Опыты
Шрифт:
Существует рассказ, что Псамменит, царь египетский, потерпев поражение и попав в плен к Камбизу [1] , царю персидскому, увидел свою дочь, также ставшую пленницей, когда она, посланная за водой, проходила мимо него в одеждах рабыни. И хотя все друзья его, стоявшие тут же, плакали и громко стенали, сам он остался невозмутимо спокойным и, вперив глаза в землю, не промолвил ни слова; то же самообладание сохранил он и тогда, когда увидел, как его сына ведут на казнь. Заметив, однако, одного из своих приближенных в толпе прогоняемых мимо него пленных, он начал бить себя по голове и выражать крайнюю скорбь [2] .
1.
Камбиз — второй царь древней Персии, сын Кира. Царствовал с 529 до522 г. до н. э.; покончил самоубийством в 522 г.
2.
…он начал бить себя по голове… — Монтень пересказывает здесьГеродота. III, 14.
Это можно сопоставить с тем, что недавно произошло с одним из наших вельмож [3] . Находясь в Триенте, он получил известие о кончине своего старшего брата, и притом того, кто был опорою
3.
…произошло с одним из наших вельмож. — Речь идет о кардинале КарлеЛотарингском, одном из вождей контрреформации, бывшем в числе застрельщиковреакции на Тридентском соборе (1545–1563). Находясь в 1563 г. в Триденте, онполучил известие об убийстве (гугенотом Польтро де Мере) своего старшегобрата Франсуа, герцога Гиза, полководца и жестокого гонителя гугенотов, ачерез несколько дней узнал о смерти своего другого брата в сражении сгугенотами при Дре.
Подобным же образом можно было бы объяснить и рассказанную выше историю, не будь к ней добавления, в котором приводится ответ Псамменита Камбизу, пожелавшему узнать, почему, оставаясь безучастным к горькой доле сына и дочери, он принял столь близко к сердцу несчастье, постигшее одного из его друзей. «Оттого, — сказал Псамменит, — что лишь это последнее огорчение может излиться в слезах, тогда как для горя, которое причинили мне два первых удара, не существует способа выражения».
Здесь было бы чрезвычайно уместно напомнить о приеме того древнего живописца [4] , который, стремясь изобразить скорбь присутствующих при заклании Ифигении сообразно тому, насколько каждого из них трогала гибель этой прелестной, ни в чем не повинной девушки, достиг в этом отношении предела возможностей своего мастерства; дойдя, однако, до отца девушки, он нарисовал его с закрытым лицом, как бы давая этим понять, что такую степень отчаянья выразить невозможно. Отсюда же проистекает и созданный поэтами вымысел, будто несчастная мать Ниобея [5] , потеряв сначала семерых сыновей, а затем столько же дочерей и не выдержав стольких утрат, в конце концов превратилась в скалу —
4.
…того древнего живописца… — Согласно Квинтилиану (Обучениеоратора, II, 13), этого живописца звали Тимантом.
5.
Ниобея — дочь Тантала и жена Амфиона, похваляясь своей плодовитостьюперед Латоной, возлюбленной Юпитера, у которой было лишь двое детей —Аполлон и Диана, — вызвала ее гнев. По приказанию Латоны Аполлон и Дианаумертвили стрелами детей Ниобеи, после чего она превратилась в скалу.
Они создали этот образ, чтобы передать то мрачное, немое и глухое оцепенение, которое овладевает нами, когда нас одолевают несчастья, превосходящие наши силы.
И, действительно, чрезмерно сильное горе подавляет полностью нашу душу, стесняя свободу ее проявлений; нечто подобное случается с нами под свежим впечатлением какого-нибудь тягостного известия, когда мы ощущаем себя скованными, оцепеневшими, как бы парализованными в своих движениях, — а некоторое время спустя, разразившись, наконец, слезами и жалобами, мы ощущаем, как наша душа сбросила с себя путы, распрямилась и чувствует себя легче и свободнее.
6.
Окаменела от горя (лат.). — Овидий. Метаморфозы, VI, 303. Цитируетсянеточно.
Во время войны короля Фердинанда со вдовою венгерского короля Иоанна, в битве при Буде [8] , немецкий военачальник Рейшах, увидев вынесенное из схватки тело какого-то всадника, сражавшегося на глазах у всех с отменною храбростью, пожалел о нем вместе со всеми; полюбопытствовав вместе с остальными, кто же все-таки этот всадник, он, после того как с убитого сняли доспехи, обнаружил, что это его собственный сын. И в то время, как все вокруг него плакали, он один не промолвил ни слова, не проронил ни слезы; выпрямившись во весь рост, стоял он там с остановившимся, прикованным к мертвому телу взглядом, пока сила горя не оледенила в нем жизненных духов [9] , и он, оцепенев, не пал замертво наземь.
7.
И с трудом, наконец, горе открыло путь голосу (лат.). — Вергилий. Энеида, XI, 151.
8.
…в битве при Буде… — После смерти в 1540 г. венгерского короляИоанна (Яноша) I Запольского за обладание Венгрией разгорелась борьба междувдовой Иоанна I, защищавшей права их малолетнего сына (в последствии короляИоанна II), эрцгерцогом австрийским Фердинандом I и турецким султаномСулейманом II. Победа последнего в 1541 г. при Буде (ныне Будапешт) привелак временному разделу Венгрии между тремя претендентами.
9.
…сила горя… оледенила в нем жизненных духов… — Согласнопредставлениям древних и средневековых физиологов, «жизненные духи»поддерживали жизнь в организме.
Говорят влюбленные, желая изобразить терзания страсти:
misero quod omnes Eripit sensus mihi. Nam simul te, Lesbia, aspexi, nihil est super mi Quod loquar amens. Lingua sed torpet, tenuis sub artus Flamma dimanat, sonitu suopte Tinniunt aures, gemina teguntur Lumina nocte. [11]10.
Кто
11.
Увы мне, любовь лишила меня всех моих чувств. Стоит мне, Лесбия,увидеть тебя, как я, обезумев, уже не в силах что-либо произнести. У меняцепенеет язык, нежное пламя разливается по всему телу, звоном сами собойнаполняются уши и тьмой заволакиваются глаза (лат.). — Катулл, LI, 5 сл.
Таким-то образом, в те мгновения, когда нас охватывает живая и жгучая страсть, мы не способны изливаться в жалобах или мольбах; наша душа отягощена глубокими мыслями, а тело подавлено и томится любовью.
Отсюда и рождается иной раз неожиданное изнеможение, так несвоевременно овладевающее влюбленными, та ледяная холодность, которая охватывает их по причине чрезмерной пылкости, в самый разгар наслаждений. Всякая страсть, которая оставляет место для смакования и размышления, не есть сильная страсть.
Curae leves loquuntur, ingentes stupent. [12]Нечаянная радость или удовольствие также ошеломляют нас.
Ut me conspexit venientem, et Troia circum Arma amens vidit, magnis exterrita monstris, Diriguit visu in medio, calor ossa reliquit, Labitur, et longo vix tandem tempore fatur. [13]Кроме той римлянки, которая умерла от неожиданной радости, увидев сына, возвратившегося после поражения при Каннах [14] , кроме Софокла и тирана Дионисия, скончавшихся также от радости, кроме, наконец, Тальвы [15] , умершего на острове Корсике по прочтении письма, извещавшего о дарованных ему римским сенатом почестях, мы располагаем примером, относящимся и к нашему веку: так, папа Лев X, получив уведомление о взятии Милана, чего он так страстно желал, ощутил такой прилив радости, что заболел горячкой и вскоре умер [16] . И чтобы привести еще более примечательное свидетельство человеческой суетности, укажем на один случай, отмеченный древними, а именно, что Диодор Диалектик [17] умер во время ученого спора, так как испытал жгучий стыд перед своими учениками и окружающими, не сумев отразить выставленный против него аргумент.
12.
Только малая печаль говорит, большая — безмолвна (лат.). — Сенека. Федра, 607.
13.
Едва она заметила, что я подхожу, и увидела, в изумлении, вокруг менятроянских воинов, — устрашенная великим чудом, она обомлела; жизненный жарпокинул ее кости; она падает и лишь спустя долгое время молвит (лат.). — Вергилий. Энеида, III, 306сл.
14.
Канны — селение в Апулии; в 216 г. до н. э. здесь произошлазнаменитая битва, в которой Ганнибал наголову разбил римлян.
15.
Тальва (правильно Тальна) — Маний Ювенций Тальна, римский консул163 г. до н. э., покоритель Корсики.
16.
…папа Лев X… заболел горячкой и вскоре умер. — Папа Лев X,состоявший в союзе с германским императором Карлом V, добивался изгнанияфранцузов из Миланского герцогства. Он умер в 1521 г., как думают, ототравления. Рассказ Монтеня основан на сообщении Гвиччардини в его «ИсторииИталии».
17.
Диодор Диалектик, по прозванию Кронос, — философ мегарской школы(IV в. до н. э.).
Что до меня, то я не слишком подвержен подобным неистовствам страсти. Меня не так-то легко увлечь — такова уж моя природа; к тому же, благодаря постоянному размышлению, я с каждым днем все более черствею и закаляюсь.
Глава III
Наши чувства устремляются за пределы нашего «я»
Те, которые вменяют людям в вину их всегдашнее влечение к будущему и учат хвататься за блага, даруемые нам настоящим, и ни о чем больше не помышлять, — ибо будущее еще менее в нашей власти, чем даже прошлое, — затрагивают одно из наиболее распространенных человеческих заблуждений, если только можно назвать заблуждением то, к чему толкает нас, дабы мы продолжали творить ее дело, сама природа; озабоченная в большей мере тем, чтобы мы были деятельны, чем чтобы владели истиной, она внушает нам среди многих других и эту обманчивую мечту. Мы никогда не бываем у себя дома, мы всегда пребываем где-то вовне. Опасения, желания, надежды влекут к будущему; они лишают нас способности воспринимать и понимать то, что есть, поглощая нас тем, что будет хотя бы даже тогда, когда нас самих больше не будет. Calamitosus est animus futuri anxius. [1]
1.
Несчастна душа, исполненная забот о будущем(лат.). — Сенека. Письма, 98, 6.
Вот великая заповедь, которую часто приводит Платон: «Делай свое дело и познай самого себя» [2] . Каждая из обеих половин этой заповеди включает в себе и вторую половину ее и, таким образом, охватывает весь круг наших обязанностей. Всякий, кому предстоит делать дело, увидит, что прежде всего он должен познать, что он такое и на что он способен. Кто достаточно знает себя, тот не посчитает чужого дела своим, тот больше всего любит себя и печется о своем благе, тот отказывается от бесполезных занятий, бесплодных мыслей и неразрешимых задач. Ut stultitia, etsi adepta est quod concupivit nunquam se tamen satis consecutam putat: sic sapienta semper eo contenta est quod adest, neque eam unquam sui poenitet. [3]
2.
…познай самого себя. — Платон, Протагор, 343 b.
3.
И если глупость, даже достигнувтого, чего она жаждала, все же никогда не считает, что приобрела достаточно,то мудрость всегда удовлетворена тем, что есть, и никогда не досадует насебя (лат.). — Цицерон. Тускуланскиебеседы. V, 18.