Оппозиция
Шрифт:
Он посмотрел на полицейских, которые уже стали напряжённо, но привычно, без суеты, вставать теснее по периметру заграждения, образовывая чёрный квадрат, развернулся и пошёл в сторону толпы.
А прямо над ними летал вертолёт.
. . .
– Как в институте?
– мама ещё не спала, когда Данил наконец-то добрался до дома.
– Нормально.
– Он часто врал и уже сам себе верил.
– Долго что-то шло. Потом ещё в магазин поехал. Короче, долго.
Мама никогда не засыпала, если его не было дома. Она ждала, во сколько
И только когда Данил оказывался дома, выключала телефон.
– А о чём сегодня рассказывали?
– обычно мама не спрашивала. Данил даже растерялся.
– Да о всяком. Про общество. Про государство.
– Интересно?
Данил задумался.
– Да, - сказал он.
– Я буду ходить.
– Ходи. Может, возьмут.
– Да не знаю. Там сложно всё.
– На столе еда - курочка есть, сыр. Погреешь.
Мама всегда всё оставляла ему на столе. В холодильнике не найдёт, не станет искать. Поэтому - на столе, среди маминых немногих вещей: лекарств, газет, телепрограмм - которые она тоже оставляет, чтобы не забыть: выпить, прочитать, посмотреть.
Телепрограмма... Данил раздражённо берёт одну.
"Кто их только печатает. Никто и не покупает уже", - швыряет в сторону, прямо на пол.
Мама покупает. И отмечает ручкой - что надо посмотреть, не забыть. Но никогда не смотрит. Некогда.
– Или тебе погреть?
– мама кричит уже из комнаты.
– Не, я сам.
Сам - это значит будет есть всё холодное. Мама знает, но вставать не хочется. На работу рано.
– Мам, - Данил постучал в комнату, - ты не спишь?
– Засыпаю. А что?
– голос уже сонный.
– Ничего. Просто.
Данил приоткрыл дверь. Заглянул. Маленькая комнатка - чуть больше, чем у Данилы. Диван с мятой простынёю. Рядом с диваном стул с горой вещей.
Данил постоял немного. Мама почти сразу засыпает - устаёт на работе. В её комнате тишина и темнота. Только часы тикают. Данил бы не смог с ними спать. Обязательно бы отключил.
– Посмотри, у меня вчера что-то будильник не сработал.
– Говорит мама.
– А мне завтра вставать.
Данил берёт мамин телефон. Старенький Самсунг. Ещё из первых - С 100. Сейчас уже такие и не купишь. Отдал кто-то из подруг. Данил много раз предлагал ей поменять на другой, но она отказывалась.
"Мне главное, чтобы звонил".
И всё. Больше и не нужен.
Экран целый, кнопочки видно.
Данил повертел его в руках. Завёл будильник на шесть утра - мама вставала за час до него - и отдал обратно.
Потом прошёл в свою комнату. Сел на разложенный диван - никогда не собирал его. Обои - он помнит их ещё с детства - коричневый ромбообразный узор - рябили в глазах. Компьютер - отец купил - включён. Открыта страница ВКонтакте.
Мигает сообщение.
"Спокойной ночи", - от Оли.
"Спокойной ночи", - машинально в ответ.
"Завтра увидимся. Целую"
И много-много смайлов.
Данил долго сидел и смотрел на мигающий экран. А видел тех людей,
Понедельник
(Олег)
Утром перед школой всегда перекуривали.
Встречались около дома белого цвета, который так и называли - "белый дом". Он казался очень старым - вот-вот развалится. Двухэтажный, но целые окна остались только на втором этаже - на первом забиты или разбиты. Дверь подъезда не закрывается, хотя домофон есть. Но, видимо, когда-то сломался - да так и осталось. По всему корпусу трещины.
– Ты чё так долго? Опоздаем же.
– Олег был недоволен. Он не любил опаздывать в школу по понедельникам, когда на первые уроки приходил куратор - пересчитывать класс.
– Проспал, - Данил пришёл позже всех и теперь отчитывался перед Олегом, как перед учителем.
– Давай быстрей, - Олег злился.
Торопился. Наступил белыми кроссовками в лужу, выругался.
– Теперь хрен отмоешь.
Хотел отряхнуть их рукой, но бросил - всё равно так не ототрёшь. Легче матери дать вечером - постирает. Или новые намутить. Отцу можно сказать - потерял, порвал, украли в раздевалке. Неважно. Да вообще плевать он хотел.
Во дворе этого дома лавочка - крашеная-перекрашенная. Но гораздо целее и новее, чем сам дом. И они собирались около неё.
Данил, Олег, Артём. Вся их компания.
Дом стоял за выцветшим железным забором. Когда-то забор был зелёный - кое-где сохранилась краска. Вместо ворот огромная дыра. Через неё и проходили.
Во дворе тихо, спокойно, никто не увидит. Раньше здесь был детский сад - поэтому и забор. Чтобы дети не убегали. Но сейчас никакого детского сада не было. И Даниле интересно - кто там живёт. И живёт ли. Но в окнах иногда горел свет - значит, кто-то всё-таки был. Но кто? Вечерами дом наводил ужас. Забитые окна, косой забор, свет на втором этаже - и никого. Но утром - это обычная двухэтажная развалюха.
Сигареты обычно у Данилы. У Олега нельзя - проверяются карманы. Артём часто не ходил на первые уроки.
Данил достал две пачки - вспомнил, что вчера одну купил Дима.
– Откуда две?
– спросил Олег.
Он всё любил контролировать и знать.
– Да вчера купил. Одна моя.
Достал три штуки. Закурили.
Теперь пять минут можно было расслабиться и не торопиться.
Лавочка была мокрая от вчерашнего дождя, поэтому на неё не садились - только кинули сумки.
– Отец вчера приезжал, - сказал Олег.
– И чё он?
– спросил Артём.
– Да ничего.
– Олег зевнул.
– Орали с матерью друг на друга до ночи. Потом уехал.
– Денег оставил?
– Вон, - Олег показал кошелёк. В кошельке мелькали тысячные.
У Олега давно был кошелёк. Данил носил деньги в рюкзаке. Артём - в карманах.
А Олег складывал купюры отдельно, мелочь - отдельно. Отец обещал сделать ему банковскую карточку, как только Олегу исполнится восемнадцать.
– Ого!
– Артём присвистнул, - сколько отвалил.