Опричник-2. Канцелярия Государственной Безопасности
Шрифт:
— Извини, — буркнул князь громовой. — Удивил ты меня, друг, прямо скажем, неприятно удивил. Должок какой-то выдумал за слабосилка, — проворчал Илларион Филиппович, разливая коньяк по пустым бокалам.
— А вот тут ты не прав, Илларион Филиппович, — гость улыбнулся. — Этот слабосилок, — мужчина выделил голосом слово «слабосилок». — В одиночку вынес виконта Дыевича. Тебе ли не знать, какой уровень у виконта… Был. Повторюсь, чтобы ты меня услышал: в одиночку, не сильно напрягаясь. А затем умудрился вызнать про тайник Дыевича и нарыл там такой любопытный компромат… —
— А? — на лице князя застыло изумлённо-недоумённое выражение.
— Не обращай внимания, — отмахнулся гость, поднимая бокал. — Нашего дела это не касается.
— Удивил… — князь Громовой качнул головой, опрокинул в себя коньяк, хмуро глянул на собеседника. — И куда ты его… перенаправил?
— Косточку сахарную подкинул, — гость ухмыльнулся. — Хороший коньяк, Илларион Филиппович. Прям душу греет. Уважил так уважил.
— Не томи ты, — пробурчал князь Громовой.
— Ну так графа Жарко шесть лет назад кто к ногтю прижал?
— Европейские оружейники, — нахмурился Илларион Филиппович.
— Вот! Цверги — вечные конкуренты всех нормальных деловых людей. Вот на них я его и перенаправил. Сейчас он этих недомерков малость погрызёт, за холку потреплет, чтобы в его отсутствие не вздумали даже смотреть в сторону его сестрицы. Ты, кстати, надеюсь, в курсе, что государь-император вернул единственной наследнице рода исконные земли? — невзначай поинтересовался гость.
— Что? Да как так? — опешил князь Громовой.
— Я лично вручил девице сию бумагу, — гость отпил из бокала и продолжил. — Так вот, как только он цвергов приструнит, сразу уйдёт в глубокий рейд в Навь.
— Куда? В Навь? Да ты шутки шутишь, что ли? Или… он, правда… бессмертный? — взбеленился было князь Громовой, но под конец из его голоса исчез скепсис и старый лис уверенно закончил свою мысль. — Он там и сдохнет. Туда ему и дорога!
Бокал опустел, воцарилось молчание, нарушаемое только бульканьем жидкости, льющейся из пузатой бутылки.
— Очень сильно в этом сомневаюсь, — прерывая затянувшуюся паузу, произнёс гость, его глаза блеснули. — Не бессмертный, но определённые способности к выживанию имеются. И он вернётся, Илларион Филиппович, уж будь уверен. Вернётся живой, хоть и сильно потрёпанный. Весь в крови, но с вражескими головами в сумке и с выполненным приказом. И это будет тем самым подвигом, который государь наш батюшка оценит по достоинству.
— Мне-то с чего волноваться? — отмахнулся князь, чувствуя, как напряжение нарастает. — Я не собираюсь быть частью этой игры.
— Илларионушка, — гость вздохнул, и голос его стал мягким, словно он разговаривает с несмышлёным ребёнком. — Что ж ты такой упёртый-то? Вот тебе мой совет: мирись.
— Что-о-о? — взревел князь Громовой и швырнул бокал в камин, отчего огонь на мгновение вспыхнул ярко и тут же вернулся к прежнему ровному горению. —
— Ты выражения-то выбирай, князь, — взгляд государственного волкодава потяжелел, голос заледенел.
— Прости, Саша, погорячился я, — Громовой моментально остыл, плеснул в пустую кофейную чашку коньяку и тут же опрокинул в себя. Налил ещё, сжал фарфор в ладони и задумался. — Мирись, говоришь… легко сказать. Мальчишка меня ненавидит. Руку протяну, не укусит, в горло вцепится мёртвой хваткой, — Илларион Филиппович покачал головой. — И как к нему подступиться?
— Есть у меня одна идейка, тебе понравится, — уверенно ответил гость. — Будь умнее. В этом мире ты либо играешь, либо остаёшься на обочине.
Громовой задумался, сосредоточенно нахмурил брови, что-то прикидывая, затем вздохнул, покосился на друга и поинтересовался:
— И что, по-твоему, я должен сделать? — недовольно произнёс князь.
— Наташу пошли, — ответил гость с лёгкой улыбкой. — Всё равно кроме него ей больше никто не мил.
В словах старинного гостя звучал намёк на детскую влюблённость человека, которого они обсуждали. Князь Громовой скривился, будто укусил лимон, но не мог не признать, что повзрослевшая девочка-подросток, став своенравной девушкой, не слишком хорошо укладывался в образ послушной невесты для любого жениха.
Илларион Филиппович открыл было рот для очередного возмущения, но вдруг призадумался. Князь, неторопливо прихлёбывая коньяк, мысленно вычленял все намёки, которые прозвучали в разговоре, и пытался соединить их в единую картину.
Громовой покосился на молчаливого собеседника и продолжил думать: если старый друг не врёт, (а он не врёт, не имеет такой привычки), то вполне скоро вчерашний опричник Свар вполне может стать сегодняшним графом Сваровым — наследником рода Оружейников. Если принять во внимание, как оперативно парень прибрал к рукам активы графа Жарко и вернул своё наследство, то у опричника имеются все шансы не только собрать достойный капитал для восстановления рода. Этот щенок имеет шансы совершить подвиг и получить от государя императора родовой титул, освобождение от службы, государственную награду и имперскую поддержку.
И тогда, если он, князь Громовой, правильно разыграет свою единственную козырную карту, вместо обозлённого мстителя в фокусе его влияния окажется новорождённый клан Оружейника.
— То есть, ты предлагаешь мне использовать Наташу как разменную монету? — задумчиво пробормотал Илларион Филиппович.
— Это жизнь, Саша, — произнёс гость спокойно. — В ней нет места для идеализма. Если ты сможешь сделать так, чтобы Свар почувствовал себя нужным и важным, он станет твоим союзником. А Наташа… Она не просто пешка. Она тоже человек, и если она увидит в нём силы и возможности, то сможет стать действительно сильной поддержкой. К тому же, старая любовь не гаснет, тебе ли не знать, — тонко улыбнулся собеседник. — Уверен, Наташе будет приятно возобновить знакомство с несостоявшимся женихом.