Опричнина
Шрифт:
Несколько иная обстановка складывалась в России. Русскому правительству удалось осенью 1564 г. добиться заключения перемирия со Швецией. Дело шло к установлению союзнических отношений между этими государствами. Набеги крымского союзника Литвы на южные окраины России уже не казались столь опасными благодаря целой системе укреплений, возведенных к этому времени («засечная черта»), и регулярной дозорной службе, за исправным ведением которой внимательно следило русское правительство. С конца апреля по конец мая 1566 г. сам Иван IV совершил объезд Козельска, Белева, Волхова, Алексина и других порубежных мест, которым угрожали крымские набеги [772] . А.И. Яковлев считает это «досмотром если не всей, то большой части засечной черты, которая, вероятно, была закончена именно к этому времени» [773] .
772
ПСРЛ. Т. XIII, 2-я пол. С. 401–402.
773
Яковлев А.И. Засечная черта Московского государства в XVII в. М., 1916. С. 19. В 1566 г. был построен г. Орел (Смирнов П. Орловский уезд в конце XVI в. По писцовой книге 1594-95 г. Киев, 1910. С. 49).
Крепостной барьер, противостоявший литовским городам-крепостям, должен был преградить путь и на Запад в случае повторения походов литовских войск на Русь. В июле 1566 г. завершили строительство крепости Усвят недалеко от недавно завоеванного Озерища [774] . С севера и юга Полоцк обороняли крепости Сокол на Наровской
774
ПСРЛ. Т. XIII, 2-я пол. С. 401; Любавский М.К. Литовско-русский сейм. С. 756.
775
Сб. РИО. Т. 71. С. 441; Любавский М.К. Литовско-русский сейм. С. 757; ПСРЛ. Т. XIII, 2-я пол. С. 408.
776
AS. Т. VI. N CXXXVIII.
777
Рабинович М.Г. Археологическая разведка в Полоцкой земле // Краткие сообщения Ин-та истории материальной культуры. Вып. XXXIII. М.; Л., 1950. С. 81, 82.
778
Э. Л. 366 [РК 1475–1605 гг. Т. II. С. 275]. См. также о русских городках: Гейденштейн Р. Записки о Московской войне (1578–1582). СПб., 1889. С. 52.
Как будто благоприятствовала Ивану IV и внутриполитическая обстановка. После казней боярина А.Б. Горбатого и других видных деятелей к первой половине 1566 г. поутихли опричные репрессии, что вносило некоторое успокоение в жизнь страны. Весною 1566 г. был возвращен из ссылки опальный князь М.И. Воротынский. В русское войско вернулся один из виднейших полководцев. Гарантией лояльности князя должны были стать поручные грамоты, взятые по нему в апреле того же года. Воротынский присягнул в том, что никогда не отъедет и не станет хотеть «лиха» государю [779] . Поручные грамоты дали и бояре И.П. Федоров, В.Ю. Траханиотов, И. А. Шуйский, окольничие М.И. Колычев, Н.В. Борисов, а также несколько княжат. Они ручались за Воротынского 15 тысячами рублей и своими «головами». В свою очередь у этих лиц Воротынского «выручили» около 120 детей боярских [780] . Помилованному князю вернули жребий в Воротынске, Одоев и Новосиль, но с полунезависимого положения «слуги» низвели до боярина [781] . В мае 1566 г. возвращена была значительная часть опальных казанских жильцов [782] . В том же месяце царь «пожаловал» Владимира Андреевича: разрешил ему построить в Москве двор на том месте, где он был ранее, и даже придал ему дворовое место И.Ф. Мстиславского [783] . В Думу вошли близкие к старицкому князю боярин князь П.Д. Пронский и окольничий Н.В. Борисов-Бороздин [784] . Словом, создавалось хотя и не вполне устойчивое, но все-таки относительно спокойное состояние, которое давало возможность московскому правительству в нормальной обстановке рассмотреть вопрос об условиях мира с Великим княжеством Литовским.
779
СГГД. Ч. I. № 189. По разрядным книгам, Воротынский получил назначение в полки уже в сентябре 1565 г. (ДРК. С. 265 [РК 1475–1598 гг. С. 222]). Однако здесь какая-то неясность: еще 17 февраля 1565 г. он находился в ссылке на Белоозере (АИ. Т. I. № 174).
780
СГГД. Ч. I. № 190,191.
781
ДДГ. С. 435; ПСРЛ. Т. VIII. С. 394; Сб. РИО. Т. 71. С. 345; ПИГ. С. 261.
782
Вряд ли следует эту амнистию непосредственно связывать с созывом собора, как это делает Р.Г. Скрынников (ИЗ. 1961. Кн. 70. С. 249), поскольку в мае 1566 г. еще не было известно, что произойдет в ходе июньских переговоров.
783
ПСРЛ. Т. XIII, 2-я пол. С. 401. Двор Владимира Андреевича Иван IV забрал себе по указу 1565 г. (Там же. С. 395), но в ночь на 1 февраля двор при неясных обстоятельствах сгорел (Там же. С. 396). На эти факты наше внимание обратил В.Б. Кобрин.
784
Скрынников Р.Г. Начало опричнины. Л., 1966. С. 318.
Литовские послы Ю. Ходкевич «с товарищи» прибыли в Москву 30 мая 1566 г., а 9 июня 1566 г. с ними начались переговоры [785] . Так как Иван IV не вполне доверял Боярской думе, где пользовались влиянием сторонники Адашева, выступавшего в свое время против Ливонской войны, он поручил вести переговоры наиболее доверенным лицам. Это были боярин В.М. Юрьев, оружничий А.И. Вяземский, думный дворянин П.В. Зайцев, печатник И.М. Висковатый и думные посольские дьяки А. Васильев и Д. Владимиров [786] , т. е. преимущественно опричники, выражавшие прежде всего точку зрения самого Ивана IV. Кроме В.М. Юрьева, одного из инициаторов опричнины, к 1566 г. уже были опричниками Вяземский, Зайцев и Владимиров. И. Висковатый хорошо был известен как сторонник решительной борьбы за Ливонию.
785
Сб. РИО. Т. 71. С. 346–347.
786
Сб. РИО. Т. 71. С. 353–354. В. М. Юрьев вместо с А. Д. Плещеевым вел переговоры с литовским посольством еще в 1563/64 г.
Главной задачей переговоров было решить территориальный вопрос. Первоначально русские представители, как и во время переговоров И декабря 1563 г., обусловили заключение мира передачей России Киева, Любеча, Орши, Могилева, Луцка, Ровно, Бреста, Галича, Каменца, Львова, а также всей Ливонии («Вифляндской земли») [787] . Московское правительство твердо заявило ту программу воссоединения русских, украинских и белорусских земель, которую оно упорно продолжало отстаивать и впоследствии, в XVII в. В этот максимальный план, как и в 1563 г., уже вскоре были внесены коррективы: Иван IV давал согласие на заключение мира в случае возвращения древних русских земель — Киева, Гомеля, Витебска и Любеча, а также Ливонии [788] . Размер уступок, на которые могло пойти литовское посольство, был гораздо скромнее: передача давно уже находившегося в составе России Смоленска, а также Полоцка, Озерищ и той части Ливонии, которую в момент переговоров занимали русские войска [789] .
787
Сб. РИО. Т. 71. С. 361–362
788
Сб. РИО. Т. 71. C.372.
789
Сб. РИО. Т. 71. C.376.
17 июня состоялось заседание Боярской думы, которая выслушала сообщение комиссии о ходе переговоров и приговорила (приняла решение): поскольку литовская сторона не согласна на возвращение древнерусских земель, мира не заключать, а ограничиться перемирием.
Камнем преткновения на этот раз оказалась Ливония. Русские представители в переговорах 19, 21 и 25 июня настаивали на том, что «Вифлянская
790
Сб. РИО. Т. 71. C.385.
791
О тех же переделах Ливонии шла речь и при обсуждении вопроса о перемирии в 1563 г. (Сб. РИО. Т. 71. С. 283, 294).
792
Королюк В.Д. Ливонская война. Из истории внешней политики Русского централизованного государства во второй половине XVI. в. М., 1954. С. 64.
Длительные споры велись и о русско-литовской границе у Полоцка [793] . Русская сторона требовала передачи городов и волостей Полоцкого повета, лежащих по левобережью Западной Двины в 25–30 км от Полоцка [794] , с целью обеспечения безопасности этой важной крепости, а «поступалась» городами Дрысь, Лепель, Белмеки, Кобец и другими, которые и без того находились под литовской властью.
Литовская сторона соглашалась лишь на установление границы по Двине, в 5 верстах севернее Полоцка (по реке Оболи) и в 15 — южнее его (до реки Ропницы) [795] . Но этот спор не имел существенного значения. Стремясь получить Ригу, Иван IV предлагал даже вовсе очистить занятую русскими часть Полоцкого повета, Озерище и Усвятскую волость.
793
Полоцкие рубежи были тщательно зафиксированы в особых «тетрадях», составлявшихся в июне 1563 г. и в апреле 1566 г. (Тетрадь, а в ней писаны рубежи городу Полоцку и Полоцкому повету 7071 года // ВОИДР. М., 1856. Т. 24. С. 1 и след.; ПКМГ. Ч. 1, Отд. И. С. 421–455). В Царском архиве хранились полоцкие и озерищские «чертежи» (карты и схемы), дорожники и т. п., составленные в связи с переговорами о мире с Великим княжеством Литовским (ОЦААПП. С. 42 [ГАР. С. 93]). Ср. также: Оглоблин H. Н. Объяснительная записка к карте Полоцкого повета во 2-й половине XVI в. //Сб. Археологич. ин-та. Кн. III. СПб., 1880. С. 3–64; Кн. IV. СПб., 1880. С. 3–75; Mienicki R. Egzulanci Poloccy (1563–1580 г.) //AW 1934 Т. IX. S. 52–85; Шеламанова Н.Б. О характере и времени составления «Тетради рубежей» Полоцкого повета //Вопросы архивоведения. 1965. № 4. С. 51–56. Сборник составлен был, вероятно, в связи с Земским собором 1566 г. Позднее к ней присоединен «досмотр» 1570 г.
794
В Задвинье границей непосредственно против Полоцка должна была служить Глубоцкая дорога (30 км от города), на севере, в Задвинье, граница должна была проходить в 30 км от города, а на юге — в 25 км (Сб. РИО. Т. 71. С. 391).
795
Сб. РИО. Т. 71. С. 394.
Вопрос, следовательно, сводился к следующему: или отказ русского правительства от Риги и заключение долгосрочного перемирия, или разрыв переговоров и продолжение напряженной Ливонской войны.
Вот для решения этого важнейшего вопроса уже понадобился созыв не Боярской думы, а Земского собора, более широко представлявшего интересы господствующего класса России [796] . Этим созывом правительство хотело добиться санкционирования своей твердой позиции в переговорах и возложить на членов Земского собора ответственность за последствия их возможного срыва [797] . Изучение деятельности Земского собора 1566 г. следует начать с выяснения его состава [798] . По-видимому, все участники заседаний перечислены в соборной грамоте 1566 г. — основном сохранившемся источнике по его истории [799] .
796
В летописи говорится о том, что царь «говорил» на заседании 28 июня 1566 г. с высшими церковными иерархами и другими чинами, которые в свою очередь «приговорили», т. е. вынесли «приговор», решение (ПСРЛ. Т. XIII, 2-я пол. С. 402). В самом тексте соборного приговора последний именуется также грамотою, «речами» отдельных чинов («в сей грамоте к своим речам руки свои приложили»). В Царском архиве XVI в. хранился как сам приговор, так и его «список черный»: «приговор архиепископов, и епископов, и всего собора, да бояр, и дворян…о Ливонской земле…тому приговору список черной, а грамота у государя, на чем государю дали правду» (ОЦААПП. С. 43 [ГАР. С. 96]).
797
Р.Г. Скрынников объясняет созыв собора 1566 г. кратковременной полосой поисков компромисса в политике Ивана IV (Скрынников Р.Г. Опричный террор. Л., 1969. С. 247).
798
Термин «земский собор» в XVI в. не употреблялся, понятие это появилось позднее.
799
СГГД. Ч. I. № 192. С. 545–556. Подлинник хранится в ЦГАДА (Гос. древлехранилище. Приложения. Рубр. 3, № 28, на девяти листах большого размера). К нижнему полю грамоты привешены девять восковых печатей, очень поврежденных (две — на красных, семь — на черных шнурах). Интересны подписи членов Боярской думы, помещенные на обороте грамоты. Двое из них (И.В. Шереметев Меньшой и И.Я. Чеботов) вовсе не умели писать. Очень плохо писали князь И.Ф. Мстиславский, С.В. Яковлев, князь В. Серебряный, А. Бутурлин и, как ни странно, казначей X. Тютин.
Всего на Земском соборе присутствовало 374 человека. Духовенство (так называемый освященный собор) представляли три архиепископа, шесть епископов, 14 игуменов и архимандритов, девять старцев [800] и келарей — всего 32 человека. Боярская дума, также принимавшая участие в соборных заседаниях, состояла из 30 человек (17 бояр, [801] трех окольничих, двух казначеев, одного «у бояр в суде», шести думных дьяков и одного печатника). 204 человека входили в состав дворянских представителей (96 детей боярских первой статьи [802] , 99 детей боярских второй статьи, три торопчанина и шесть лучан). Дьяков и приказных людей было 33. Представители «третьего сословия» образовали крупную группу участников в 75 человек (гостей — 12, торговых людей москвичей — 41, смольнян — 22). Наглядное представление о составе собора дает следующая таблица.
800
На соборе присутствовал старец Богоявленского монастыря Иона Протопопов — сын духовника Василия III протопопа Благовещенского собора Василия (Никодим. Описание Московского Богоявленского монастыря // ЧОИДР. 1876. Кн. IV. С. 168–169).
801
В тексте приговора упомянуто шестнадцать. Однако считаем возможным причислить к ним И.П. Федорова, подпись которого находится среди других подписей членов думы.
802
Ф.И. Бутурлин помещен в списке дважды.
Таким образом, на Земском соборе 1566 г. мы видим решительное преобладание дворянства. Это является несомненным свидетельством возросшей политической активности широких кругов класса феодалов, укрепивших свои социально-экономические и политические позиции в середине XVI в. Отсутствие на соборе крестьян и рядовых посадских людей лучше всего показывает чисто феодальный состав соборных представителей, выражавших интересы господствующего класса.