Опричник
Шрифт:
— Вот именно поэтому, я и не люблю этот дом, — призналась Ольга, когда мы остались с ней наедине. — Не представляю, как здесь можно жить.
— А по-моему, очень даже неплохой особнячок, — улыбнулся я. — Красивый и тёплый.
— Красивый, — вздохнула невеста. — Но ты не представляешь, сколько людей нужно, чтобы содержать его в порядке.
— Можно подумать, в усадьбе их меньше, — пожал я плечами.
— То усадьба, в ней же не только мы живём, но и боярские дети, дружина… — Ольга махнула рукой. — А здесь и половины обитателей имения не поместится, тогда как для ухода
— А чего ж не продали, раз всё так плохо? — удивился я.
— С ума сошёл? — изумилась Ольга. — Столичный боярский дом продать? Да по Москве тут же слухи пойдут, что Бестужевы оскудели! Нет, Кирюша, на такой шаг бояре идут только от полной безысходности, и не раньше, чем фамильное столовое серебро в ломбарде окажется.
— Жёстко, — я покачал головой, и поспешил сменить тему. Нет, обычаи боярства — штука интересная и нужная, но не сейчас. Есть дела поважнее. — Валентин Эдуардович когда приедет?
— Вечером обещал быть, — отозвалась Оля и, чуть помедлив, добавила: — вместе с Лёней.
— То-то будет радости Марии, — усмехнулся я.
— А тебе головной боли, — отразила мою усмешку невеста. — Мало того, что батюшка прямо-таки горит желанием обсудить с тобой накопившиеся дела и вопросы, так ещё и Леонид намерен добиться ученичества. Кстати, обещание оплаты учёбы из отца он уже выбил, учти.
— Как будто я намерен возражать, — пожав плечами, ответил я. — Этот исход я предполагал ещё год назад, знаешь ли, так что, возражать даже не собираюсь. Единственное, придётся отложить начало учёбы до разрешения ситуации с цесаревичем. Вот легализуюсь в столице, тогда и начну новый набор.
— Один новый ученик — это уже набор, да? — поддела Оля.
— Где один, там и другой, — проигнорировал я её подколку. — Но пока, да… пока только один Леонид. Впрочем, если дела пойдут так, как я рассчитываю, то после турнира выбор может оказаться богаче.
— Для этого турнир нужно ещё пройти, — нахмурилась невеста.
— А это уже ваша задача, — развёл я руками. — Поэтому, советую показать на Встрече Середины Лета всё, на что вы способны. Победы не требую, но вздумаете отсеяться раньше полуфинала… и прежние тренировки покажутся вам лёгкой разминкой. Так и передай остальным ученицам.
— Вот сам и передашь, за обедом, — буркнула Ольга, явно недовольная моими словами. Ну да ничего, всякая мотивация нужна, всякая мотивация важна. Переживут.
— Какой обед, милая? Ты не забыла, что меня здесь вообще нет? — я покачал головой. — Как ты сказала управляющему? «Временно недоступен», да… Так что, обедать вам придётся без меня.
— К чему такие сложности, Кирюш? Здесь же все свои! — недовольно нахмурилась Оля.
— Аристарх Хромов тоже «свой», но это не мешает ему быть протеже цесаревича, — заметил я. — А теперь представь, что информация о моём присутствии дойдёт до командира дружины твоего отца. Стоит ли проверять, кому на самом деле принадлежит его верность… точнее, стоит ли ставить Хромова в положение, при котором у него не будет иного выхода, кроме как доложить своему сюзерену о моём появлении в доме Бестужевых?
— Хочешь сказать, что Аристарх Макарович может предать моего отца? — вскинулась Ольга.
— Не предать, а исполнить свой долг, — поправил я невесту. — Валентин Эдуардович прекрасно знает, кому на самом деле верен Хромов, и ничуть не возражает против такого положения вещей, поскольку его собственная верность принадлежит тому же человеку. Тут, скорее, следует не Аристарха винить, а меня, как элемент, умудрившийся привнести хаос в прежде безукоризненно работавшую систему.
— Зато с тобой весело, — неожиданно заключила Оля и, ухватив меня за руку, неожиданно опрокинула на кровать. — К чёрту обед, у меня есть идея получше!
Глава 6. Поговорить-поистерить
За то время, что мы не виделись с Леонидом, парень изрядно вытянулся и… усох, что ли? И без того почти отсутствовавший «детский» жирок на щеках исчез без следа, зато под носом уже зазолотился лёгкий, юношеский пушок. Глядишь, через полгода-год придётся ему бритву осваивать. В общем же, было видно, что всё это время Лёня не валял дурака, а действительно занимался по составленной мной программе. Подвижный, жилистый боец. Точнее, пока «спортсмен», но если всё пойдёт, как задумано… ничего, я ещё сделаю из этого умника воина.
— Кирилл, может, всё-таки, снимешь запрет на занятия стихийными техниками? — со вздохом и печалью во взоре, спросил Лёня, почёсывая белый пушистый живот рыжего котяры, с громким тарахтеньем дремлющего у него на руках. Мурлыка с рваным ухом был огромен и красив, как может быть красив только находящийся в самоназначенном отпуске, настоящий дворовый хищник, гроза подвальных крыс и хозяин окрестных крыш. Откуда он взялся в шехтелевско-бестужевских хоромах, я понятия не имею, но, уюта старой библиотеке этот бандит определённо добавил.
— И не подумаю, — мотнул я головой. — Работы хочешь мне добавить? Не выйдет, друже. Рукомашества и дрыгоножества — пожалуйста, бег, силовая гимнастика, плавание — сколько угодно. Но никаких стихий. Максимум, эфирные воздействия, и то, уровня не выше новика. Но лучше бы обойтись без них. Тем более, что терпеть осталось недолго. Закроем тему турнира, и я займусь твоим обучением всерьёз. Поверь, разом забудешь о всяких глупых техниках.
— Вот, кстати, а зачем вообще нужен этот запрет? — переключая моё внимание на себя, проговорил Бестужев-старший, потягивая коньяк из круглобокого «тюльпана».
— Чтоб не пришлось переучивать, — ответил я Валентину Эдуардовичу. — Знаете, сколько времени я убил, пока сломал ученицам привычный механизм воздействия? У-у, да будь они полными нулями в стихийных техниках, за время наших занятий, я бы их не только в потолок вывел, но и на мастерство в Эфире уже натаскал бы…
— Интересно, — лениво протянул старший Бестужев. — А есть ли у такого подхода какие-то преимущества перед обычным способом развития сил, помимо уменьшения времени выхода в потолок?