Оптимистка

Холден Ким

— Добрый вечер, мистер Бэнкс, — приветствует Келлера швейцар. Он также официально отвечает ему. Такое ощущение, что мы находимся в параллельной вселенной. По пути нам встречаются деловито спешащие и все как на подбор взволнованные люди, затянутые в костюмы с портфелями в руках. Ничего не имею против. Только никто из них не улыбается. Это грустно. Здесь и сейчас все движется и живет... вот только жизни нет. Это различие ощущается очень остро.

Мы поднимаемся на лифте на тридцать второй этаж сорокаэтажного здания.

—

Твои родители всегда тут жили?

Келлер явно нервничает.

— Да. Тридцать лет. Я вырос тут.

Так и хочется сказать, что мне очень жаль, потому что менее приветливой обстановки для детей я не встречала. Но не мне судить. Стоит притормозить и отнестись ко всему непредвзято.

— И как это было?

Мы выходим из лифта и оказываемся в холле c белыми мраморными полами и стенами из красного дерева. Рядом с единственной дверью находится античный резной столик, на котором стоит ваза с большим букетом свежих цветов. Келлер достает из кармана джинсов ключ и оглядывается, перед тем как вставить его в замок.

— Ты скоро это узнаешь.

Он открывает дверь и заходит внутрь вперед меня. Осмотревшись, Келлер дает мне знать, что все чисто и приглашает войти. Такое ощущение, что мы находимся в военной зоне. Мы снимаем обувь и ставим ее возле двери. Келлер берет мое пальто с сумкой, и я следую за ним через гостиную в коридор. Он останавливается возле двери и заглядывает внутрь.

— Стелла, милая, ты тут?

Никогда не слышала, чтобы его голос звучал так нежно и мягко. Ему идет.

Келлер закрывает дверь.

— Должно быть она с Мелани. Давай положим твои вещи в комнате для гостей.

— Хорошо.

Комната для гостей просто великолепна. Практически все пространство занимает огромная кровать с шикарным бордовым покрывалом, которую запросто можно представить в каком-нибудь замке. Уверена, только постельные принадлежности стоят больше, чем моя машина. Келлер складывает пальто и рюкзак на роскошный античный диван, стоящий напротив кровати.

— Пойдем, посмотрим, есть ли кто дома. — Он предлагает мне руку, и я беру ее. Знаю, мы друзья и хотя я не против подержаться за руки с друзьями, в данным момент это ощущается немного неуместно.

Отмечаю про себя, что у Келлера немного вспотела ладонь.

Возле двери я торможу. Что-то не так. Келлер нервничает, но к этому примешивается что-то еще... похожее на страх. Он останавливается и поворачивается ко мне лицом. Как только я встречаюсь с ним глазами, начинаю говорить:

— Дружище, ты в порядке? — Его тело натянуто, как струна, в широко открытых глазах плещется тревога, как будто он мысленно и физически готовится к чему-то ужасному.

— Давай поскорее покончим с худшей частью, — коротко кивнув, отвечает Келлер.

Я сжимаю его руку, и мы направляемся в другой конец апартаментов. Он стучит в запертую дверь. Я слышу, что на другой стороне кто-то разговаривает.

Келлер очень медленно начинает открывать дверь, за которой взрослая, темноволосая женщина в черной юбке-карандаш, красной шелковой блузке и черных туфлях на высоких каблуках ходит из угла в угол перед огромным рабочим столом из розового дерева. Ее телефон на громкой связи, она со скоростью света задает кому-то вопросы и так же быстро получает ответы. Эта женщина знает, что она — главная и человек по ту сторону трубки зависит от нее. Выражение ее лица говорит мне, что она наслаждается этим. Наконец она завершает разговор, с раздражением отключаясь от собеседника.

Ничто не меняется в ней, когда она замечает Келлера.

— Келлер.

— Мама, — коротко кивает он.

— Ужин в восемь. Надеюсь, ты будешь соответственно одет к этому времени. — Это оскорбительно и унизительно. Как будто перед ней стоит проказливый восьмилетний незнакомый ребенок.

На Келлере сегодня черные джинсы и черная рубашка с длинными рукавами. На мой взгляд, он выглядит чертовски хорошо.

— Где Стелла? — игнорируя сказанное, спрашивает он.

— В музее искусств с Мелани. Наверное, они застряли в пробке. — В этот момент она замечает позади Келлера меня.

— О, — единственное слово, вырывающееся из ее нее.

Никогда в жизни мне не хотелось съежиться и просто исчезнуть. Сейчас же это желание просто невыносимо. Но вместо этого я делаю глубокий вдох и натягиваю на лицо свою лучшую улыбку из арсенала "рада с вами познакомиться". Именно ее я обычно тренировала на всех маминых ухажерах, которыми она хотела меня впечатлить. Выхожу из-за спины Келлера и протягиваю руку.

— Рада с вами познакомиться, миссис Бэнкс. Меня зовут Кейт Седжвик. Мы вместе с Келлером учимся в Гранте.

Она крепко пожимает мне руку. Предполагается, что это должно меня напугать, но я могу играть в такие игры.

— Ты говоришь, что тебя зовут Кейт? Келлер никогда не упоминал о тебе до этого. — Это должно было меня ранить. Она внимательно осматривает меня с ног до головы и морщит нос, как будто от меня плохо пахнет.

— Это меня не удивляет, — пожимая плечами, отвечаю я. — Мы дружим всего несколько месяцев. Он пригласил меня с эту поездку в последнюю минуту. Надеюсь, я вам не помешаю? — Ради Келлера мне нужно держаться дружелюбно.

Она поворачивается, садится в кресло за рабочим столом и достает очки для чтения.

— Поздновато для подобного вопроса, ты не находишь, дорогая? — не отрывая взгляд от документа в руках, отвечает мне эта женщина. — Это ее "дорогая" — определенно оскорбление. Она так и продолжает чтение. Судя по всему, разговор с нами завершен.

Я делаю шаг вперед и чуть повышаю голос, пытаясь привлечь ее внимание:

— Правда, миссис Бэнкс? Слишком поздно? Если так, то я буду рада снять номер в отеле.