Оправдания Евы
Шрифт:
И тут с нашей ученой подругой что-то случилось. Она медленно подошла к длинной скамейке, на которой тесно расположилось несколько местных игуан. Во всяком случае, их бессмысленные глаза напоминали глаза рептилий. Направив указательный палец в грудь соседки, Екатерина четко произнесла:
– Если ты, гнусное чудовище, еще раз осмелишься хоть слово сказать моему ребенку, хоть взглянуть на него косо, пожалеешь. Маразматичка и дебилка. Я тебя предупредила.
Она успела заметить, как растерялась старуха, как все приятельницы отвели от нее взгляды и многие скривили губы в усмешках. Домой Екатерина ворвалась, чуть не плача. Она ненавидела и презирала себя. Опуститься до разговора с пожилым человеком на «ты» после этого самого
– Тебя провоцировали больше года. Пытали муками сына. Что с того, что она старая? Разве возраст дает право измываться над беззащитными детьми? Разве не долг матери защищать своего ребенка всеми возможными средствами? Что тебе оставалось? Писать заявление в полицию? Веришь, что его приняли бы? Пусть эта тварь радуется, что ты ограничилась выговором. А могла бы и пристрелить. Оплакивать ее жизненные тяготы вообще не смей. Тетке лет семьдесят, она войну только по телевизору видела. Кстати, живет с тобой в одном доме. Сколько в нем квадратный метр жилплощади стоит?
– Господи, девочки, только бы сын и муж не узнали, что я натворила, – не поддавалась внушению Екатерина. – Какой стыд, я никогда больше не смогу себя уважать. Понимаете, я была уверена, что не способна так обращаться с людьми, потому что во мне нет материала, из которого эта способность лепится.
– Во всех людях такого материала навалом. Здоровая психика и богатый словарный запас называется, – сказала Наташка.
– Ты давно не учитываешь свои инстинкты? – поинтересовалась я. – Инстинкт самосохранения – тетка доводила тебя до нервного срыва. А от нервов все болезни и разводы, это я на собственной шкуре проверила. Материнский инстинкт защиты потомства: не все ли равно, физическую или психическую травму наносят детенышу, мать должна бросаться на врага и рвать его в клочья. Старая, то есть законченная, неисправимая уже дрянь понижает доброму талантливому мальчишке самооценку, гробит будущее. Он ведь не может понять, за что его ненавидит человек, которому он зла не делал, боли не причинял. Но усваивает, что на дух не переносить и гадить могут любому просто так. А его мамочка реверансами отделывается. Блюдет культуру общения. Ты свою цивилизованность, конечно, береги, но не обожествляй. А то сожрут живьем и тебя, и сына. Да еще и мужа слопают на десерт.
Екатерина продолжала себя терзать. Она была готова извиниться перед соседкой. Но от стыда не получалось выдавить из горла даже «здравствуйте». Проходила мимо, глядя в сторону. И не сразу заметила, что нападки на ребенка прекратились. Месяц, второй, третий он был беспечен и радовался жизни. На ее вопрос, не третируют ли его больше во дворе, рассмеялся:
– Нет, мамочка. Жаба переключилась на Юрку из третьего подъезда. Вчера его мать кричала ей с балкона: «За собой следи…» Дальше длинно и нецензурно.
Екатерина хотела потребовать, чтобы он не называл старушку жабой и не вздумал материться. Но почему-то не осуществила свое желание.
Меня не удивила профессорская дочка. Рано или поздно все жертвы хамов бывают вынуждены сопротивляться единственно понятным тем образом – тоже хамить. И обязательно перехамить, иначе только напрасно испачкаются. Многие, заткнув противника, входят во вкус. Эстеты. Их больше смущает не то, что пришлось отбиваться, а то, как неуклюже они это делали. Первый раз говорят о своей победе конфузливо, второй раз философски, мол, так устроена жизнь, а третий уже с гордостью: «Виртуозно я отбрила мерзавку». Потренируются на бабах, а потом и мерзавцам спуску не дают. Наша же Катька отнесла свой вынужденный триумф к постыдным деяниям, которые нельзя повторять. Хороший она человек. Потому и дружим.
А вот Наташка потрясла. Вывод,
– Наталия Эдуардовна, успокоились?
– Если вы о разговоре с коллегой, то еще позавчера, как только закрыла за собой дверь третьего отдела.
– Не слишком жестко разговаривали?
– Противодействие должно равняться действию, иначе гармония мира нарушается. Меня оскорбили. Я ответила быстро, доходчиво и адекватно. Чтобы другим неповадно было. Мебель не ломала, мониторы не била. Финансового ущерба не нанесла.
– А как вы оцениваете другой ущерб? Допустим ли служебный роман? – сурово допытывался лысый шестидесятилетний мужчина.
– Ущерб морали и нравственности половозрелого коллектива? Я верю в его стойкость. В нашем холдинге подбор кадров осуществляется качественно, – позволила себе обаятельную улыбку Наташка. И посерьезнела: – Мы с моим бывшим теперь уже парнем работаем в разных сферах мелкими клерками. Вели себя корректно. В рабочее время не контактировали. Никто и не догадывался о наших отношениях, пока он не выступил с сольным номером в холле около лифта. И последнее. В моем контракте нет запрета на романы с холостыми сослуживцами. За что именно вы собрались меня увольнять?
– Я вас повысить собираюсь. Мне тут понадобился человек… Свой, уже зарекомендовавший себя… Бойкий… Кстати, на этом уровне соответствующий запрет в контрактах прописан.
– Полагаете, он меня, такую бойкую, испугает?
– Ну, если нет, то давайте обсудим перспективы…
С тех пор Наташкина карьера задалась. «Начало было комедийным, середина выдержана в духе мелодрамы, конец может быть либо трагическим, либо анекдотическим», – шутит она. Но если серьезно, холдинг такой крупный, такой частно-государственный, с таким небольшим, но солидным иностранным участием, что зарплатам высшего менеджмента люто завидуют все. И Коростылевой до нижней границы этой зарплаты осталось полшага. А до верхней – уйма времени, нам всего-то по тридцать пять лет. Справедливо, Наташка умеет по заповеди Стива Джобса «работать не двадцать четыре часа в сутки, а головой». Более того, все двадцать четыре только головой может. Не исключено, что где-то в людских недрах есть и более умные, но им не довелось хлопнуть пачкой бумаги из принтера неверного бойфренда по голове в тот момент, когда начальству понадобился решительный и умеющий вмиг остановиться человек не со стороны.
Все это прокручивалось во мне, пока я бежала к ней. Представить себе молодую женщину с очень крепкими нервами, усомнившуюся в собственной вменяемости, у меня не получалось. Кто угодно, только не Коростылева. Что могло случиться за ночь, если она пребывает одна в уютной трехкомнатной квартире в родном городе? Я в номере бывшего мужа за границей неудачно переночевала и то разума не лишилась. Взбежав по лестнице на четвертый этаж, отдышалась и достала из сумки ключи. Уже много лет мы поливаем друг у друга цветы, когда одна из нас уезжает. Заскакиваем за чем-то нужным, если приспичило в хозяйкино рабочее время. Да мало ли почему лучшие подруги обмениваются дубликатами ключей. Есть великая своей загадочностью формула – на всякий случай. Но я не могла даже вообразить ситуацию, при которой буду отпирать дверь живой и здоровой Наташки, находящейся в субботу утром дома. А здоровой она была точно. Сумасшедшие ведь о своей ненормальности не догадываются. Вот позвони мне Коростылева в неурочное время и ни с того ни с сего заяви, что чокнулась я, можно было бы проникать в ее квартиру только вместе с психиатром и санитарами.