Оплошка
Шрифт:
В кабинет со стороны магазина зашёл Арик.
– Авраам, наконец-то! – обрадовался дядька. – Где тебя носило?
– Отойдём, дядя, – попросил Арик.
– Извините, – антиквар передал покупателю часы. – Хорошо подумайте над моей ценой. Часы того стоят, а как бьют! Вы бы слышали их бой!..
– Дядя Соломон! – нетерпеливо воскликнул юноша.
– Иду, иду, – дядя бросил извиняющийся взгляд на толстяка. – Я скоро, – и подошёл к племяннику, стоявшему в противоположном углу, подальше от покупателя.
Толстяк достал из кармана плаща маленькую белую трубочку с разъёмом на конце, как у граммофона, приставил её к уху вместе с часами, делая вид, что слушает их ход.
– Зачем ты взял вещь, тебе не принадлежавшую!? – строгим шёпотом заговорил Соломон. – Ты знаешь цену этих ключей!? Там девяносто восемь с половиной граммов золота высшей пробы! Да одна работа стоит целое состояние! А моя репутация!?..
– Вот они, – прервал дядю молодой человек, отдавая ключи. – Я внезапно ушёл, потому что мне надо было всё обдумать. И я принял решение. Мне необходимо немедленно встретиться с продавцом, потому что сегодня уже пятница –
– Приятель одного, очень уважаемого мною, человека, – Соломон опустил ключи в карман брюк. – Что тебе до него, Арик? Ты же не вникал никогда в мои дела.
– Дядя, поверь, это очень важно! – твёрдо заявил юноша. – Положи ключи в сейф и никому-никому о них не говори. Хорошо?
– Не в моих привычках рассказывать кому-то о делах, – пожал плечами Соломон, он изучающе взглянул на еврейчика. – Что-то стряслось, Авраам? Расскажи, поделись с мудрым жидом.
Юноша секунду колебался, оглянулся на толстяка. Тот с невозмутимым видом продолжал слушать часы. Арик вновь посмотрел на дядю:
– Не стоит, дядя Соломон. Долго объяснять… да ты и не поймёшь… У меня к тебе просьба. Завтра утром мне и продавцу ключей понадобится улететь в Израиль, в Иерусалим. Поспособствуй, у тебя же есть связи.
– Авраам, ты, наверно, заболел! – забеспокоился Соломон. – Давай я приглашу врача. У меня есть знакомый доктор, Шпильман его фамилия, так он…
– Дядя Соломон, я здоров, – заверил еврейчик. – Выполни мою просьбу, пожалуйста! Мне и этому человеку предстоит спасти Землю!
Антиквар поднёс руку ко лбу:
– Голова заболела, – пожаловался он слабым голосом. – Что ты несёшь, Авраам? Какую землю?
– Нашу с тобой, – сказал племянник. – Ты подумай пока, а сейчас дай адрес продавца.
– Ох-хэх! – вздохнул мудрый жид. – Беда с тобой, Арик. Как загоришься какой идеей, не успокоишься.
– Дядя Соломон, мои идеи всегда правильные и нужные, – отпарировал Авраам. – Вспомни, именно я предсказал дефолт девяносто восьмого года, хотя был ещё ребёнком. Ты меня послушал, и все рубли заблаговременно вложил в доллары. И вместо потери обрёл кругленькую сумму.
– Знаю, знаю, – кивнул Соломон. – Я рад, что ты у меня есть!
– Я тоже рад, дядя Соломон. Дай мне адрес!
– У меня его нет, – развёл руками антиквар.
– Плохо, – опечалился юноша.
– Но у меня есть его телефон, – продолжил дядька.
– Где!? – крикнул парень.
– Не кричи, Арик, распугаешь покупателей, – пожурил Соломон.
Авраам снова оглянулся, толстяк всё слушал бойкое тиканье раритетных часов.
– Вот, – Соломон взял со стола клочок бумажки, протянул. – Он сказал, это номер мобильного, а по количеству цифр… похож на городской.
Юноша выхватил бумажку:
– Действительно, странный телефон, – пробормотал он. – Пять по шесть… Ладно, спасибо, дядя.
Еврейчик крупным шагом вышел из кабинета.
Антиквар вытянул платок, отёр лоб, подошёл к покупателю:
– Извините. Молодёжь… Продолжим нашу беседу.
Толстяк с тройным подбородком молча смотрел на Соломона, держа в руках часы, принадлежавшие семье поэта Жуковского – воспитателя царя-освободителя.Карманник сидел на корточках у синего «Москвича» и спускал колесо. Двери и капот авто были похожи на решето, странно, что ни одна пуля не попала в шины. Именно эту несправедливость Саня и собирался исправить.
– Сукины дети! – бормотал он, поглядывая на девятиэтажку. – Хрен вы куда уедете, пешком пойдете…
А бесы в этот момент с ухмылками оглядывали друг друга. На Хрыще красовались лосины, топик и лёгкая белая ветровка. Порось был облачён в розовый халат до колен.
– Класс! – восхитился Пороська. – Тебе идёт! – Он огладил полы халата. – Гляну, как там наша тачка.
Бес взял бинокль, посмотрел в окно. Возле правого переднего колеса возился Сидоркин. Вот он встал…
– Сан-нё-ёк! – взвизгнул Порось.
– Где!? – Хрыщ подскочил, мельком глянул. – Бежим!
Братья схватили автоматы и выскочили из квартиры. Однако через секунду Порось вернулся в комнату, поднял оружие, прицелился… Девушка отчаянно задёргалась, карие глаза расширились от ужаса. Пороська вздохнул и прошил её короткой очередью… Бросился прочь…Сидоркин задумчиво посмотрел на ладонь, где лежали четыре золотника от колёс. Он размахнулся, зашвырнул их подальше. В кармане зазвонил мобильник. Саня удовлетворенно отряхнул ладони и полез за телефоном.
Улюлюкая, из подъезда выбежали бесы.
– Эй, Санёк, иди сюда! – крикнул Пороська.
Карманник оглянулся и побледнел.
– Отдавай ключи, гад! – заорал Хрыщ.
Порось выстрелил и почти попал: пуля окарябала косточку на правом Санином запястье. Карманник чертыхнулся и выронил телефон.
Стоять и дальше столбом было опасно для жизни, Сидоркин сорвался с места и побежал.
– Стреляй только по ногам, – предупредил Хрыщ.
Он навскидку дал короткую очередь и бросился в погоню. Порось уже бежал следом.
– Классная охота! – в восторге крикнул риторский сын, посылая очередь.
Пули вспороли асфальт у самых пяток дичи.
– Клёво! – Хрыщ выстрелил. В глазах горел охотничий блеск.
– Эй, придурки! – крикнул вор, оглядываясь на бегу. – Прикид у вас потрясающий! Лосины, бабский халат… Ещё отрастить сиськи и на панель…
Сидоркин ускорил ход и свернул за угол.
Братья остановились, шумно дыша.
Хрыщ высунул раздвоенный, как у змеи язык:
– Этот карманник бегает почище зайца!
– Так нам его не догнать, – Порось грустно взмахнул автоматом. – Возвращаемся к тачке?
Возле синего автомобиля, на земле, лежала блестящая телефонная трубка. Телефон настойчиво звонил.
Хрыщ нагнулся, поднял, сказал удовлетворённо:
– Мобила, которую герцог подарил карманнику, – передал автомат брату, – подержи-ка. – Сам ткнул ногтем
Примерно в километре от бесов, на берегу Оби, возле Речного вокзала, стоял Авраам и говорил в трубу:
– Наконец-то дозвонился… я хочу поговорить о золотых ключах, которые вы намерены продать. Я племянник Соломона – Арик.
– Золотые ключи! – вскричал Хрыщ. – Они у тебя!?
– Вы же оставили их у дяди? – удивился юноша.
– А, ну да, ну да, – Хрыщ подмигнул брату. – Конечно же, я знаю, где ключи, просто… мы не поняли друг друга, – фальшиво посетовал он.
– Мне надо с вами встретиться. Немедленно! Это очень важно. По всей вероятности, вы не представляете истинной, подлинной ценности ключей! – продолжил парень, оглядываясь кругом.
– Где ты будешь?
Порось с надеждой смотрел на телефон в руке брата.
– Ладно, найду, через полчаса мы… то есть я, подъеду.
Бес отключился, по роже плавало удивление, смешанное с радостью.
– Кто звонил? – спросил Порось.
– Один жид. Карманник хочет загнать его дядюшке ключи. Жид назначил мне встречу, думая, что я – это Саня. Сейчас мы приедем в нужное место, возьмём еврейчика за яйца, он выложит нам, где живёт его дядя Соломон. Затем заберём у Соломона ключи и вернёмся с этой грёбаной земли назад, к своим шлюхам и кокаину.
– А как же Санёк? – спросил Порось.
– Чёрт с ним! Пусть пока бегает, рано или поздно его всё равно кто-нибудь достанет! – Хрыщ подпрыгивал от возбуждения. – Дай-ка, я тебя, Пороська, поцелую! – Он обхватил напарника руками, громко чмокнул в щёку. – Поехали!
Авраам спрятал телефон в карман синих джинсов, постоял несколько секунд, задумчиво глядя на воду, после посмотрел на часы и пошёл прочь.
К месту, где секундой раньше находился еврейчик, приблизился толстяк с тройным подбородком и в чёрном кожаном плаще. При солнечном свете хорошо было видно, что он обут в высокие армейские ботинки. Покупатель часов сложил длинную антенну в небольшую чёрную коробочку, сунул её в карман. Затем вынул мобилу, ткнул толстым пальцем в кнопку, поднёс телефон к уху:
– Алло, герцог! У меня есть для вас важная информация.23. ИЗГНАНИЕ МОНАХА
На следующее утро после ухода вора монахи собрались в церкви. Они молча стояли посреди храма, вперив взгляды в иконостас. Из царских врат вышел настоятель, с грустным лицом, и спросил:
– Все собрались?
– Почти! – откликнулся монах, заросший до самых ушей бородой. Тот самый, который давеча доказывал Сидоркину, что в монастыре секретов нет. – Брат Антоний на дежурстве возле ворот, брат Дормидонт сидит в туалете уже полтора часа, а брат Трифон принимает роды у Пеструшки…
– Хорошо, у них уважительные причины…
Игумен спустился по двум ступенькам, остановился возле амвона и проникновенно произнёс:
– Братия! Сегодня ночью нас покинул послушник Александр! Но это ничто по сравнению с тем, что он сделал! Послушник… а более некому кроме него… похитил раку с мощами преподобного Алексия – основателя и покровителя нашей обители! Я перед утренней службой открыл Святой Престол! Хотел тряпочкой обтереть пыль с самой раки, а также вытереть нишу, где она стоит… Однако, рака исчезлааа!.. Чуть позже в алтаре, в своей комнате для чтения, я нашёл выдергу… Кто сегодня ночью дежурил у ворот?
Иноки расступились полукругом, посредине остался стоять упитанный брат Сергий.
– Сергий! – с ударением произнёс Феофил. – Желаешь молвить?
– Ну, я… – начал инок и замолчал, потупив глаза.
– Сергий, Господу всё известно! – вкрадчиво сказал игумен. – Покайся, облегчи душу…
– Я видел Александра… – промямлил инок. – И открыл ему ворота…
– Он вышел с ракой? – выспрашивал Феофил.
Сергий посмотрел на братию, как бы ища поддержки:
– Александр нёс с собой большой мешок, где что-то лежало…
– Значит, ты явился сообщником нерадивого послушника!?
– Что вы, игумен Феофил!? – вскричал монах, глядя прямо в игуменские зрачки. Он прижал руку к груди. – Клянусь, что я…
– Иисус учит – никогда не клянись! – перебил Феофил. – Говори либо «да», либо «нет», но не смей клясться!
– Простите, игумен Феофил! – плаксиво попросил Сергий, – я больше не буду клясться…
– Как ты мог выпустить Александра!? – негодовал настоятель. – Тебе же известно, что с территории обители никого, даже меня, нельзя выпускать без тщательного личного досмотра! Если бы святой Алексий не ввёл это правило, монастырь давно бы унесли в карманах!
Монахи дружно и согласно покивали.
– Александр сказал, что в мешке баночка… – произнёс бедный Сергий, вращая наивными глазами.
– К-ка-акая баночка? – изумился Феофил.
– Под компот, он обещал принести компот!
Иноки заржали.
– Сергий, тебя провели, как последнего лоха! – в гневе заорал настоятель. Тут же поднял глаза вверх, осенил себя крестным знамением:
– Господи, прости!
Смех стих сам собой.
Игумен пожевал губы и внушительно заговорил:
– Брат Сергий, ты провинился перед Богом и перед нами! Я не осуждаю, по всему видно, что вор воспользовался твоей наивностью… И я не вызову милицию, чтобы она искала виновных, ибо земной суд неправеден… Когда ты умрёшь, пусть Господь сам разбирается с твоей душой! – Феофил решительно кашлянул. – Тем не менее, порок должен быть наказан! Я изгоняю тебя из монастыря навеки! А завтра свяжусь с нашим архиепископом, он оповестит все другие обители, и ты будешь вынужден остаток жизни провести в миру!
– Вы вносите меня в «чёрный список»!? – побледнел инок. – Вы не можете так поступить с потомком Иисуса!
– Чтооо!? – игумен открыл рот.
Братия напряглась.
– Неужели вы не замечали! – Сергий показал на стену с изображением Спасителя. – У нас с ним фамильные черты лица!
Монахи синхронно уставились на стену.
Игумен смешался, посмотрел на фреску и рявкнул:
– Пошёл вон, богохульник!
Сергий с опущенной головой двинулся к выходу. Монахи расступились перед ним.