Оппозиция

Михайлова Ирина Анатольевна

Данил подумал - а как он его узнает.

Остановился. Пишет смс.

"Как я тебя узнаю?"

На улице потихоньку рассветает.

Данил идёт по знакомому маршруту. Мимо старого полуразрушенного дома, где они по утрам встречаются с ребятами, мимо школы, в которой учится с первого класса, мимо длинного торгового центра с огромными рекламными щитами. К метро.

Остановился. Сердце никак не успокоится. Он прикладывает к нему руку. В ушах уже другая музыка, но такая же жёсткая и грубая.

Даниле не

верится - неужели он поедет туда, будет вместе со всеми кричать лозунги, может быть, убегать от ментов. Нет. Это совсем не похоже на него. Но это он - он едет сейчас именно туда.

Захотелось курить.

Порыскал по карманам, поискал сигареты. Не нашёл.

Вынул один наушник, неуверенно подошёл к мужику с рекламными листовками.

– Не будет сигареты?

– Не рано?
– мужик полез в карман.

Данил привык, что его принимают за совсем мальца, как выражается в школе физрук.

Мама говорит - из-за роста. И из-за того, что он такой худой. Тоже в отца.

Взял сигарету.

– Зажечь?
– спрашивает мужик.

– Есть, - Данил отходит в сторону.

Закуривает. Руки сразу мёрзнут. Смотрит на телефон - смс.

"Я буду в чёрном дутике".

"В чёрном дутике", - Данил усмехнулся.

Так уже и не говорит никто.

Ещё смс.

"А ты?"

"В куртке и толстовка с капюшоном".

"Надо было взять кастет, - подумал Данил, - мало ли что".

Но тут же - "дурак, какой кастет, везде менты".

Кастет Данил купил на Савёловском рынке. Купил просто так - красивый, удобно ложится в руку. Сторговались на тысяче.

Уже стало совсем светло, но людей почти не было. Торговый центр открывался в десять - и только круглосуточный магазинчик с цветами работал. Женщина выбрасывала завядшие за ночь цветы, её смена заканчивалась - и она собиралась домой.

Данилу обожгла мысль - "Никто сейчас не знает, где я. Ни один человек".

Он опять приложил руку к сердцу. Но оно уже не билось так страшно. И музыка в телефоне стала мягче - началась медленная песня.

. . .

Данил вышел из стеклянных дверей на улицу, встал около палатки с пирожками. Из палатки доносилась восточная музыка, и небритый мужик, высунувшись в окошко, кричал своему приятелю:

– Скажешь - за эти сутки платить не буду. Завтра отдам.

– Прибьёт тебя, - ему отвечали так же криком.

– Э, не прибьёт.

И смех.

Данил поморщился.

Неприятно пахло сыростью, дешёвой едой, людьми.

Кругом очень шумно. Маршрутки. Такси. Крики, ругань.

Крытые лотки разбиты прямо на улице.

Данил встал у одного из них.

– Привет!

Обернулся. Парень с чёрном дутике сам нашёл его.

– Привет, - ответил Данил.

– Курить есть?
– сразу спросил парень.

– Нет.

– Купим?

– Мне не продают.

– Давай

деньги. Мне продадут.

На вид ему было лет пятнадцать, и Данил сомневался, что ему продадут сигареты, но достал из кармана деньги.

– У меня сотня.

– Нормально.

Парень ушёл в магазин.

Какая-то женщина ругалась с продавщицей газетного киоска.

– Я вам дала шестьдесят, - говорила она, - а вы мне двадцать сдали.

– Да где шестьдесят? Вот пятьдесят.

– Да вон ещё десятка.

– Это не ваша десятка.

– А чья же?

Так, видимо, длилось уже долго. Наконец, продавщица замолчала - швырнула десять рублей на свои газеты.

– Подавись, - сказала она вслед ушедшей женщине.

Данил посмотрел на неё. Толстая некрасивая женщина в тёмно-синей форменной куртке, поверх которой накинута шерстяная кофта, сидела за кучей ярких журналов. Она недовольно взглянула на Данилу.

– Чего тебе?

Ему стало неловко. Он отвернулся.

И стало обидно - он только что отдал свои деньги незнакомому парню.

"Кинет, - подумал Данил".

– А зажигалка есть? Я не стал брать.

Данил обернулся - парень в дутике протягивал ему Винстон.

– Есть.

Закурили. Представились.

– Данил.

– Дима. Давно ждёшь?

– Только пришёл.

Данил опять посмотрел на женщину с газетами. Теперь она ела сосиску в тесте, какие продавали рядом и пила кофе из маленького пластикого стаканчика. Прямо над её головой висели журналы - выцветшие, обёрнутые в пакеты - их можно купить за полцены.

Даниле показалось, что он вышел из метро и оказался не в Москве.

У них - в Марьиной роще - такого нет. Хотя, тоже не центр. Но с тех пор как отстроили Райкин-плаза - большой торговый комплекс - все палатки снесли. Остались только магазины. Большие, красивые. Данил туда редко ходил. Только иногда с парнями в Перекрёсток - продуктовый магазин на первом этаже торгового центра - купить чего-нибудь по мелочи. Или, когда мать просила - за продуктами.

Но здесь - казалось, это другой город. И кругом грязь, шум, запах несвежих пирожков.

– Ну пойдём?
– сказал Дима.

Данил не двигался.

– Что-то стрёмно, - он усмехнулся, чтобы казаться храбрее.

– Первый раз что ли?

– Ну типа того.

– Да ладно, всё нормально будет, - Дима похлопал его по плечу.
– Пойдём.

Перешли улицу молча.

– Вон туда, - Дима показал на толпу людей посреди дороги.

Данил присвистнул. Он никогда не видел столько людей.

. . .

Улица перекрыта, по периметру - железные заграждения, какие обычно ставят на концертах. Войти можно только с одной стороны - и на этой стороне стоят полицейские в чёрной форме, берцах и касках, которые пацаны в группе называют "шары".