Опрометчивость
Шрифт:
«Это же шантаж», – запротестовал он. «Конечно, – ответил Билл, – а какая у тебя альтернатива? Ты хочешь, чтобы они пошли в полицию? Я скажу тебе, парень, с этими ребятами можно попасть в очень крупные неприятности».
По спине Рори пробежал холодок страха: «эти ребята»… Кого Билл имел под этим в виду? У Дженни были друзья разного рода, а Билл обронил, что эти деньги предназначаются для ее дочерей. Он сказал, что они были «защищены».
Рори попал в западню и понимал это. Не только попал в западню, ему подрезали сухожилия. Студия предоставит ему порядочную часть денег как аванс под его жалованье,
Кто, размышлял он, проскакивая сквозь огни светофоров в сторону Ньюпорт-Бич, кем были «они»? И как «они» узнали? Он все еще не был уверен, что Билл не надувает его. Была только одна зацепка – Билл что-то упомянул о какой-то магнитофонной ленте. Рори пересек двор и направил машину в гараж, выключил двигатель и тупо уставился в ветровое стекло. Об этом знали только три человека: Марги, потому что она присутствовала в ту ночь. Но даже она не знала всего, он никогда не рассказывал ей о том, что произошло; Билл, который мог придумать про магнитофонную запись как доказательство, что его самого шантажируют, и Боб Ронсон, друг, которому он полностью открылся.
Нет, это не мог быть Боб, он был настоящий друг, достаточно вспомнить, как он помог ему. Тогда остается, что шантажист – это Билл Кауфман или Марги, хотя она была слишком глупа и слишком отравлена кокаином, чтобы даже попытаться сделать это.
Захлопнув дверцу, Рори неуверенными шагами направился к дому. Теперь он ненавидел это место. Смешно, но оно так нравилось ему первое время, он находил его таким изысканным, совершенно правильным местом для набирающего карьеру актера, шикарный двойной кондоминимум из дерева и стекла в Ньюпорт Марина. Но теперь он был звездой, он нуждался в жилище, где он мог бы устраивать приемы, с причудливой гостиной, собственным кинозалом, бассейном и кортом… Будь проклят этот Билл Кауфман!
Марги услышала, как он вошел, и села, ожидая его, скрестив ноги на кровати.
– Какого черта тебя сюда принесло? – Рори со злобой уставился на нее. Она выглядела ужасно, стала совсем тощей. Лицо опухло, а глаза, когда она улыбнулась ему, выражали нервное возбуждение. Ладно, по крайней мере, это было дружественное лицо. А так ли?
– Я решила придти сюда, – нежно сказала Марги, – я думала, тебе будет приятно увидеть меня.
– Ты пришла, чтобы увидеть меня? – И Рори указал на хрустальную баночку с отвинченной крышечкой. – Или ты пришла ради этого?
– И то, и другое, – призналась Марги. – Ты не скучал по мне?
– Нет, – ответил Рори, снимая с себя рубашку и швыряя ее на кресло. – Не могу сказать, чтобы скучал. – Сбросив с ног легкие кожаные мокасины, он стянул с себя джинсы и, отбросив все это в сторону, направился в ванную.
А он выглядит что надо, подумала
– Погоди. – Рори обернулся и повернул назад. – Я хочу задать тебе несколько вопросов.
Он стоял возле кровати и зло смотрел на нее. Марги привычно протянула ладонь, чтобы потрогать его бедро. Она действительно была без ума от него. Что плохого она сделала? Все, что она взяла, так это щепотку кокаина.
– С кем ты разговаривала обо мне? – потребовал Рори. – Обо мне и Дженни?
– Дженни? – Марго изумленно уставилась на него. – Я ни с кем не разговаривала. Да и с кем я могла разговаривать? А! – Она вспомнила. – Ни с кем, кроме Боба, но он уже и так знал, что ты был с ней той ночью…
– Боб! – Рори почувствовал, как у него подогнулись колени, и он невольно опустился на постель рядом с ней. – Ты рассказывала Бобу?
– Я не рассказывала ему, – поправила она, – ты рассказал. Так он мне сказал, и тогда я спросила его, откуда он знает…
– Когда? – потребовал Рори, – скажи мне, когда, ты, глупая сучка!
От ярости в его голосе Марги отшатнулась.
– Это было той ночью, когда вы все отправились в Ла Скала, а меня не взяли. Ты забыл принести мне пиццу, а я была голодна. Поэтому Боб взял меня к «Дю Парс» по дороге домой. Но он знал, Рори, клянусь тебе, он знал.
Рука Рори сама взлетела, чтобы ударить эту глупую рожу, и он с трудом отдернул ее назад – с него достаточно неприятностей, чтобы еще быть замешанным в избиении несовершеннолетней девчонки. Шатаясь, он вернулся в ванную. Этот ублюдок обвел Марги вокруг пальца, заставил ее все выложить ему, а затем натолкнул его на признание. «Это нехорошо – держать все внутри себя, тебе нужно выговориться перед другом», – разве не так он говорил? Значит, это Боб шантажирует его? Но деньги предназначаются для дочерей Хавен. Так на кого же в таком случае работает Боб?
Рори повернул кран на «холод» и вступил под ударившие в него с четырех сторон струи воды, едва не задохнувшись от их пронизывающей силы. Он больше не хотел думать о том, на кого работал Боб. Черт побери, он дурак, глупый, трахнутый дурак.
Марги уже натянула свои красные замшевые сапоги и, нервничая, сидела на краю постели. Она даже не осмелилась взять еще щепотку кокаина, напуганная его бешенством.
Не обращая на нее никакого внимания, Рори открывал и закрывал ящики, разыскивая чистую рубашку, темный дорожный костюм, туфли. Он хотел поскорее убраться отсюда, он не мог больше здесь оставаться. Черт бы всех побрал. Тот дом на Бенедикт был его, он его заработал.
Он взглянул в зеркало и внезапно замер, словно пригвожденный к месту. Он услышал голос Дженни так ясно, словно она находилась в комнате… произнося их, произнося те слова, которые преследовали его каждую ночь: «Я заработала эти деньги, – кричала она, – я поднималась каждое утро в половине шестого на протяжении двадцати пяти лет. Я обливалась потом под этими юпитерами, у меня ноги подгибались, я мучила свои волосы красками – я должна была оставаться изящной ради этих денег. Я бросила своих детей для того, чтобы остаться здесь и заработать их! Будь ты проклят, Рори Грант!»