Оплавленный орден
Шрифт:
– Я разве возражаю? Постараемся побыстрее управиться. Если что-то сегодня не получится, завтра еще раз съездим. Не возражаешь?
– А мне-то что… Я ездить люблю. Это лучше, чем в гараже анекдоты слушать. Как прикажете. Я хоть в Москву согласен. Если машина доедет…
– А что, можно не доехать? Проблемы какие-то?
– Проблемы всегда есть. Это же машина, она не говорит, когда и что у нее сломается. Здесь хоть смотришь за ней, есть возможность подремонтировать. А в дальней дороге как? Это же «уазик»… Здесь так все наворочено… Чтобы самый простой ремонт сделать,
Подполковник Устюжанин в вопросах ремонта машин откровенно «плавал» и потому особо разговор не поддерживал. Ахунду Гафуровичу следовало бы со старшим лейтенантом Логвиновым общаться. Тот все о машинах знает, и нет такой машины, начиная от «Запорожца», кончая американским танком «Абрамс», с которым старший лейтенант не справился бы. Виталий Владиславович однажды сам наблюдал картину, как Логвинов, беседуя с офицерами-танкистами, со знанием дела сравнивал российский Т-90 с американским «Абрамс» и давал конкретные характеристики тем или иным качествам того и другого. Танкисты, соглашаясь, кивали. Откуда Логвинов все это знал, подполковнику было неведомо.
На давненько не ремонтируемой дагестанской дороге потряхивало машину, но и водитель, и пассажир давно к таким дорогам привыкли. Правда, Устюжанин мог бы сказать, к примеру, что его личный кроссовер «Хенде Санта Фе» преодолевает препятствия подобной дороги значительно мягче. Но тогда пришлось бы говорить и о том, что на своей машине подполковник ездит гораздо реже, чем на машинах армейских, чаще всего на таких же вот «уазиках» или вообще на БМП или БТРах…
На въезде в поселок находился пост ДПС и ОМОНа. Как всегда бывает в нашей стране, силовые структуры начали махать кулаками после драки. Можно было подумать, что Герострат, совсем недавно навестив поселок, снова соберется повторить свою атаку. Но даже если бы и решился, что осталось бы от этого поста после всего одной гранаты «Герострат»? Этого не знали даже дежурные инспекторы ДПС и омоновцы.
– Как к армейским складам проехать, знаешь? – спросил подполковник.
– Спросить недолго, – отозвался Ахунд Гафурович.
– Останавливайся.
Но их и без того начали останавливать. Инспектор ДПС взмахнул жезлом, требуя, чтобы машина прижалась к бордюру и остановилась. Что и было выполнено.
Инспектор ДПС, сверкая светоотражательными полосами на своем жилете, подошел к пассажирской дверце, заглянул и козырнул. Виталий Владиславович открыл дверцу и вопросительно посмотрел. Обычно инспекторы подходят не к пассажиру, а к водителю.
– Извините, товарищ подполковник, я на номер не посмотрел, а водитель издали похож на водителя полковника Исмаилова, и машина такая же. Думал с полковником поговорить. Извините… Проезжайте…
– Полковник Исмаилов – это…
– Начальник районной пожарной охраны.
– Он как, сам-то не пострадал во время нападения?
– Он сам дома был. Не успел подъехать.
– А вообще жертв у пожарных много?
– В самой «пожарке» застрелили трех местных молодых омоновцев, меньше месяца парни прослужили, и четверых пожарных. Один пытался
– Это пятый?
– Нет, это из четверых.
– А где сейчас полковник Исмаилов? Мне к нему сегодня заглянуть нужно.
– Я понятия не имею. Может, у себя в «пожарке», может, уехал куда-то. Вчера здесь следственная бригада работала весь день. Все показания записывали. Всех измучили. Отлучаться никому не разрешали. Сегодня я следаков не видел. Если кому надо куда съездить, тот и уезжает. А полковник Исмаилов на месте редко сидит. Загляните в «пожарку». Может, он и там…
– Загляну. А на военную базу, на армейские склады нам как попасть?
– Прямо по дороге через весь поселок до конца. Там свернете налево, сорок метров за поворот – ворота базы.
– Спасибо.
Инспектор козырнул, вяло, по-граждански развернулся и неторопливо двинулся в обратную сторону, и даже проверять машину и документы у водителя не стал.
У ворот базы машину встретил спецназ внутренних войск, привлеченный, как понял подполковник Устюжанин, взамен погибших солдат охраны складов.
«Краповый» капитан долго рассматривал удостоверение сотрудника антитеррористического комитета, предъявленное подполковником, вертел его и так, и так, переворачивал, открывал и закрывал, напряженно думая. Потом козырнул и сказал:
– Извините, товарищ подполковник, я с такой формой удостоверения не знаком, мне требуется позвонить для проверки.
– Звоните, только удостоверение мне оставьте.
– Мне нужно номер удостоверения сообщить.
– А запомнить разве трудно? – искренне удивился Устюжанин, который запросто запоминал цифры. Тем более что цифр всего четыре. – Пойдемте вместе. При мне и позвоните.
В небольшом здании КПП все, включая потолок и стены, было сырым и имело такой вид, словно здесь не так давно случилось наводнение.
– Наводнение было? – так и спросил Виталий Владиславович капитана.
– Типа того. Говорят, бандиты заливали здание через окна из пожарной пушки. А потом стреляли в плавающих солдат. Экспертиза показала, что один захлебнулся, второй солдат и дежурный прапорщик были расстреляны. Вы по этому поводу сюда?
– По этому, – сказал подполковник.
– К кому?
– К начальнику базы.
– Майор Луценко полчаса назад вернулся из госпиталя.
– Что с ним? Ранен?
– Нет. Нервы, говорит. И нервный тик у него. Постоянно пытается собеседникам подмигнуть. Словно что-то предлагает.
– Но вообще-то он адекватен?
– По моему, вполне. Говорит здраво. Потому при беседе лучше на майора не смотреть. Иначе его можно неправильно понять. – Капитан остановился около стола с телефонным аппаратом и положил руку на трубку.
– Я постараюсь понять его правильно. Звоните.
Разговор был недолгим. Номера антитеррористического комитета капитан, естественно, не знал, он просто позвонил дежурному по ФСБ, тот сам с кем-то связался, проверил и подтвердил право подполковника Устюжанина предъявлять это удостоверение.