Оправа для бездны

Малицкий Сергей Вацлавович

– Нет, Рох, может, ты и хороший проводник, но мы тут закладываем уже третью петлю, вместо того чтобы идти прямо! Слушай, может быть, следует довериться зрячим? Хочешь, я первым пойду? А может быть, ты просто приметы не в порядке запомнил, а вразброс?

Рох зло огрызался и упрямо продолжал гнать Марика вперед. Баль послушно карабкался на холмы, залезал в ямы, продирался через кустарник, потому что чувствовал: та дорога, которой заставлял идти слепой, была единственной. Опасности вроде не предвиделось, но где-то на корне языка легкой горчинкой свербила уверенность: пройдись

чуть иначе, забреди в сторону – и она немедленно проснется.

– Терпите, – бормотал слепой. – Вы хоть видите все, а меня вот так же, на деревянном поводке сюда вели. От отметины к отметине! Ничего, есть впереди холм с белыми скалами на верхушке? Вот прямо туда и идти надо. А там уже близко!

– Сколько я уже раз слышал про это «близко», – злился Насьта, но, едва отряд вскарабкался на известковую верхушку холма, осекся. Прислонился к одному из торчащих из земли валунов и замер.

Город лежал почти у ног. Белый, но опускающий нутро в черноту, освещенный лучами Аилле, но отдающий холодом, почти не разрушенный, но кажущийся мертвее мертвого город лежал у ног спутников, разве только окутанный странным туманом храм, венчающий белесый холм, возвышался над ними. Близко, в каких-то двух сотнях шагов, блестела полоса, словно проведенная раскаленным жалом, отделяя мертвый склон холма от мертвого города, а дальше начинались склепы, дома, стены, улицы, башни, смыкаясь вокруг храма неразличимым месивом крыш и развалин.

– Пришли? – обернулся к слепому Марик.

– Никогда не говори так! – прошипел Рох. – Удача может отвернуться от тебя! Видишь храм на холме? Туда нам надо! Туда! Пришли – это слово конца жизни!

– Вот такушки, значит? – хихикнул ремини. – В таком случае в моей жизни было столько концов, что…

– Теперь все идут только за мной, – твердо сказала Кессаа. – Ведь ты не был в городе, Рох?

– Меня всегда оставляли у ворот, – вздохнул слепой. – Я держал их.

– Чтобы сквозняком не притворило? – усмехнулся ремини.

– Дурак, – плюнул слепец. – Я, может быть, не великий, но маг. И мои друзья – товарищи, как хочешь, – тоже должны кушать, пить, отогреваться зимой от холода. С тех пор как Седд Креча убрался за Борку, работы стало меньше, а монеты магам нужны! Или ты думаешь, что в Репту я отправился подышать ароматами Манги и попить ягодного вина? Деньги! Монеты! И желательно – золотые или серебряные! И слепому их зарабатывать не в пример сложнее, чем зрячему! Впрочем, тебе ли об этом говорить? Всем известно, как ремини любят золото! Красное дерево свое на вес продают!

– Лучше бы тебе было замолчать, – холодно посоветовал Насьта.

– Уже молчу, – огрызнулся Рох.

– Но я не понял, – поднял брови Марик. – Что значит «держать ворота»? Я же вижу: на них нет никаких створок!

– Они мародерничали, – холодно бросила Кессаа. – Собирали оружие, золото, грабили мертвых. Но мертвые не любят этого, а уж теперь, когда пределы Суйки открыты, могут достать грабителя даже в его теплой постели. Рох отрезал след. Выходит, ты и вправду неплохой маг?

– И вправду, – кивнул слепец и дернул за древко. – Идти надо!

– Да, – кивнула Кессаа. – Только

отпусти древко, отпусти. Марику придется помахать глевией. Иди за нами сам. Я думаю, что ты не отстанешь. Там, где я пройду, вряд ли что-то будет тебе угрожать. Да и помогу я всем нам… видеть. Внизу помогу.

Помахать глевией действительно пришлось. Но это приключилось после. Сначала все было спокойно. Марик шел сразу за Кессаа. Она спокойно переступила через полосу оплавленного камня, усмехнулась:

– Странно. Я слышала, что кругам Суйки нет числа, а ведь и вправду все замыкается на храм. Понимаешь, что это значит, Рох?

– Мне недоступны древние свитки, – пробурчал слепец.

– Это значит только одно – Сади, Сето и Сурра запечатали проход основательно. Но и в храме прохода тоже нет… Когда начала прибывать в пади чернота?

– О чем ты болтаешь? – раздраженно выругался слепой, споткнувшись о булыжник. – При чем тут древние сказки? Сади! Сето! Сурра! Я уже сказал, что прибывать начало давно, сразу после того, как был разрушен храм Исс. Я не замерял уровней, не знаю. Но где-то с полгода назад, как раз перед моим отъездом в Ройту, все омасские, борские и скочинские маги словно с ума посходили. Головная боль жуткая навалилась! Кое-кто говорил, что смерть начала застаиваться в Суйке, уходит, но не так быстро, как раньше. Впрочем, это все болтовня.

– Запомни, Насьта, – обернулась Кессаа. – Полгода назад.

– О чем вы? – заволновался Рох.

– У меня плохая память, – усмехнулась Кессаа. – Поэтому я иногда прошу запомнить что-нибудь важное друзей. И ты, Рох, запомни – дальше надо идти молча.

Кессаа подняла руку и вошла в арку ворот. Марик встал за ее спиной. Насьта потянул из-за спины стрелу. Даже Рох вытащил из-за пояса кривой нож.

– Постарайся никого не порезать, – попросила его Кессаа.

– Себя зарежу, если пойму, что не выбраться, – угрюмо бросил слепец.

Вокруг стояли низкие, большей частью полуразрушенные дома. И это было тем более странно, что Марик явно видел прочную кладку. Но крыши и перекрытия почти во всех домах были обрушены. Кессаа опустилась на колени, быстрыми движениями вычертила в пыли изображение глаза длиной в локоть, сдернула с пояса один из десятка закрепленных там мешочков и рассыпала его содержимое, тщательно укрыв рисунок.

– Что это? – не понял Марик.

– Обожженная глина, – сказала Кессаа.

– Что ты делаешь? – заинтересовался Рох. – Мне… мне показалось, что ты что-то чертила? Это шаманская магия? Но толченый кирпич… Это же пустой минерал! В нем нет силы.

– Иди первым, – бросила Кессаа. – Силой я не наделяю. Иди первым, Рох, за тобой пройдут Марик и Насьта. Друзья, постарайтесь не наступать на след друг друга, а то мне придется повторять эту магию, а обожженной глины больше нет.

– На меня это подействует? – усомнился Марик.

– На всех, – ответила Кессаа. – Но только на один день и одну ночь.

– Что «один день и одна ночь»? – воскликнул Рох. – Что с нами будет? Или уже случилось? Демон меня задери! Я что-то вижу! Не может быть! Это ты, Марик?