Оракул Смерти
Шрифт:
Вскоре мы вышли в большую просторную пещеру, из которой вели множество направлений, обозначенных на указателях. Воздух здесь был почище и свежее. Значит, выход где-то рядом.
— Ну вот. Дальше сам разберешься, надеюсь? Указатели есть, не заблудишься, — произнес Торм. — Если встретишь на выходе двух раздолбаев, которых охраной рудника назвали по недоразумению, скажи им, что от мастера эр Га-ала приходили, а их на посту не было.
— Хорошо. Сделаю, — ответил я и, углядев на указателях слово «Поверхность», направился на выход
Выбрались мы из шахты рудника на свежий воздух — наконец-то! Запах травы, цветов и простой ветерок придавал бодрости.
Огляделся. Упомянутых гномов-охранников не было в помине, некому было передать, что их собираются наказать за отсутствие на посту. Рудник был огорожен невысоким деревянным забором, рядом у входа стояла повозка, видимо, под руду. Имелось также стойло для здешнего вида транспорта. К нему-то Ужас и направился первым делом. Жадно осушив поилку, принялся за сено.
Погода тем временем быстро изменилась — подул прохладный ветер, стали собираться тучи. Да уж, не дай бог еще раз в ливень попасть, как тогда. Нужно побыстрей в город добраться.
— Ладно-ладно! Я закончил, — пробубнил конь. — А дождя, конечно же, не хотелось бы. Садись, тут дорога одна, не заблудимся.
— Ага, только ты не сильно увлекайся голосом разговаривать, мало ли как тут на это поглядят, — сказал я, занял место в седле. — Ты здесь бывал? Сколько отсюда до города?
— Пару раз бывал. За час, может, доберемся. Я немного объелся, — произнес Ужас и, выдав что-то вроде отрыжки, продолжил. — Поэтому пойдем не спеша. Ворота с этой стороны закрывают позже обычного. Хоть пешком иди, всё равно успеешь.
— Какие ещё ворота?
— Как это какие? Городские ворота, конечно! Конкретно именно эти называются Ремесленными. Есть еще Торговые и Главные. И открою тебе ма-а-аленький секрет — город окружен стеной.
— Понятно, я видимо забыл, где нахожусь… Города, стены, ворота… Память у меня не подходящая под здешние условия.
— Провалы в памяти?.. Надо тебе мемнуса хорошего найти. Он поможет, если не жулик какой-нибудь.
Приехали мы в город, прошли ворота — две громоздкие потемневшие от времени створки. Не успел я порадоваться, что стража не проверяет приезжающих, как к нам подошел седобородый человек в бирюзовом балахоне. Сразу поприветствовал, вставая у нас на пути.
Краем глаза я заметил, как стража вытянулась в струнку.
— Добрый вечер! — монотонно пробубнил «бирюзовый». — Молодой человек, в связи с последним указом гильдии ремесленников, мы проверяем метку свободного работника и содержимое сумок. Прошу вас сойти с коня и оголить левое предплечье для сверки меток и записи времени вашей работы.
— Во попали-то… — мысленно произнес Ужас. — Тут же, на этих вратах, каждый мастеровой на счету. Без метки, считай, и не выпускают через эти ворота.
— Не бзди Ужас, прорвемся.
— Ты это… — испуганно произнес конь. — Только без этих своих штучек. Око магию
Я спрыгнул с коня. Снял наруч и закатал рукав. Человек в балахоне с каким-то прямоугольным прибором в руках ждал меня. Он поводил над моим плечом и немного удивился, не найдя меток кроме родинок.
На его немой вопрос «Чё за?..», который только слепой не прочитал бы по лицу, я поспешил ответить (а то уже стражник стал на нас коситься):
— Дело всё в том, что мне не повезло с порталом. Я вместе со своим конем угодил в рудники. Поэтому и вошел через эти ворота, через Ремесленные, так как другого пути не увидел.
Он как-то странно на меня посмотрел, прямо в глаза. Я почувствовал что-то лишнее в мыслях и так же мысленно отмахнулся от этого, на всякий случай попытался придать лицу выражение полной невинности.
— Ну что ж, бывает, — сказал «бирюзовый», — пройдёмте к стойке, заполним несколько бумаг. В этом году у нас записывают всех гостей.
Мы подошли к навесу, где стоял стол, на котором ворохом навалено свитков и листов. Он выдернул один листок и присел за стол.
— Потребуется ваше имя, род деятельности и причины прибытия в наш город.
Сказал ему всю требуемую информацию, фамилию не забыл выдуманную назвать. Записав, он поставил на стол еще один прибор, как бочонок, с выемкой сверху, и попросил приложить палец к этой выемке.
Я приложил большой палец. Больно кольнуло.
Вот ведь зараза! Даже не предупредил, что кровь возьмет. Мне-то ничего, а вот Ужас подглядывал через мои глаза, что тут записывают. Когда взяли кровь, конь неожиданно встал на дыбы и заржал. Это привлекло внимание, в особенности «бирюзового». Но он ничего ни сказал, только бороду свою седую погладил. Явно какие-то мыслишки появились.
Этот приборчик-бочонок с каплей моей крови издал сначала какой-то щелчок, потом зашипел, задымился. Запах палёного разнесся в воздухе.
— Ничего не понимаю, — «бирюзовый» встал со своего места, схватил прибор и стал трясти его, периодически поднося к уху.
— Может, это из-за моей крови, состоящей на одну шестнадцатую из эльфийской? — заметил я.
— Маловероятно. Он, бывает, барахлит. Вот возьмите, — он протянул мне небольшой листок. — Это ваше. Всего доброго. Надеюсь, в нашем городе вам понравиться.
И занялся своим дымящимся бочонком
Ужас взял курс на гостиницу, а я стал рассматривать врученный мне листок, который, думаю, можно считать документом.
Фотографию еще мою откуда-то взяли и прилепили. Я провел ладонью по щетине на лице — небритый уже несколько дней. А на фото у меня гладкое лицо, без щетины. Странно…
«Ну вот чего странного, а? Ты к артефакту палец прикладывал? Прикладывал. Он твое лицо и перевел на бумагу», — мысленно подсказал Ужас.