Опустошенные души
Шрифт:
Я вложила всю свою волю в толпу, и их одобрительные возгласы превратились в свист.
— Уродливая сука! — закричала женщина, швыряя Валентине в голову гнилое яблоко.
— Надеюсь, ты подавишься этой кровью, шлюха с губами, похожими на форель! — проревел другой.
Валентина с яростью поднялась на ноги, оглядывая толпу, которая стала жаждать ее крови. Они двинулись на нее, и фальшивый Магнар вскочил, размахивая мечами, чтобы сдержать их, когда она была вынуждена отступить.
—
— Долой фальшивую королеву!
Толпа разнесла ее трон на куски, выкрикивая оскорбления в ее адрес, и я наслаждалась этим зрелищем. Я чувствовала, что она пытается вернуть контроль над сном, но теперь, когда я глубоко увязла в нем, это было бессмысленно.
Злая улыбка исказила мои черты, когда ее паника захлестнула меня, и я превратила ее сон в настоящий кошмар.
Я также взяла под контроль фальшивых Магнара и Эрика, и они отвернулись от толпы, ошейники упали с их шей, и они двинулись на нее с блеском мести в глазах..
— Стойте! — Валентина взвизгнула, ее глаза шарили по толпе в поисках меня, но я оставалась скрытой среди них. — Подождите! Пожалуйста!
Магнар замахнулся на нее Бурей, и она вскрикнула от боли, когда лезвие вонзилось в ее плоть. Следующим на нее прыгнул Эрик, и я вернула ей человеческий облик как раз перед тем, как его зубы вонзились в ее кожу.
Остальная часть толпы хлынула вперед, рыча, визжа, топая и кусаясь, поскольку все они требовали уничтожить ее.
Боль и ужас Валентины захлестнули меня, и я вскочила на сцену, наблюдая с приливом садистского ликования, как они вгрызались в нее, а ее крики наполнили воздух.
Возможно, я наслаждалась этим зрелищем немного дольше, чем было необходимо, прежде чем убрать всех, кроме себя, а затем подошла к ее изломанной фигуре туда, где она лежа задыхалась в собственной крови.
— Ты, — прошипела она, когда ее взгляд упал на меня, и я мрачно улыбнулась, позволяя ее ранам затянуться, чтобы она смогла подняться на ноги.
Стоя так близко к ней, я видела ее наготу под стекающей кровью, которую она вообразила как платье, и я с отвращением усмехнулась, заставляя ее облачиться в лохмотья, в которых она хотела видеть мегя. Грязное коричневое одеяние было не более чем мешком и воняло фекалиями, что, вероятно, объясняло многие пятна. Для пущей убедительности я сделала так, чтобы ее волосы свисали вокруг лица вялыми и сальными прядями, любуясь своей работой.
— Это действительно необходимо? — Валентина зарычала, дергая за тряпки, пока я сосредоточилась на том, чтобы сделать их как можно более зудящими, получая мелочное удовольствие от использования своей силы таким образом.
— Что необходимо? — Невинно спросила я. — Ты всегда выглядишь для меня так.
Я чувствовала, как сила ее воли борется с моей собственной, но это было похоже на биение крыльев мотылька о внутреннюю
— Прекрасно, — отрезала она. — Наслаждайся своей властью надо мной, пока можешь, но помни, что ничто здесь не может по-настоящему причинить мне боль. Грезы не так уж хорошо противостоят бурям в реальном мире.
— Я тебя не боюсь, — спокойно ответила я. — Ты прячешься за своими дарами. Без них ты — ничто.
Ее лицо осталось бесстрастным при моих словах, но я почувствовала, как она внутренне вздрогнула. Ей не нравилось, когда ее называли ничтожеством.
— Тебе следует посмотреть в зеркало, малышка, — ответила Валентина. — Кто ты, как не жалкий человечек, переодевшийся истребительницей?
— Ну, если ты хочешь быть точной, я принцесса, — сказала я, играя на том, что, как я знала, разозлит ее больше всего. Я представила, как моя корона водружается у меня на голове, и ее глаза метнули молнии, когда она посмотрела на нее. — Ты потратила тысячу лет, выпрашивая корону, а вручили ее мне, хотя я никогда ее не хотела, — насмехалась я.
— Твоя корона нужна исключительно для вида. Для Фабиана ты не более чем ходячее чрево. Как только он наполнит твой живот ребенком, ты перестанешь его интересовать. Тебя бросят, как и других его жен, — прорычала она.
— Я сомневаюсь в этом. Идун настояла на том, что бы он любил меня… — Я протянула левую руку, показывая ей руну партнерства, которая связывала меня с Фабианом, и ее глаза загорелись, когда она улыбнулась.
— Точно так же, как она позаботилась о том, чтобы Эрик и Магнар любили меня, — ответила она, и мне пришлось приложить немало усилий, чтобы мое лицо не выдало моих чувств по этому поводу. Ее глаза заблестели, и я была уверена, что моя маска ее не убедила.
— Что тебе вообще от них нужно? — Спросила я.
Возможно, она и не хотела отвечать, но я подавляла ее волю своей, пока она не была вынуждена раскрыть свой ответ, несмотря ни на что. Никто не мог солгать мне, пока я посещала их сны.
Магнар и Эрик появились передо мной, и я наблюдала, как ее воспоминания о них проносятся чередой коротких вспышек.
Я видела Магнара ярлом истребителей, избегающим ее, игнорирующим, отказывающимся выполнить свое обещание жениться. Ей причиталась корона. Ей было суждено стать его женой и вести их народ рядом с ним, но он отказал ей. Унизил ее. Он снова и снова отвергал предложение ее плоти, укладывая в свою постель других женщин. Их люди шептались о них. О ней. И со временем любовь, которую она предлагала ему, превратилась в ядовитую одержимость. Он поклялся ей. Она принадлежала ему, а он — ей. И если он откажется следовать указаниям богини в этом вопросе, ей просто придется подчинить его своей воле.