Опус номер девять ля мажор. Часть 2. Жизнь как музыка и танец
Шрифт:
– Кстати, сколько это стоит? – Даша приоткрыла сумочку.
– Нисколько! – ответила Ксения, придержав её руку. – Мне самой было интересно. Ты приходи к нам в студию, быстро всех догонишь. Придёшь?
– В этом году нет, по вечерам курсы английского. Да и чайник я пока. А там поглядим.
…И вот она пришла, всех мигом в себя влюбила. Немудрено, что Вика ревнует, это сразу понятно. Вроде бы осталась единственной королевой джунглей… и вот тебе сюрприз! Ксения подумала, ревновала бы сама на её месте? Год назад, наверное, да. А теперь – нет, ни капельки.
– Вика, у тебя есть труба? – спросила она, поднеся ладонь к уху.
– Да, подарили весной, на день рождения.
– Можно, я звякну домой? Быстро, только скажу, что всё в порядке.
– Да говори, сколько хочешь. Держи.
Ксения осторожно, проверяя каждую цифру, нажала непривычные кнопки. Бабушка мгновенно сняла трубку, и Ксения сказала, что задержится на день в гостях у Вики. Да, ужасно соскучилась, не виделись целый год. Какая ты смешная, бабушка, никто меня не украдёт, кому я нужна! Да, да, я точно у Вики, вот она рядом стоит, поговори с ней.
– Здравствуйте, Вероника Сергеевна! – улыбаясь, сказала Виктория. – Да, это я… Тоже очень рада вас слышать… Хорошо, буду следить, заботиться, ухаживать… ага, никуда она не пропадёт. До свидания.
Она выключила телефон и с той же улыбкой посмотрела Ксении в глаза. Ксения не отвела взгляда и не моргнула. Гляделки, гляделки! – совсем, как раньше, никто не хочет уступать!.. Вскоре они, подталкивая друг дружку, с хохотом раскачивались на Дашиной кровати.
– А кто здесь живёт? – Ксения, успокоившись, кивнула на свободное место рядом с Машей.
– Лена, партнёрша Ромы. Новенькие ребята, пришли из разных клубов. Зимой встали в пару.
– Рому я уже видела внизу…
«Симпатичный, правда?» – взглядом спросила Вика.
«Да», – взглядом ответила Ксения, и они вновь рассмеялись.
– А Ленке двенадцать лет, – продолжала Вика, – ей пока с куклами интереснее. И за Дашей бегает хвостиком…
Ксения вновь ощутила её ревность как свою, мысленно скомкала и выбросила в окно. Не надо, зачем…
– Третьякова, подъём! – крикнула Виктория и бросила в Машу подушкой. – Хорош валяться!
Подушка тут же прилетела назад, и Маша со вздохом села на кровати.
– Ох, ножки мои, ножки, – простонала она, взявшись за длинные тонкие ступни, – всё болит! Разве можно так мучить людей?
– Надо всегда быть в форме, а не от раза к разу, – назидательно сказала Вика. – Тогда и болеть ничего не будет.
– Да уже достало, сколько можно…
Маша вынула из тумбочки алый топик, встряхнула, поглядела и, сложив, сунула обратно: наверное, последний остался… Она никогда ничего не стирала – просто отдавала бельё маме, приезжавшей по выходным, а взамен получала пакет с новым на всю неделю.
Маше Третьяковой было шестнадцать лет, но и Ксения, и Вика с кукольного возраста привыкли считать её младшей. Она так и не повзрослела: по-прежнему растрёпанная, небрежно одетая, вещи раскидывает по комнате… И, всё-таки, трудно отвести взгляд. Каждая черта по отдельности – вроде, неправильна, а всё вместе очень мило:
Глядя на Машу, Ксения всякий раз представляла кадры из фильма: опушка леса, дом с черепичной крышей, весь пятнистый от лучей, пронзивших кроны… Родник бьёт изпод камня, наполняя прозрачное озерцо… Босая, в платье до колен, черноволосая девушка глядит на своё отражение, черпает горсть воды, выпрямляется… Всадник с ружьём за спиной, наклонившись, протягивает руки… Мгновение – и девушка в седле. Придерживая её, свободной рукой охотник встряхивает поводья: ржание, резкий поворот – и вот удаляется топот копыт по влажной земле… Видела она где-то этот фильм или сама придумала – Ксения не могла сказать. Знала наверняка, что он французский.
Маша танцевала лет семь и не скрывала, что все эти тренировки, конкурсы, сборы ей до чёртиков надоели – бросить бы хоть сегодня! – но родители уговаривают потерпеть до конца школы. Не для титулов и славы: просто боятся, что иначе она пристанет к дурной компании. «Гоняйте её сильнее, чтобы уползала с тренировок», – не раз просили они Владимира Викторовича и даже приплачивали лишнего.
Маша с партнёром Ваней долго сидели в «D» классе, не добираясь на конкурсах до финалов. Призовых мест и редких побед ребята дождались года полтора назад, и не, потому что очень выросли: просто сильные пары ушли наверх, и соперничать стало не с кем. В их возрасте осталось только семь или восемь пар «D» класса на весь город, и половина из них напрочь не слышала ритма.
Вот зевнула, стала протирать глаза… Так ведь и протрёшь, и прозеваешь охотника – а будет ли он ждать?…
– Машка, да проснись же, наконец! – крикнула Ксения и запустила в неё сразу двумя подушками…
2
Высокая темноглазая девушка мелькнула, озарила студенистый холл, ушла – и Рома, проводив её взглядом, не мог отделаться от чувства, будто он что-то потерял. Но что?… Всё было на месте: крестик на цепочке, мелочь в кармане брюк; кроссовки с ног тоже никто не украл… Потерял он разве что власть над бильярдными шарами. Её и прежде было немного, но две-три удачи за партию всё же случались, а теперь – ни одной. И всё время хотелось оглянуться на лестницу.
– Ну что, пора на деньги? – спросил Толя после четвёртой сухой победы.
– У меня нет денег, – быстро ответил Рома.
– Не бойся, я тебе сначала проиграю, как положено. Рискнём?
Рома молчал, вспоминая, как легко она присела, поднимая сбежавший шар, каким стройным движением распрямилась… Он слышал о ней, видел фотографии в клубных альбомах, но разве по ним можно что-то понять? Сотней фоток не заменишь одного живого взгляда. И там она совсем другая…
– Ладно, вижу, что надоело, – сказал Толя. – Идём наверх, зови Лену. Покажу вам танго, как обещал.