников бил вопросами наугад и каждый раз попадал в цель.
– Приказал разобрать машину и утопить…