Опрокинутый тыл

Эйхе Генрих Христофорович

Важно отметить, что колчаковское высшее командо-пипне при разработке и подготовке Челябинской операции не принимало совершенно в расчет какие бы то ни было действия Южной армии генерала Белова. Между тем положение этой армии нельзя было считать надежным. С каждым шагом соседней колчаковской (3-й армии под командованием генерала Сахарова. — Г. Э.) армии назад—на восток —открывался фланг и тыл Белова. По вопросу о взаимодействии Южной и 3-й белых армий шли обширные и длительные дискуссии как между командующими названными армиями непосредственно, так и с участием ставки. Белов все время подчеркивает одну и ту же мысль: необходимо прикрывать его базу, расположенную на железной дороге (Челябинск— Троицк — Кустанай), идущей параллельно линии фронта и всего в 150—180 км в

тылу его. Он считает направление Стерлитамак, Верхне-Уральск для себя наиболее опасным и поэтому предлагает ставке дать именно сюда из тыла свежую 11-ю Сибирскую дивизию. Командарм Сахаров придерживается другого мнения. «Центр тяжести Восточного фронта,—-писал он в одном из своих ответов Белову, — падает на стык между Сибирской и Западной армиями, то есть лежит севернее Челябинска»²³⁶. Из сказанного видно, что каждый из белогвардейских командармов тянул в свою сторону, в то время как стык между их армиями составлял около 50 км, «которые даже не наблюдаются».

Убедившись, что рассчитывать на Сахарова нечего и что ставка тоже ему не помогает, Белов берется сам за дело. В шифровке ²³⁷ на имя ставки он предлагает направить все свои силы и резервы на Верхне-Уральск с целью удержания его и нанесения красным частичного поражения. Удар может иметь положительные последствия, если он совпадет с решительными действиями Западной армии в районе западнее и юго-западнее Челябинска. Без этого даже частичный успех Южной армии не будет иметь значения, и притом будет истрачена большая часть ее сил. «При этом, — писал Белов, — противник в районе Троицка отрежет меня от Западной армии, чем заставит спешно бросить ныне занимаемый армией район с целью прибытия на р. Тобол, что осу-

iii н'твимо только с распадом значительном части а р м и и».

Надо сказать, что с военной точки зрения соображении Белова были верны. Какое уж там прикрытие от присных Южного Урала и дороги в Туркестан, если весь район Челябинск, Троицк будет в руках красных! Но iuik же все-таки быть конкретно? Если решать вопрос ип военному и просто дать приказ отводить войска к I оболу, чтобы примкнуть к главным силам Колчака, потеряешь всю армию: оренбургские казаки воюют только вокруг своих станиц — они ярко продемонстрировали но в дни весеннего наступления от Урала к Волге.

Н тут Белов сообщает ставке второй вариант возможных своих действий: продолжая прикрывать южную часть Башкирии и Оренбургской области, он займет фланговую позицию по отношению к красным, наступающим в Сибирь, чтобы отвлечь часть сил на себя. Гели не удастся нанести красным поражение в районе Перхне-Уральска и они отрежут его от Западной армии в базы (Троицка), он начнет перегруппировку сил к чевому флангу для активных действий в районе Оренбурга, свой же правый фланг под давлением противника будет осаживать к югу, стремясь удерживать такое положение возможно дольше. «В случае невозможности (делать это дальше, — говорится в шифровке, — мне придется с остатками армии отходить через Орск вдоль Южной Сибирской железной дороги, если разведка вы-пеппт наличие в этом районе продовольствия и воды. Н обратном случае буду отходить на запад — к Ураль-(кой казачьей армии, а если к тому времени стратегическая обстановка не позволит и этого, то буду пробиваться в Туркестан».

Шифровки Белова представляют большой исторический интерес. Каких только вариантов не предлагает Белов ставке: то отступать на восток к Тоболу, то есть в глубь Сибири, то прорываться на юго-восток — в Туркестан, то уходить вперед — на запад к уральским кашкам. Невольно возникает вопрос: в чем же дело? Отчего так мечется в своих решениях Белов? Может быть, но генерал-недоучка, и поэтому он не знает, что ему шлать. Или он растерялся, потерял ориентировку? Ответ, по-нашему, совершенно ясен, и его надо искать не а учебниках царской военной академии генерального

257

17 Опрокинутый тыл

штаба, которую с успехом когда-то окончил Белов, а в классовом содержании происходящей вооруженной борьбы.

И есть у генерала Белова армия — и

нет у него армии! Она у него есть, пока она стоит на месте и дерется за свои станицы. Ее нет—она распадается, если дать ей приказ идти на восток, на запад, словом, куда нужно, словом, если командовать ею как обычной армией, солдатам которой не положено рассуждать, куда наступать или отступать.

Вот в чем ключ к пониманию дальнейшего хода событий на фронте Южной колчаковской армии ²³⁸. Никакого ответа от ставки Белов на все свои многочисленные запросы и предложения так и не получил. Омск был целиком поглощен подготовкой Челябинской операции, которая по его замыслу должна была одним ударом на главном направлении решить все. Ставка Колчака еще раз повторила свою старую ошибку, которая так дорого обошлась белым весной 1919 г.: игнорируя вопрос о взаимодействии соседних армий, добиться решительных успехов без казаков.

Провал Челябинской операции Колчака может быть в значительной степени объяснен военными и политическими ошибками белых, а ошибки эти были отражением борьбы, которая шла внутри лагеря интервентов и среди контрреволюционеров Сибири. Речь идет о целом комплексе противоречий и враждебных в своей сущности друг другу отношений.

С одной стороны, они были отражением борьбы между империалистическими державами Антанты ²³⁹, каждая из которых имела в лагере белых своих сторонников и приверженцев, пыталась через них проводить свои дела, влиять на решения и т. д. Грызня внутри Антанты сказывалась на взаимоотношениях белогвардейских клик и группочек. С другой стороны, вражда белых между собой была отражением борьбы за власть, за

чучшие места, должности, доходы и т. д. Конкретно она шли между старым генералитетом « новым, производст-щ| Директории и Колчака. На фронте дивизиями и корпусами, даже армиями командовали не старые генера-чы царского времени с опытом командования соединениями в первую мировую войну, а молодежь в служеб-||пм отношении. Все эти каппели, гайды, дутовы, вой-исхонские и т. д. вступили в белую армию в чинах обер-1м|жцеров, во всяком случае не выше полковника военного времени.

Когда в мае 1919 г. начались на фронте неудачи²⁴⁰, иловые генштабисты и генералы составили своего рода заговор против фронтовиков. Обвиняя во всех не-улпчах молодых «выскочек», они выработали свой план, кик «спасти отечество», и в первую очередь белую Сибирь. Высшее фронтовое белогвардейское командование (командармы Ханжин, Гайда, Белов, комфронт Дите-рнхс) знало, что в тылу заканчивается формирование нескольких новых стрелковых дивизий, и просило неоднократно, чтобы таковые были переданы ему. Но на этот pa I ставка и Колчак оставались непоколебимыми в > моем первоначальном решении. Печальный опыт с корпусом Каппеля, который формировался почти 4 месяца < большой затратой средств и сил, но, будучи выброшен ни фронт в мае 1919 г., был растаскан по частям и не шипал никакого влияния на ход борьбы; такой же печальный опыт с ударным корпусом Гайды, который такте оказался разгромленным, не успев даже развернуть-'ч н районе 5-й Красной армии, — эти и некоторые боже мелкие факты давали ставке и тыловым воякам кол-чаконской армии основания требовать полного карт-б чинша в использовании вновь сформированных дина 1ПЙ.

Основная особенность Челябинской операции в том и тешит, что была она операцией, разработанной во ш сч деталях ставкой, ею подготовленной и ею прово-лившейся. Ни командармы, ни командующий фронтом Дитерихс к разработке ее привлечены не были. Между тем опыта у тыловых генералов ставки, главного штаба и военного министерства было меньше, чем у того же Ханжина или Каппеля и др., которые вот уже свыше года, — плохо ли, хорошо ли — но все же воевали и какой-то опыт вождения войск в условиях гражданской войны приобрели. Спешно выброшенные из глубокого тыла сырые, несколоченные и необстрелянные новые дивизии оказались совершенно непригодными для действий в качестве ударного кулака ²⁴¹, а старые дивизии были слишком малочисленны ⁵⁹.