Опознание невозможно
Шрифт:
— Мне все это известно слишком хорошо, — заметил он, очевидно имея в виду свою покалеченную руку.
За три часа двадцать минут, которые они с ним проработали, это было первое законченное предложение, которое произнес Холл. Дафна почувствовала, как в груди у нее зазвенел колокольчик восторга.
— Рука, — сказала она.
Он кивнул.
— Люди считают вас уродом.
— Вы правильно поняли.
— Я тоже урод здесь, потому что не мочусь стоя. — Она хотела вложить ему в голову как можно больше собственных
Он улыбнулся.
По этой улыбке она могла много сказать о нем: добрый, заботливый, внимательный. Впрочем, она не очень доверяла этим впечатлениям.
— У вас есть братья или сестры? — спросила она, зная ответ.
— Да. Младшая сестра.
— Родители?
— Умерли. Отец на шоссе. Мама… она вроде как допилась до смерти, понимаете? После моего отца и всего прочего.
— Мои родители тоже, — солгала она. — В то время это меня чуть не убило. Это тяжело.
— Мой отец перевозил свиней из Де-Мойна в Линкольн. Представляете? Мне сказали, что он выехал колесом на обочину. Свиньи все одновременно качнулись на борт и перевернули трейлер. Трейлер потянул за собой тягач. Они упали вниз. Мне было четырнадцать.
Она сочувственно кивнула. Потом потянулась и почесала затылок, подавая Болдту сигнал.
Сержант вломился в комнату для допросов, раскрасневшийся и злой.
— Теперь моя очередь, — заявил он. — Выметайся отсюда.
— Ни за что, — запротестовала Дафна. — Он не хочет разговаривать с вами.
— Да какое кому дело, чего он хочет? — взревел Болдт. — Он убил женщину и оставил ее в погребе…
Подавшись вперед и звеня наручниками по столу, Холл сказал:
— Чушь собачья.
— Вы прерываете меня, сержант. — Дафна демонстративно посмотрела на часы. — Мы с Ником еще не закончили, — заявила она, назвав его уменьшительным именем. До этого момента она называла его исключительно «Николасом». Идея состояла в том, чтобы установить взаимопонимание, полностью исключив из него Болдта. — Вы не возражаете, если я буду называть вас Ник? — добавила она, обращаясь к подозреваемому, который выглядел смущенным и испуганным. Болдту она сказала: — Если Ник желает говорить с вами вместо… — Она оборвала себя на полуслове.
— Нет! — запротестовал подозреваемый.
— Ну, вот, вы сами слышали, — сообщила она Болдту. — Вам придется подождать своей очереди.
— Ты ничего от него не добьешься, — настаивал Болдт. — Дай мне поработать с ним. Мне кажется, что мы с Ником вот-вот добьемся кое-какого прогресса.
— Я так не думаю, — возразила она. — Дверь вон там. — Она бросила взгляд на Холла. Подозреваемый ухмыльнулся. «Вот и отлично, —
Сержант наградил обоих яростным взглядом и покинул крошечную комнатку.
— Эти обвинения — просто дерьмо собачье, — заявил Холл. — Я не убивал никакой женщины.
— Знаете, лучше, если вы не будете играть в молчанку, — сообщила она ему. Потом, понизив голос, продолжила: — Если они подумают, что вы со мной сотрудничаете, мы можем держать вас здесь, наверху. Иначе вас сопроводят вниз, в камеру. И как только вам предъявят обвинение, вы можете провести здесь, в окружной тюрьме недели — или даже месяцы. Сейчас дела в судах рассматриваются ужасно медленно.
— Я не играю в молчанку, — запротестовал он. — Я просто ничего не знаю ни о какой мертвой женщине.
— Послушайте, дело в том, что они взяли вас в том доме. Что вы там делали, если не пытались скрыть доказательства своего знакомства с ней?
— Я не знаю ее.
— Не знали, — поправила она. — Говорю вам, соображалка у этих парней не очень-то развита. — Повысив голос, она сказала: — Они такие же тупые, какими выглядят.
— Она наблюдают за нами? — спросил он.
Она кивнула.
— Подслушивают?
Она снова кивнула.
— Можем мы поговорить — я имею в виду, только вы и я? Без всего этого.
— Я могу узнать.
— Узнайте, — попросил он. — Я буду говорить с вами, но наедине. Понимаете? Не для протокола.
— Хорошо, — согласилась она. Ничто из того, что говорилось в этой комнате, не шло мимо протокола. Все записывалось в записные книжки, или на аудио, или на видеокассету. Но главным правилом Ящика оставалось угодить клиенту. — Я сейчас узнаю, — сказала она.
— Я не убивал никакой женщины! — закричал он. — Я никогда не был в этом доме раньше! Вы должны поверить мне.
Она вышла из комнаты и сразу же попала в объятия Болдта и лейтенанта Шосвица.
— Ты — гений, — объявил Болдт.
— По-моему, он приходит в себя.
— Ты думаешь? Он готов есть у тебя из рук, — подбодрил ее Болдт.
— Я думаю, он расскажет нам об этой сделке в аэропорту, если мы предъявим ему обвинение в убийстве.
— По этому обвинению у нас задержан Сантори, — напомнил Дафне Шосвиц.
— Но Холл этого не знает, — парировала Дафна, а потом обратилась к Болдту: — Что там с грузовиком, с его передвижным домом?
— Эксперты обыскали грузовик. Собаки ничего не вынюхали.
— Это возможно?
— Никаких углеводородов, — мрачно констатировал Болдт. — Собаки натренированы только на них. Вот и все, что это значит. — Болдт оставил их на минуту, подошел к своему столу, вернулся с фотокопиями нескольких лабораторных отчетов и вручил их Дафне со словами: — Вот твое оружие. С его помощью ты запросто можешь повесить Холла.