Описание Отечественной войны в 1812 году
Шрифт:
Худое состояние дорог, испорченных дождями, не дозволяло свезти поспешно леса, нужного для постройки моста у Горян, а потому Граф Витгенштейн, полагая, что Сен-Сир мог воспользоваться сим промедлением и устремиться на Графа Штейнгеля, решился не переправляться в Горянах, но атаковать Полоцк с правого берега Двины, как скоро Граф Штейнгель подойдет и будет в состоянии содействовать нападению. Для того 7 Октября, поутру, Граф Витгенштейн подвинул корпус из Громов, поставил его позади авангарда и послал находившемуся на правой стороне Полоты Князю Яшвилю приказание открыть огонь из всей артиллерии, когда приметит он появление Графа Штейнгеля, а когда по движениям в город можно будет заключить об отступлении Сен-Сира, немедленно идти на приступ Полоцка. Во время сих приготовлений получил наконец Сен-Сир достоверные известия о приближении Финляндского корпуса к Полоцку левым берегом Двины и вступлении авангарда нашего в Рудню. Угрожаемый таким образом с тыла, Сен-Сир положил оставить Полоцк и отойти за Двину, для чего, однако, хотел выждать вечера, а до тех пор решился стоять в прежней позиции и для безопасной переправы за Двину удерживать Графа Штейнгеля. Он послал против него по одному полку из каждой пехотной дивизии, избрав полки, бывшие менее прочих в виду Графа Витгенштейна. Между тем Граф Штейнгель, действуя медленно, стоял с корпусом в Бононии и авангардом занимал Рудню, где происходила перестрелка. Французам надобно было во что бы то ни стало держаться у Рудни и не дозволять Финляндскому корпусу подвинуться вперед, в чем они и успели, потому что наши не напирали сильно. Пока Сен-Сир распоряжался отступлением, отправляя из Полоцка артиллерию, тяжести, больных и раненых, войска его, не трогаясь, стояли в виду Графа Витгенштейна, ожидавшего только от Князя Яшвиля условленного сигнала для нападения. Часу в 4-м приказал наконец Сен-Сир отступать дивизии, далее всех стоявшей от Полоцка. Перед самым движением ее один Французский генерал возымел мысль, названную Сен-Сиром «непостижимой
В благодарственном приказе войскам Граф Витгенштейн назвал Петербургское ополчение «Защитниками России». Отзывом на тот день было: «Мы Россы!» В следующее утро совершены в соборе молебствие о победе и панихида по убитым. Двери и окна собора были выбиты, полы разворочены, покрыты всякою нечистотою, Царския врата разломаны, иконы святотатственно прободены, престол обнажен, священнослужители ограблены. Сам Архимандрит, отправлявший службу, едва двигался от увечья, нанесенного ему злодеями, допытывавшимися у него денег. В «Записках» своих, описывая пространно поход, Сен-Сир умалчивает о сих богомерзких поступках, но, глядя на них, легко себе представить, сколь искренно было моление Всемогущему, освободившему град и храмы от нечестия. Едва окончились торжественные выстрелы победы, прибыл из Петербурга Фельдъегерь, с рескриптом, который, по Высочайшей воле, Графу Витгенштейну не прежде должно было распечатать, как по взятии Полоцка. Имея покорением города право на вскрытие конверта, Граф нашел в нем рескрипт, возводивший его в чин полного Генерала.
Тотчас начали наводить мост, чего, однако, нельзя было сделать скоро по быстрому течению Двины. Сен-Сир воспользовался этим временем и усилил войска против Графа Штейнгеля, поручив начальство над ними Генералу Вреде. Он напал врасплох на наш авангард и совершенно разбил его. Граф Штейнгель поспешно отступил к Дисне и переправился там на правый берег Двины, в намерении соединиться с Графом Витгенштейном, который, узнав о сем движении Финляндского корпуса, послал ему пехотную дивизию на подкрепление и приказал перейти опять через Двину. Покорение Полоцка, важное тем, что очищен был правый берег Двины, не могло, однако, иметь последствий, сообразных с целью общего операционного плана, которым назначалось Графу Витгенштейну обойти правый фланг Сен-Сира, пресечь его сообщение с Смоленском, следовательно, с армией Наполеона, и, отбросив его в Литву, соединиться на Березине с Чичаговым. Государь приказывал переправиться через Двину при устье Оболи, но, нашедши в том затруднение, Граф Витгенштейн атаковал Полоцк спереди. Таким образом, ведущие к Смоленску дороги остались во власти Сен-Сира, и хотя он с потерей Полоцка лишился сильной оборонительной линии на Двине, но положением своим все еще прикрывал главный путь неприятельских сообщений от Минска через Борисов на Оршу и мог заслонять отступление Наполеона по сей дороге к Березине. Октября 11-го был окончен мост в Полоцке, и Граф Витгенштейн перешел на левый берег Двины. В тот же день переправился у Дисны на левую сторону реки Граф Штейнгель, вместе с дивизией, отряженной на его подкрепление. Отряд, под начальством Властова, был послан вниз по Двине, для наблюдения за Макдональдом, не выходившим из своего бездействия в Курляндии. Сен-Сир отступал к Лепелю на Уле, в намерении соединиться с Виктором, стоявшим между Сенно и Оршей. Виктор, имея от Наполеона назначение вспомоществовать тем войскам, которые будут более других теснимы, и, узнав о покорении Русскими Полоцка, немедленно выступил на подкрепление Сен-Сира. Присутствие Виктора на сем театре войны тем более становилось нужным для неприятелей, что Сен-Сир, за полученной 6 Октября раной, принужден был через два дня сдать старшему по себе генералу Леграну начальство над предводимыми им войсками, состоявшими из двух соединенных корпусов, 2-го и 6-го, или Баварского, находившегося в непосредственной команде генерала Вреде. Легран командовал только три дня. Вреде, под разными предлогами, не хотел исполнять его приказаний. Раздраженный непослушанием, Легран отказался от главного начальства, и его место занял генерал Мерль, но с условием не иметь никакого дела с Вреде. Желая положить конец раздорам и сохранить единство в действиях, Сен-Сир, хотя и удерживаемый раной в постели, снова принял на себя объявление приказаний Баварцам. Вреде и его не слушался и через несколько дней, как далее увидим, совершенно отделился от него [543] .
12 Октября, в день Малоярославецкого сражения, началось наступательное наше движение на левом берегу Двины. Граф Витгенштейн из Полоцка, а Граф Штейнгель из Дисны направлялись на Ушач. Принявший опять начальство над 2-м корпусом, Легран, в главной квартире коего находился раненый Сен-Сир, стоял с войском между Ушачем и Черетьею, а Баварцы, или 6-й корпус, в Бабиничах, вопреки повелению Сен-Сира, приказывавшего им быть у Селища, позади протекающего там ручья. Вреде не повиновался и дорого заплатил за свое ослушание. Он был настигнут Графом Штейнгелем, тесним весь день, обойден справа и принужден с потерей нескольких пушек и всех 22 знамен Баварского корпуса, спрятанных в обозе, отступить на Коблучи, чем лишился сообщения с бывшим при Ушаче корпусом Леграна, следовательно и с главной неприятельской армией. Отрезанный от Французов, Вреде не старался более соединиться с ними. Видя, что дело шло уже, как говорит его историк, «не о лаврах» [544] , он только помышлял о сохранении остатка своих войск, потерпевших во время похода необыкновенную убыль в людях, и обратился на Глубокое, под предлогом защиты Вильны, но в самом деле в намерении обеспечить свое отступление и выбраться на Виленскую дорогу, где были амуничные вещи, парки и казна его корпуса. Он увел с собою находившуюся при нем и принадлежавшую корпусу Леграна, кавалерийскую бригаду генерала Корбино. О сем, в существе своем маловажном, обстоятельстве упоминаем для того, что оно, как увидим впоследствии, нечаянно облегчило Наполеону отыскание переправы через Березину. Для наблюдения за Вреде был послан Графом Витгенштейном отряд Гельфрейха, который, преследуя Баварцев, отбил у них 8 орудий.
17 Октября, в тот день, когда главная армия Наполеона, на отступлении своем от Малоярославца, прибыла на Можайскую дорогу, Граф Витгенштейн соединился близ Ушача с Графом Штейнгелем, поступившим с того времени под непосредственное его начальство, ибо до тех пор он действовал отдельно. Граф Витгенштейн разделил все свои войска на два корпуса: один поручил Графу Штейнгелю, другой Бергу. В то же время был он усилен частью Новгородского ополчения. Вся дорога от Полоцка до Ушача являла признаки беспорядочного отступления неприятелей, была покрыта брошенными фурами, издохшими и подстреленными лошадьми, ранеными и изнуренными голодом солдатами. Из Ушача Граф Витгенштейн продолжал движение к Лепелю, откуда, при его приближении, Легран отступил к Чашникам и соединился там с Виктором, пришедшим усиленными маршами на подкрепление Сен-Сира. Уходя из Лепеля, неприятели испортили в нем шлюзы и сожгли мост, но тем мало остановили победителей. Жители Лепеля с трудом верили глазам своим, видя Русских, потому что накануне Французы уверяли их, будто
Виктор принял верховное начальство над обоими корпусами, соединившимися в Чашниках. Войска его корпуса не участвовали еще ни в одном сражении, данном в России, были, как изображает их Сен-Сир, в самом блистательном виде и горели нетерпением вступить в бой. «Они не походили на моих солдат, – говорит Сен-Сир, – чрезвычайно тощих и так почерневших от биваков, что нельзя было узнавать лиц их. Мундиры их были в лохмотьях, но зато оставались у меня под ружьем люди самые крепкие, выдержавшие великие труды» [545] . Следственно, Графу Витгенштейну, победителю двух Французских маршалов, Удино и Сен-Сира, приходилось теперь переведаться с третьим – Виктором. Не зная о приходе его, Граф Витгенштейн подвинулся, 19 Октября, к Чашникам. Впереди сего селения, на правом берегу Улы, стоял корпус Леграна; корпус Виктора расположен был за рекой Лукомлей. Авангард, под командой Князя Яшвиля, атаковал Чашники в 7 часов поутру; завязалось жаркое дело. Вскоре подошел Граф Витгенштейн с главными силами. Князь Яшвиль возобновил нападение и ворвался на штыках в Чашники. Легран отошел на вторую позицию, тщетно упрашивая Виктора о подкреплении. Виктор не трогался с места и отвечал, что он сперва хочет высмотреть число Русских войск, а потом уже начнет действовать согласно принятому им плану, о содержании коего он однако никому не сообщал. Между тем, сбитый и со второй позиции Легран отступил и стал на правом берегу Лукомли у Смольны, чем и кончилось дело. Ополчение Петербургское сражалось так же мужественно, как и под Полоцком. Французы с изумлением спрашивали наших пленных: откуда взялись эти бесстрашные люди, с крестом на фуражке, пришедшие на их пагубу? По прекращении дела в нашем лагере были ликования и радость, ни с чем не сравнимые, по случаю приезда курьера от Князя Кутузова, с известием об успехах главной армии, освобождении Москвы и повсеместном отступлении неприятеля. Все желали удостовериться в истине происшествий и с жадностью читали тотчас же объявленный приказ Князя Кутузова, приводившего в нем вечнопамятные слова Императора Александра: «Потушите кровью неприятельской пожар Московский!» В следующий день Французы продолжали отступление к Сенно. По разным направлениям посланы были за ними передовые войска; сам Граф Витгенштейн остановился в Чашниках, где пробыл до 9 Ноября. Его цель, при нападении на неприятеля у Чашников, состояла в занятии крепкого от природы левого берега Улы. Достигнув своего намерения, он не пошел далее, желая предварительно собрать сведения о Дунайской армии, для чего партии и лазутчики были немедленно отправлены к Борисову и Минску. «Узнав же о Чичагове и соединясь с ним, – доносил Граф Витгенштейн Государю, на другой день после Чашниковского дела, – оставлю отряд на Уле, начну опять наступательные действия, пойду к Вильне, чтобы истребить собирающуюся там конфедерацию, после обращусь на Макдональда, если он еще не отступил, и, очистив весь этот край, надеюсь тогда выполнить план, полученный мною от Вашего Императорского Величества». Граф Витгенштейн не привел, однако, в исполнение предположенного движения к Вильне. Не стоило заниматься конфедерацией, то есть сбродом завербованных Наполеоном праздношатавшихся шляхтичей, и даже корпусом Макдональда, в такое время, когда дело шло о действиях в тылу главной армии Наполеона и истреблении ее до последнего человека. Из Чашников послал Граф Витгенштейн Генерал-Майора Властова к Друе и Браславлю, наблюдать за Макдональдом и быть в сношении с Ригой, а отряд Генерал-Майора Гарпе для занятия Витебска, где Французский малочисленный гарнизон вознамерился было защищаться, стрелял из двух бывших при нем пушек и наконец зажег мост. Солдаты и ратники ополчения выбежали из строя, погасили огонь, перешли по мосту и выгнали неприятеля из Витебска, причем отбили 2 орудия и взяли в плен более 300 человек; в числе их находились Французский Губернатор и чиновники, служившие в управлении, по повелению Наполеона учрежденном в Витебске.
К Витебску подходил в то время из Осташкова отряд Генерал-Адъютанта Князя Волконского, сформированный по следующему случаю. В половине Октября посланный Графом Витгенштейном в северную часть Витебской губернии, партизан Дибич перешел оттуда к Белому и донес прямо Государю, что три неприятельских отряда идут от Смоленска к Белому, Торопцу и Сычевке. Для охранения сего края не было там никаких войск, и Император велел Князю Волконскому ехать в Новгород, взять часть ополчения, несколько линейных войск и артиллерии, остановить на дороге шедшие к Графу Витгенштейну 3 Башкирских полка и, составив отряд, расположиться между Торопцом и Белым [546] . Собрав в Новгороде свой сборный корпус и прибыв с ним в Осташков, Князь Волконский разослал во все стороны партии, но они единогласно показали, что неприятеля нигде нет. В то же время известил и Дибич, что донесение его к Государю было основано на известиях, оказавшихся впоследствии несправедливыми. Таким образом, наскоро пришедший в Осташков отряд сделался там бесполезен, и Государь велел Князю Волконскому отправить его на усиление Графа Витгенштейна. Сие повеление застало Князя Волконского на марше к Витебску.
Посыланные Графом Витгенштейном разъезды и лазутчики для открытия Дунайской армии, возвратившись, донесли, что не могли собрать никаких об ней сведений и что Борисов и Минск заняты неприятелем. Безызвестность места нахождения Чичагова и соображение обстоятельств вообще начали порождать в Графе Витгенштейне основательную заботливость о его положении. Против него стоял Виктор в превосходных силах и большей частью с свежими войсками. Вреде, отступивший с Баварцами к Глубокому, мог присоединить к себе Литовскую конфедерацию и, подкрепленный частью Макдональдова корпуса, угрожать правому крылу и тылу его, даже пресечь сообщение его с Двиной [547] . С Князем Кутузовым также не имел он прямых, непосредственных сношений. Повеления от Фельдмаршала не приходили к нему скоро, потому что посылались окольными дорогами. И так Граф Витгенштейн, находясь в неизвестности о действиях Князя Кутузова и Чичагова и подвергаясь опасности быть отрезану от Двины, почел за лучшее оставаться в позиции при Чашниках. Виктор, с своей стороны опасаясь наступления Графа Витгенштейна, перешел, 23 Октября, из Сенно в Черею, для удобнейшего прикрытия дороги из Орши в Борисов. Это движение не удовлетворяло видам Наполеона. Он считал, что Граф Витгенштейн, находясь в Чашниках, стоял слишком близко от главного пути сообщений Французов, и потому 26 Октября, накануне своего возвращения в Смоленск, велел Бертье послать Виктору следующее повеление, писанное цифрами: «Император приказывает вам собрать тотчас все 6 дивизий ваших, ударить на Графа Витгенштейна, оттеснить его за Двину и овладеть Полоцком. Действия сии чрезвычайно важны. Через несколько дней ваш тыл может быть наводнен казаками. Завтра Император и армия будут в Смоленске, но очень усталые от безостановочного марша в 120 лье. Начните действовать наступательно, от чего зависит спасение армии; всякое промедление будет бедствием. Кавалерия главной армии без лошадей: оне все издохли от холода. Ступайте вперед. Того требуют Император и необходимость».
По получении столь настоятельного предписания Виктору не оставалось ничего другого, как атаковать Графа Витгенштейна, но в исполнении произошло колебание от особенного обстоятельства. За несколько дней перед тем приехал в Черею Удино, вылечившийся в Вильне от раны, полученной им в Августе под Полоцком, и вступил по-прежнему в командование корпусом, временно находившимся под начальством Леграна. Быв по службе моложе Виктора, он явился под его начальство, но Виктор, хотя и старший, не хотел, однако, начать наступательного движения, не посоветовавшись с Удино. В совещании произошло разногласие о способах приведения в действие предписанного Наполеоном нападения на Графа Витгенштейна.
Удино настаивал в необходимости идти прямо на фронт нашей позиции, а Виктор находил позицию слишком крепкой и думал обойти ее справа, через Бойчеково. Разномыслие начальников было причиной вялости в их движениях. 31 Октября выступили они из Череи к Лукомлю и 1 Ноября приблизились к Смольне, куда отступил авангард Графа Витгенштейна на соединение с корпусом, стоявшим впереди Чашников. 2 Ноября Виктор атаковал центр нашей позиции, давая вид, будто имеет намерение обойти оба фланга. Прикрытый озерами, Граф Витгенштейн не трогался, отражая неприятеля пушечным и ружейным огнем. Шесть раз атаковали Французы Смольну, стараясь овладеть ею и потом подойти к нашим батареям, защищавшим фронт позиции, и шесть раз были опрокидываемы [548] . Изредка покушался неприятель на кавалерийские атаки, но они в самом начале своем были отражаемы батареями. Французские лошади, изнуренные и не подкованные на шипы, по гололедице едва держались на ногах. Видя неудачу атаки на Смольну, Виктор, согласно первоначальному своему намерению, послал дивизию в большой обход против нашего левого крыла и тыла, намереваясь идти туда же со всем своим корпусом, но вскоре, по убеждению Удино, упорствовавшего в мнении о бесполезности сего движения, воротил дивизию назад. Под вечер неприятели прекратили нападение, не имевшее решительно никакого успеха, и, простояв до ночи на месте, отступили на другой день обратно в Черею. Наш авангард последовал за ними и подобрал дорогой 600 пленных. Таким образом, Виктор не выполнил повеления Наполеона, состоявшего в оттеснении Графа Витгенштейна за Двину, и не упорствовал в нападении, почитая сохранение своего корпуса необходимым для прикрытия главной армии Наполеона, о расстройстве коей начинали до него доходить слухи, почитаемые им, однако, преувеличенными. Последствия доказали основательность расчета его: если бы он понес поражение, то некому было бы заслонить переправы Наполеона через Березину.