Опыты

Монтень Мишель

В обыденной жизни пирронисты ведут себя, как все люди [263] . Они подчиняются естественным склонностям и влечениям, голосу страстей, велениям законов и обычаев, требованиям житейской деятельности. Non enim nos Deus ista scire, sed tantum modo uti voluit [264] . Они руководствуются этими вещами в своем практическом поведении, не рассуждая о них, не критикуя их. Но я никак не могу согласовать с этим то, что рассказывают о Пирроне. Его изображают человеком тяжеловесным и упрямым, жившим нелюдимо и необщительно, легко переносившим все неудобства, любившим все дикое и сумрачное, отказывавшимся повиноваться законам. Это значило бы идти дальше его системы. Он не желал превратиться в камень или пень; он хотел быть живым человеком, думающим и рассуждающим, наслаждающимся всеми естественными благами и удовольствиями, правильно и по назначению применяющим и использующим все свои физические и духовные силы. А что касается ложных вымышленных и фантастических привилегий, присвоенных себе человеком, а именно предписывать, устанавливать истину и поучать ей, то он с легким сердцем отверг их и отрекся от них.

263.

В обыденной жизни пирронисты ведут себя, как все люди. — Монтеньосновывается на Сексте Эмпирике (Три книги Пирроновых положений, I, 6).

264.

Бог наделил нас не знанием этихвещей, а умением пользоваться ими (лат.) —Цицерон. О гадании, I, 18.

Да и нет

такой философской школы, которая не была бы вынуждена разрешить своим приверженцам, если только они хотят участвовать в жизни, выполнять множество вещей, для них непонятных, необъяснимых и неприятных. Так, когда мудрец предпринимает морское путешествие, он следует этому принципу, не зная, пойдет ли он ему на пользу: он рассчитывает на то, что судно в порядке, что его ведет опытный кормчий, что погода благоприятна, то есть полагается на обстоятельства лишь возможные, но не обязательные; после чего он отдается на волю случая, если только нет явных признаков опасности. Он обладает телом и душой, чувства толкают его на те или иные действия, разум побуждает к тому или иному. Хотя он и не признает у себя наличия особой способности суждения и помнит, что не должен ничего утверждать, поскольку вместо безусловной истины может столкнуться с ложным ее подобием, тем не менее он целиком и полностью выполняет свои житейские обязанности. А сколько есть разных наук, которые в гораздо большей степени опираются на догадки, чем на знание, которые не судят о том, что истинно и что ложно, а следуют лишь тому, что представляется вероятным. Существует, говорят пирронисты, и истинное, и ложное, и мы обладаем способностью доискиваться, но не способностью в точности определять. Мы предпочитаем без размышления следовать установленному в мире порядку. Душе, свободной от всякой предвзятости, гораздо легче достичь спокойствия. Люди, которые судят и проверяют суждения других людей, никогда его не обретут. Насколько же простые и нелюбопытные умы более послушны политическим законам и установлениям религии и легче поддаются руководству, чем умы, кичащиеся знанием человеческих и божественных причин и поучающие им [265] .

265.

… простые… умы более послушны… законам… — Весь этот абзацпочерпнут у Цицерона (Академические вопросы, II 31, 33, 34).

Среди человеческих измышлений нет ничего более истинного и полезного, чем пирронизм. Он рисует человека нагим и пустым; признающим свою природную слабость; готовым принять некую помощь свыше; лишенным человеческого знания и тем более способным вместить в себя божественное знание; отказывающимся от собственного суждения, чтобы уделить больше места вере; ни неверующим, ни устанавливающим какую-либо догму, противоречащую принятым взглядам; смиренным, послушным, уступчивым, усердным; заклятым врагом ереси; свободным, следовательно, от пустых и нечестивых взглядов, введенных ложными сектами; это — чистая доска, готовая принять от перста божия те письмена, которые ему угодно будет начертать на ней. Чем больше мы отдаемся на волю божию и поручаем себя ей, отказываясь от собственной воли, тем достойнее ее становимся. Принимай, говорит Екклезиаст, за благо вещи такими, как они представляются тебе и видом и вкусом своим повседневно, все остальное выше твоих познаний [266] . Dominus novit cogitationes hominum, quoniam vanae sunt [267] .

266.

Принимай… вещи такими, как они представляются тебе… —Екклезиаст, V, 17.

267.

Господь знает мысли человеческие, что они суетны (лат.). — Псалом XCIII, 11.

Таким образом, из трех основных философских школ две открыто исповедуют сомнение и неведение; что же касается приверженцев третьей школы — догматиков, то нетрудно убедиться, что большинство их прикрывалось уверенностью лишь из желания придать себе лучший вид. Они заняты были не столько тем, чтобы установить какую-то достоверность, сколько стремлением показать, как далеко они зашли в поисках истины: quam docti fingunt, magis quam norunt [268] .

Тимей, желая поведать Сократу все то, что ему известно о богах, о мире и о людях, намерен говорить об этом как человек с человеком, полагая, что достаточно, если его мнения будут столь же достоверны, как и мнения всякого другого человека; ибо он не имеет точных доказательств, как не имеет их ни один смертный [269] . Подражая этому, один из последователей Платона [270] , касаясь вопроса о презрении к смерти, вопроса естественного и доступного всякому, формулировал эту мысль следующим образом: Ut potero, explicado; nec tamen, ut Pythius Apollo, certa ut sint et fixa, quae dixero; sed ut homunculus probabilia coniectura sequens [271] .

268.

Что ученые скорее предполагают, чем знают (лат.) — Откуда взята цитата,неизвестно.

269.

… он не имеет точных доказательств, как не имеет их ни одинсмертный. — Платон. Тимей, 29 d.

270.

… один из последователей Платона… — Имеется в виду Цицерон.

271.

Объясню, как смогу: но не будуговорить ничего окончательного и определенного, словно я — АполлонПифийский, а, будучи всего лишь человеком, обращусь к правдоподобнымпредположениям (лат.). — Цицерон.Тускуланские беседы. I, 9.

В другом месте Цицерон даже перевел дословно мысль Платона по этому поводу: Si forte, de deorum natura ortuque mundi disserentes, minus id quod habemus animo consequimur, haud erit mirum, Aequum est enim meminisse et me qui disseram, hominem esse, et vos qui iudicetis; ut, si probabilia dicentur, nihil ultra requiratis [272] .

Аристотель обычно приводит множество чужих мнений и взглядов для того, чтобы, сопоставив с ними свою точку зрения, показать нам, насколько он пошел дальше и в какой мере он приблизился к правдоподобию, — об истине нельзя судить на основании чужого свидетельства или полагаясь на авторитет другого человека. Поэтому Эпикур тщательнейшим образом избегал в своих сочинениях ссылаться на них. Аристотель — царь догматиков, и тем не менее мы узнаем от него, что чем больше знаешь, тем больше у тебя поводов к сомнению [273] . Он часто умышленно прикрывается до того темными и запутанными выражениями, что совершенно невозможно разобраться в его точке зрения. Его учение в действительности — пирронизм, только скрытый под видом утверждений.

272.

Если, рассуждая о природе богов ипроисхождении вселенной, мы не достигнем желанной нашему уму цели, то в этомнет ничего удивительного. Ведь следует помнить, что и я, говорящий, и вы,судьи — всего лишь люди; так что, если наши соображения будут правдоподобны,не следует стремиться ни к чему большему (лат.). — Цицерон. Тимей, 3, 8.

273.

… чем больше знаешь, тем больше… поводов к сомнению. —Приводимое в тексте см. Плутарх. Застольные беседы, VIII, 10.

Послушаем заявление Цицерона, который разъясняет нам чужие взгляды с помощью своей точки зрения: Qui requirunt quid de quaque re ipsi sentiamus, curiosius id faciunt quam necesse est. Haec in philosophia ratio contra omnia disserendi nullamque rem aperte iudicandi, profecta а Socrate, repetita ab Arcesila, confirmata a Carneade, usque ad nostram viget aetatem. Hi sumus qui omnibus veris falsa quaedam adiuncta esse dicamus, tanta similitudine ut in iis nulla insit certe iudicandi et assentiendi nota [274] .

274.

Те,кто

хотят узнать, что мы думаем о всякой вещи, более любопытны, чем нужно.Вплоть до настоящего времени все еще процветает в философии метод, созданныйСократом, воспринятый Аркесилаем и подтвержденный Карнеадом, который состоитв том, чтобы все критиковать и ни о чем не высказывать безусловных суждений.Мы полагаем, что во всякой истине всегда есть нечто ложное и что сходствомежду истиной и ложью столь велико, что нет такого отличительного признака,на основании которого можно было бы судить наверняка и которому можнодовериться (лат.). — Цицерон. О природе богов, I, 5.

С какой целью не только Аристотель, но и большинство других философов прибегали к запутанным выражениям, как не для того, чтобы повысить интерес к бесплодному предмету и возбудить любопытство нашего ума, предоставив ему глодать эту сухую и голую кость? Клитомах утверждал, что он никогда не в состоянии был понять из сочинений Карнеада, каковы его взгляды [275] . Почему Эпикур избегал ясности в своих сочинениях, а Гераклит был прозван за свою манеру изложения [276] ! Непонятное изложение, к которому прибегают ученые, это тот же прием, который применяют фокусники, чтобы скрыть ничтожество своего искусства, прием, на который легко попадается человеческая глупость:

275.

Клитомах утверждал, что… не в состоянии был понять… сочиненийКарнеада… — Клитомах — см. прим. 252, т. II, гл. XII. Карнеад не оставилникаких сочинений; его учение изложил Клитомах. — Приводимое в тексте см.Цицерон. Академические вопросы, II, 45.

276.

Темный (греч.). — Об этом см. Цицерон. О высшем благеи высшем зле, II, 5.

Clarus, ob obscuram linguam, magis inter inanis, Omnia enim stolidi magis admirantur amantque Inversis quae sub verbis latitantia cernunt. [277]

Цицерон упрекает некоторых своих друзей за то, что они уделяли астрономии, юриспруденции, диалектике и геометрии больше времени, чем эти науки заслуживают, и пренебрегали из-за этого более стоящими и более важными обязанностями в жизни [278] . Равным образом и философы-киренаики не придавали цены физике и диалектике [279] . Зенон в самом же начале своих книг «О государстве» объявлял бесполезными все свободные науки [280] .

277.

[Гераклит], стяжавший себе славу темнотой своего языка по преимуществусреди невежд. Ибо глупцы дивятся и встречают с любовным почтением все, что,по их мнению, скрывается за двусмысленными выражениями (лат.). — Лукреций, I, 640.

278.

Цицерон упрекает… друзей за то, что они… пренебрегали…важными обязанностями… — Цицерон. Об обязанностях, I, 6.

279.

… философы-киренаики не придавали цены физике и диалектике. —Монтень опирается здесь на Диогена Лаэрция, II, 92.

280.

Зенон… объявлял бесполезными все свободные науки… — Этоприводится у Диогена Лаэрция, VIII, 32.

Хрисипп утверждал, что все написанное Платоном и Аристотелем о логике писалось ими в шутку и ради упражнения; он не мог поверить, чтобы они серьезно говорили о таких пустяках [281] . Плутарх утверждает то же самое относительно метафизики [282] . Эпикур сказал бы то же самое и о риторике, грамматике, поэзии, математике и всех прочих науках, кроме физики. Сократ со своей стороны признал бы это относительно всех наук, за исключением лишь той, которая занимается вопросами нашей жизни и нравов. О чем бы его ни спросили, он всегда заставлял спрашивающего прежде всего разобраться в обстоятельствах его прошлой и настоящей жизни; только эти обстоятельства он исследовал и по ним судил, считая всякое иное знание второстепенным по сравнению с этим и излишним. Parum mihi placeant eae litterae quae ad virtutem doctoribus nihil profuerunt [283] .

281.

Хрисипп утверждал, что все написанное Платоном и Аристотелем ологике писалось ими в шутку… — Монтень почерпнул это у Плутарха(Противоречия философов-стоиков, 25), но, вследствие ошибки памяти, приписалХрисиппу как раз обратное тому, что говорится о нем у Плутарха.

282.

Плутарх утверждает то же… относительно метафизики. —Жизнеописание Александра Македонского, 2.

283.

Я мало ценю те науки, которые ничегоне сделали для добродетели ученых (лат.). — Саллюстий. Югуртинская война, 85, речь Мария.

Таким образом, большинство наук находилось в пренебрежении у самих ученых, но они не считали излишним изощрять свой ум и упражнять его хотя бы на вещах заведомо недостоверных и мало полезных.

Одни называли Платона догматиком, другие — сомневающимся скептиком, третьи считали, что он в некоторых вопросах догматик, в иных скептик [284] .

Главное лицо в его диалогах, Сократ, всегда направляет беседу, ставя вопросы и возбуждая споры; он никогда не обрывает обсуждения, никогда не бывает удовлетворен и говорит, что не владеет никакой иной наукой, кроме науки противоречия. Их любимый автор, Гомер, в равной мере заложил основания всех философских школ, желая показать, что совершенно безразлично, каким путем мы пойдем [285] . Уверяют, что Платон был родоначальником десяти различных философских школ [286] , и поэтому, на мой взгляд, ни одно учение не было в такой степени проникнуто колебаниями и сомнениями, как его. Сократ говорил [287] , что повивальные бабки, избрав своим ремеслом принимать детей у других, сами перестают рожать; так и он, получив от богов звание знатока повивального искусства в делах мудрости, тоже, подобно повивальным бабкам, отказался сам рождать. Преисполнившись любовью, он принимает у мужчин, а не у женщин и присматривает за рождением их душ. Он довольствуется тем, что оказывает рожающим поддержку и покровительство, помогает их естеству раскрыться, смазывает пути, по которым идет плод, и облегчает родовые муки; в дальнейшем он помогает судить о новорожденном, наладить его питание, рост, пеленание и обрезание; таким образом, он применяет свое искусство на пользу другому, ради его блага и устранения грозящих ему опасностей.

284.

Одни называли Платона догматиком, другие… скептиком… —Приводимое в тексте см. Секст Эмпирик. Три книги Пирроновых положений, I,33. Монтень придает слову «догматик» (dogmatiste) тот смысловой оттенок,каким оно обладало в древности. Приверженцы античного скептицизма называлидогматиком любого мыслителя, развивавшего положительное учение о мире.

285.

… Гомер… заложил основания всех философских школ… — Монтеньопирается здесь на Сенеку (Письма, 88, 5).

286.

… Платон был родоначальником десяти… философских школ… —Монтень имеет в виду утверждение Диогена Лаэрция в его жизнеописании Сократа(в конце).

287.

Сократ говорил… — Платон. Теэтет, 149 b.