Опороченная

Ланцет Вероника

— Спасибо, — шепчу я.

— Спи. Я с тобой.

И впервые я действительно засыпаю. Несмотря на громкий дождь, бьющий по окнам, или завывание ветра вдалеке. Я слышу гром, но мне уже не страшно.

Потому что меня окутывает обжигающее тепло, большие сильные руки обхватывают меня и оберегают от бед.

Я спокойна.

Но почему мне кажется, что жизнь, какой я ее знала раньше, уже не существует?

Я

чувствую, как его тепло проникает в мою кожу. И, медленно приходя в себя, я понимаю, что это, возможно, лучший сон за всю мою жизнь. Открываю глаза, и он прямо напротив меня, его взгляд буравит меня с такой силой, что у меня перехватывает дыхание.

Утренние звуки окутывают комнату: щебечут птицы, люди передвигаются по дому и выкрикивают случайные фразы.

— Ты чертовски красива, солнышко, — он проводит большим пальцем по моей щеке, его голос густ и полон эмоций, он смотрит на меня так, будто никогда раньше не видел.

Я не могу не покраснеть от его слов, тем более что знаю, что, должно быть, не так уж хорошо выгляжу в такое раннее утро.

— Я должна идти, — шепчу я, хотя не делаю никаких усилий, чтобы сдвинуться с места.

— Должна, — соглашается он, но его рука ложится на мои волосы, а пальцы перебирают некоторые пряди.

— Я не смогу, если ты не отпустишь меня, — тихо говорю я, видя, что он не намерен меня отпускать.

— Я не знаю, хочу ли я, — уголки его рта искривляются. — Когда ты снова будешь такой податливой в моих объятиях?

— Может быть, если ты будешь хорошо себя вести… — я прерываюсь, проводя пальцами по его обнаженной груди.

Там тоже множество шрамов, и я могу только предположить, что они остались от службы в армии. У меня все еще не хватало смелости спросить об этом, в основном потому, что мы только начали становиться более откровенными друг с другом. Я не хочу задать неправильный вопрос, чтобы он меня оттолкнул.

Его ухмылка снова появляется, и руки опускаются на мою талию, притягивая меня, когда его рот прижимается к моему в жарком поцелуе.

— Мне нужно подготовиться к сегодняшнему гала-концерту, — лепечу я, задыхаясь и немного ошеломленная.

— Я знаю, — отвечает он, проводя губами по моему подбородку и шее, — и еще я знаю, что вокруг тебя будут крутиться другие мужчины, — произносит он, а затем прикусывает кожу прямо над моей ключицей, и посасывает.

Я ахаю, понимая, что он пытается сделать.

— Басс, — толкаю я его в плечи.

Он не отпускает меня, посасывая до тех пор, пока я не понимаю, что вся кровь уже прилила к поверхности.

— Вот так, — он еще раз облизывает метку, — теперь любой ублюдок, который посмотрит в твою сторону, будет знать, что ты под запретом.

— Что? Ты… — Я качаю головой, скандаля.

Но не успеваю я опомниться, как он обхватывает пальцами мою челюсть, крепко удерживает меня и притягивает к себе.

Его глаза смотрят на меня непреклонно.

— Я говорил серьезно, Джианна. Теперь ты принадлежишь мне. И я не делюсь, — заявляет он бесстрастным голосом. — Если я увижу, что другой мужчина хоть пальцем тебя тронет, я убью его, а тебя заставлю

смотреть, — его тон леденящий душу, и чем больше я изучаю его лицо в поисках признаков шутки, тем больше понимаю, что он не шутит — он серьезен.

— Ты сумасшедший.

— Да, ты правильно поняла. Ты уже видела, как я убиваю. — Другой рукой Басс скользит по моей спине, медленно проводя кончиками пальцев по моему позвоночнику, заставляя меня вздрагивать в ответ. — Я делаю это очень легко. И я убью любого, кто посмеет хоть раз посмотреть на тебя не так, как надо.

— Ты не можешь просто…

— Да. Могу, и я это сделаю, — он наклоняется ко мне, цепляет зубами мою нижнюю губу и слегка прикусывает ее. — А теперь беги, пока я не потерял контроль над собой, — ворчит он, упираясь лбом в мой лоб.

Один взгляд на его напряженные черты, и я понимаю, что он говорит правду. Тем более, что я сижу на очень твердом доказательстве его слабого контроля.

Я вскакиваю на ноги и, бросив на него последний взгляд, убегаю в свою комнату.

Остаток дня проходит в суматохе: меня торопят с макияжем, прической, последней примеркой платья.

В отличие от других мероприятий, на которых я присутствовала раньше, на этом меня будут сопровождать отец и Козима, и я уже получила строгие указания вести себя так, чтобы все выглядело как будто мы одна счастливая семья.

Надо отдать должное Козиме. Она не пошла сдавать меня отцу, и, думаю, за это я должна благодарить Басса.

Не секрет, что он ее пугает. Каждый раз, когда она видит его в доме, она резко поворачивается на пятках, делая вид, что у нее есть дела в другом месте. А я, конечно, не могу не злорадствовать по этому поводу.

Меня еще никто не защищал, и тот порыв, который я испытала, когда Басс встал на мою защиту, был ни с чем не сравним. Так легко было бы привыкнуть к этому — к нему. Знание того, что у меня есть сильный защитник, готовый в любой момент прикрыть меня, может вызвать зависимость. А это уже проблема. Тем более что я знаю: то, что у нас сейчас происходит, не может продолжаться долго.

Я несколько раз ловила себя на том, что мои мысли уходят в сторону, потому что я не хочу лишать себя этого маленького счастья, которое у меня впервые в жизни. Тем не менее, я всегда была реалистом. И хотя моя связь с Бассом может приносить мне радость и заставлять меня чувствовать себя как никогда раньше, я знаю, что у нее есть срок годности.

До моей свадьбы.

И поэтому я стремлюсь извлечь из этого максимум пользы. Я постараюсь отбросить свои страхи и сосредоточиться на том, что находится передо мной — на нем.

Разумеется, это не кажется таким трудным, как я думала. Его прикосновения не пугают меня. Возможность большего не пугает меня так, как должна была бы.

Просто… у меня перехватывает дыхание.

Иногда мне трудно определить, какие эмоции он во мне пробуждает. Я настолько привыкла к тому, что ужас и тревога овладевают моим телом, что поначалу я боялась, что у меня может начаться приступ. Мне потребовалось некоторое время, чтобы понять, что моя физическая реакция — это не страх, а волнение.