Описание земли Камчатки
Шрифт:
Потом росомаха закапывает мясо по разным местам весьма осторожно, чтобы другие росомахи не приметили, и до тех пор досыта не наедается, пока всего не ухоронит. Таким же образом губят они и лошадей по реке Лене. Ручными их сделать весьма нетрудно; и в таком случае сей зверь может служить к великой забаве.
Впрочем, сие неправда, будто росомаха так прожорлива, что для облегчения принуждена бывает выдавливать пожранное между развилинами деревьев; ибо примечено, что ручные столько едят, сколько потребно для их сытости. Разве есть прожорливых зверей особливый род.
Особливо же много на Камчатке медведей и волков, из которых первые летом, а последние зимою, как скот, по тундрам ходят.
Камчатские
233
Камчатский бурый медведь – особый подвид бурого медведя Ursus arktos, наиболее крупный из всех. Вес самцов достигает 600 кг, длина тела – 2,5 м. Окрас меха – от светло-соломенного до почти черного. На Камчатке основным кормом медведей является рыба, хотя едят они также ягоды, орехи, мясо, падаль. Популяция камчатских медведей, по разным оценкам, достигает 9—15 тыс. особей.
Сие достойно примечания, что тамошние медведи не делают вреда женскому полу, так что в летнее время берут с ними вместе ягоды и ходят около их, как дворовой скот, одна им от медведей – но и то не всегдашняя – обида, что отнимают они у баб набранные ими ягоды.
Когда на устьях рек появится рыба, то медведи с гор стадами к морю устремляются и в пристойных местах сами промышляют рыбу, при чрезвычайном множестве которой бывают они столь приморчивы, что один токмо мозг из голов сосут, а тело бросают за негодное.
Напротив того, когда рыба в реках перемежится и на тундрах корму не станет, то не брезгуют они и валяющимися по берегам костьми их; а часто случается, что и к казакам в приморские балаганы воровать приходят, несмотря на то что в каждом балагане бывает оставлена для караула старуха. Но воровство их тем особливо сносно, что они, насытившись рыбою, отходят без вреда караульщице.
Промышляют их камчадалы двояким образом: 1) стреляют из луков; 2) бьют их в берлогах. Последний способ промысла замысловатее первого: ибо камчадалы, обыскав берлогу, сперва натаскивают туда множество дров, а потом бревно за бревном и отрубок за отрубком кладут в устье берлоги, что все медведь убирает, чтоб выход закладен не был; и сие делает он до тех пор, пока нельзя ему будет поворотиться; тогда камчадалы докапываются к нему сверху и убивают его копьями.
Коряки и олюторы для промысла медведей сыскивают такие деревья, у которых верхушки кривы; на излучине привешивают они крепкую петлю, а за петлею какую-нибудь упадь, которую медведь, доставая попадает в петлю или головою, или передними лапами.
По Сибири промышляют медведей следующими образами. 1) Стреляют из винтовок. 2) Давят их бревнами, которые одно на другое так лепко кладут, что оные скатываются на медведя от самого легкого его движения. 3) Ямами, в которые вколачивают острую обожженную и гладко выскобленную сваю, так чтоб верх ее на фут был выше земной поверхности.
Покрышка к яме делается
4) Досками, которые наколотя в них зубцов железных, кладут на медвежий след. Перед доскою ставят такую ж западню, как уже выше показано. Когда медведь, испугавшись западни, скорее в бег устремится, то необходимо на доске будет, в котором случае бывает и смешное, и жалостное позорище: ибо медведь, увязя на зубец одну лапу, другою бьет по доске, чтоб освободить первую; но как и другая увязнет, то становится он на дыбы, держа доску перед собою, которая, сверх болезни, передним лапам тропу от него закрывает; чего ради принужден он бывает стоять и думать.
Напоследок начинает сердиться и задними лапами отбивать доску: но как и те увязнут, то падает он на спину и с жалостным ревом ожидает своей кончины. 5) Ленские и илимские крестьяне ловят их еще смешнее прежнего: они привязывают превеликий чурбан на веревку, другой конец которой с петлею на тропу ставят близ высокого дерева.
Как медведь попадет в петлю и, несколько подавшись, приметит, что чурбан идти ему мешает, то он, с ярости ухватя его, взносит на гору и на низ бросает с превеликою силою, а им и сам сдергивается и, падая стремглав, убивается. Ежели же в один раз не убьется до смерти, то до тех пор продолжает сию работу, пока не издохнет.
На объявленный последний сибирский способ много походит и тот, который в России, а особливо при пчельниках, употребляется.
На деревах, где борты, привязывается к оцепу превеликий чурбан, чтоб оный медведю на дерево лезть препятствовал; медведь, хотя от того избавиться, отводит его в сторону сперва помалу, но как чурбан ударит его по боку, то он с ярости дале его бросает, но оттого больший удар почувствовав, отбрасывает его всею силою к большему вреду своему, сие продолжать не перестает он, пока или убивается, или, утомившись стремглав на землю падает.
Что медведей опаивают вином сыченым или промышляют собаками, о том всякому известно; чего ради и писать о том нет нужды. Об одном еще способе упомянуть надобно, который несколько достоин примечания: сказывали мне достоверные люди, будто некоторый промышленник без всякой помощи убивал таких медведей, на которых страшно было напускать многолюдством и с собаками.
Снаряд его, с которым он ходил на промысел, состоял в ноже и железной спице, к долгому ремню привязанной. Ремнем увивал он правую руку по локоть и, взяв в оную спицу, а в левую нож, делал на медведя нападение. Медведь, сошедшись с промышленником, обыкновенно на дыбы становится и с ревом на него устремляется.
Между тем объявленный человек столько имел проворства и смелости, что мог в пасть ему засунуть руку и спицу поперек поставить, что зверю и пасти затворить не давало, и причиняло такую болезнь, что он не имел силы к сопротивлению, хотя и видел настоящую погибель: ибо промышленник, водя его куда надобно, мог колоть ножом из другой руки по своей воле.
У камчадалов медведя убить так важно, что промышленник должен звать для того гостей и потчивать медвежьим мясом, а головную кость и лядвеи [234] вешают они для чести под своими балаганами.
234
Бедра.