Оптимистка

Холден Ким

— Клейтон, — поднимаю глаза, чтобы встретить его горящий от нетерпения взгляд. — Джон, староста нашего общежития, Гектор — парень, который работает в кафетерии и Шелли, моя сожительница.

Его улыбка меркнет.

— Ради всего святого, Кэтрин, это просто отвратительные варианты.

Я улыбаюсь и язвительно отвечаю:

— Ты — тот, кто страстно желал поиграть в эту игру. И Гектор не так уж и ужасен. Он очень приятный.

— Откуда ты знаешь?

— Я болтаю с ним каждый вечер, когда стираю грязную одежду в прачечной при кафетерии.

—

То, чем вы занимаетесь никак нельзя назвать болтовней. Скорее это не особо удачная попытка разобрать испанский и английский.

— Он обучает меня испанскому. А я его английскому, — говорю я в свою защиту.

Он ухмыляется.

И чему он научил тебя?

Смеюсь, потому что меня поймали. У Гектора очень плохой английский и мы скорее разыгрываем пантомимы, чем общаемся с помощью слов. Но мы очень стараемся.

Вздыхаю полной грудью и выдаю:

— Я знаю «Mi nombre es Kate» и «Como estas» и «Gato». А еще «Ami no me gustan las zanahorias» , что в переводе означает: «морковь на вкус как дерьмо»

Пит осматривает меня скептическим взглядом.

— Он научил тебя говорить «Морковь на вкус как…эээ…невкусная»?

Отмахиваюсь от них.

— Вполне возможно, что это переводится как «Я не люблю морковь», но лично мне больше нравится «Морковь на вкус как дерьмо». — Потому что так оно и есть.

Перевожу взгляд на хихикающего Клейтона.

— Но, давай вернемся к игре, Клей: Джон, мой друг Гектор и Шугар. Дерзай.

До Пита так ничего и не доходит.

Клейтон вздыхает.

— Навредить — Шелли, потому что ничего другого я с ней сделать не смогу. — Он замолкает. — От следующих вариантов меня что-то подташнивает.

— Раскрывай карты, дружище.

Он закрывает глаза, а я, наконец, улавливаю искру понимания в глазах Пита. Его щеки становятся цвета помидора. Клейтон практически выплевывает из себя:

— Натянуть Джона, но только потому, что он слишком посредственный, чтобы связать с ним свою жизнь, и вступить в союз с Гектором, несмотря на то, что я не знаю ни слова по-испански, а его прическа, джинсы-варенка и белые древние кроссовки просто жесть. — Закончив, Клейтон складывает руки на груди в защитном жесте.

— Я больше не хочу играть.

Я хлопаю в ладоши и смеюсь, любуясь его лицом, на котором застыла маска отвращения.

— Это же классика, Клейтон. — Пит чувствует себя не в своей тарелке, как будто испуган, что следующим будет он, поэтому меняю тему:

— Хорошо. Тогда новая игра.

Придумываю игру, в которой один игрок придумывает вопрос, а все остальные по очереди должны на него ответить. Так я узнала, что Пит родился в Техасе, но вырос в Омахе, штат Небраска. Его любимое блюдо: стейк с кровью, обжаренным чесноком и грибами, любимой игрушкой в детстве был микроскоп (это вообще, игрушка?), и он скорее отрежет себе кусачками мизинец, чем пройдет по кампусу голым. Любимая книга Клейтона «Властелин Колец». Он ненавидит собак, особенно маленьких шавок; в детстве занимался фигурным катанием (о

да, я бы даже заплатила, чтобы на это посмотреть) и потере мизинца он предпочтет пройтись по кампусу голым, но только если ему позволят надеть красные носки и любимые черные высокие солдатские бутсы (должна признаться, и на это я бы хотела посмотреть).

Около часа назад Пит пошел спать, а мы с Клейтоном делаем домашнюю работу. Но мои глаза просто слипаются.

Закрываю учебник по истории Европы и шепчу:

— Клейтон, ты, конечно, знаешь, как развлечь девушку, но я, пожалуй, пойду. Я — труп.

— Хорошо, дорогая. Я тоже отправлюсь в постель, чтобы завтра хорошо выглядеть.

Перекидываю сумку через плечо.

— Спокойной ночи, Клейтон.

— Спокойной ночи, Кэтрин. — Он посылает мне воздушный поцелуй со своего места на полу.

Я посылаю ему ответный поцелуйчик и тащусь к своей комнате. Замечаю красную ленточку на дверной ручке, но, к сожалению, моему полусонному мозгу это ни о чем не говорит. Все произошло так быстро. Все, что я вижу перед собой — это сплетение ног и голая задница. А потом стоны сменяются злобными ругательствами.

— Что за черт? — кричит Шелли. Она пытается вопить, но у нее плохо выходит, видимо я прервала их посреди довольно насыщенного акробатическими позами процесса.

— Убирайся отсюда, сучка!

Эта сцена, а также красная ленточка. Наконец я все осознаю.

— Дерьмо. Прости подруга. — Быстро закрываю за собой дверь. Мое сердце стучит как сумасшедшее. Сна ни в одном глазу. Иду в ванную комнату и сбрызгиваю лицо водой, пытаясь в это же время взвесить имеющиеся варианты. Стоит ли подождать под дверью или переночевать где-то еще? Направляюсь обратно к комнате Клейтона и тихонько стучусь. Адреналиновая лихорадка спала и теперь мне опять хочется спать. Клейтон открывает дверь уже в пижаме. Бордовой шелковой пижаме.

— Кэтрин, ты что-то забыла?

— Нет. Дружище, сначала скажи, когда это ты стал Хью Хефнером? Это не пижама, а просто фантастика.

Он улыбается и делает реверанс.

— Спасибо.

Показываю пальцем на дверь за моим плечом.

— Гм, Шелли там катается на лошадке, и я только что стала свидетелем этого. Не возражаешь, если я у вас переночую?

Он пошире открывает дверь.

— Конечно нет, Кэтрин. — Он смотрит на мою дверь. — А ты видела красную ленточку на дверной ручке? — Трясу головой и шепчу так, чтобы не разбудить Пита:

— Знаю, знаю. Наверное, я просто слишком устала. Я даже ничего не подумала. Кроме того, мы никогда не обсуждали сигналов, означающих, «попробуй-только-меня-прервать-у-меня-горячий-необузданный-трах»

Клейтон забирается на свою двуспальную кровать и откидывает одеяло.

— Давай, Кэтрин. Мы маленькие, поместимся.

— О нет, Клейтон. Я как-нибудь на полу.

— Не говори ерунды. — Он подмигивает. — Ты, конечно, восхитительна, но абсолютно не мой тип.

Я улыбаюсь и заползаю к нему.