Оранжерейный цветок
Шрифт:
Я достаю ключи от мотоцикла из кармана пиджака.
— Я собираюсь немного прокатиться.
Как только я прохожу мимо Райка, он берет меня за руку и выхватывает у меня ключи.
— Райк...
— Ты не можешь водить в таком состоянии. В прошлый раз, когда ты так сделала, ты чуть не вылетела на шоссе.
Помню. Я действительно чуть не перелетела через руль мотоцикла. Я слишком прибавила газа на повороте. Никогда в жизни я не видела Райка таким напуганным. Но когда мы встретились на парковке, он выглядел так, словно хочет одновременно меня обнять за то, что
Я медленно выдыхаю через рот.
— Мне правда нужен свежий воздух.
— Пойдем со мной на пробежку, на полчаса, — говорит он. — Тебе станет лучше.
— Как?
Он притягивает меня к себе так, что мои ступни касаются его.
— Ты сможешь нормально дышать, — он изучает мое лицо. — Или может, тебе стоит поплакать и выплеснуть все.
Все мое тело болит, и почему-то его слова причиняют мне ещё большую боль.
— Что?
— Тебе нужно выпустить все это.
Я качаю головой.
— Я не могу.
— Почему, блять, нет? Перестань пытаться подавить свои эмоции, Дэйз. Это нормально — быть сейчас расстроенной. Твоя мать поступила дерьмово.
Я снова качаю головой. Кто я такая, чтобы жаловаться? Я не хочу быть незрелой, эгоистичной девчонкой. Я не хочу быть такой, какой представляют меня люди — наследницей многомиллионного состояния. Ноющей из-за того, что не едет в Париж развлекаться. Как это выглядит со стороны?
— Ты прошла через ад с тех пор, как все узнали о секс-зависимости Лили. И никто, черт возьми, не знает об этом, кроме меня. Хватит пытаться быть сильной. Черт возьми, просто поплачь, Дэйзи. Покричи. Поори. Разозлись, блять.
Все внутри меня раскалывается на части. Меня переполняет стресс, с которым я не хочу сталкиваться. Я даже не готова справляться с этим прямо сейчас.
— Мы можем пойти на пробежку? — спрашиваю я. — Мы пробежимся с тобой вдоль улицы.
Райк становится серьезным, но все равно кивает.
— Да. Надевай кроссовки...
Звук телефона его прерывает. Смотрю на определитель номера.
— Это Майки. Кажется... — мне пора.
Наши с Райком взгляды встречаются, и он просто качает головой.
— Я не хочу оставлять тебя в таком состоянии, — говорит он.
— Я буду в порядке.
— Ты сможешь вынести весь полёт, сидя в гребаном кресле, без возможности так много ходить и двигаться?
Это звучит ещё хуже, чем всего пару часов назад, а все потому что моя мама ошарашила меня этой новостью.
— Не то чтобы у меня есть выбор.
— У всех нас есть выбор, — отвечает Райк. — Некоторые просто сложнее сделать.
— Не беспокойся за меня, — уверяю я его. — Я хочу, чтобы ты поехал в Калифорнию и забрался на те горы, — я делаю паузу. — И береги себя.
Он может там умереть. Без страховки, без веревок, он полагается лишь на свои умения, руки и тело. Одно неверное движение, и он может соскользнуть и упасть. Он не рассказывает про риски, и я не хочу отговаривать его от свободного одиночного восхождения
— Ты тоже, — говорит он низким, напряженным голосом.
Тут мы должны были обняться, но между нами висит столько нерешенных вопросов, а к этому добавились еще и мамины новости.
Мы не прикасаемся друг к другу.
Мы не произносим ни слова.
Мы просто оставляем друг друга с возможностью двигаться дальше. Я уже вижу себя на том самолете, а Райка с другой девушкой.
Все в поездке в Париж кажется отстойным, но я не собираюсь подставлять кучу дизайнеров просто, чтобы вернуться обратно в Филадельфию.
Я не могу.
10. Райк Мэдоуз
.
Дэйзи уехала. Из-за разницы во времени нам не удалось пока что поговорить. В нормальное время Дэйзи слишком занята для звонков, поэтому я не имею ни малейшего представления, спала ли она последние два дня. Не могу перестать думать о том, насколько опустошенной и сломленной она выглядела в день отлета. Словно кто-то взял и вырвал орган из ее тела. Я и раньше видел это выражение лица, оно появляется только тогда, когда Дэйзи чувствует себя в ловушке.
Я должен знать, все ли с ней в порядке.
Плюс ко всему я стараюсь игнорировать тот факт, что я сам лично дал ей разрешение трахаться с другими парнями. Мне с трудом это далось, а осознание того, что она может быть сейчас с другим парнем, доводит мою кровь до кипения. И я не выношу мысль о других девушках в моей постели, пока Дэйзи ждет меня. Потому что она может ждать вечно, и это чертовски несправедливо по отношению к ней.
Я замечаю Ло, лежащего на тренажере. В такое раннее утро зал почти пуст, здесь никого, кроме моего брата, Коннора и меня. Мы всегда приходим сюда в шесть утра, чтобы не попадаться на глаза папарацци.
— Как там Лили? — спрашиваю я, мой взгляд задерживается на Конноре, который одновременно качает ноги и смотрит Bloomberg1 на экране над тренажером.
— Нормально, — отвечает Ло, с кряхтением снимая тяжелую штангу со своей груди. Я забираю штангу из его рук и ставлю на держатель. Он садится, вытирая полотенцем пот со лба.
— Каково не нянчиться ни с кем?
— Я не нянчился с Дэйзи.
С момента прощальной вечеринки для Дэйзи, наши и так натянутые отношения с братом обострялись лишь при упоминании ее имени. Ничего нового. Одно и то же дерьмо снова и снова. Я уже привык к этому.
Ло смотрит на полотенце в руках.
— Я все же не понимаю, как вы с ней дружите. Ну... о чем вы, например, говорите?
Он пытается выведать информацию.
— Мы не трахаемся.
Ло сердито на меня смотрит.
— Я не говорил об этом, но сейчас у меня закрадывается подозрение.
Я закатываю глаза. Может, я просто все надумываю. Черт, я уже ничего не знаю.
— Мы говорим на разные темы. О мотоциклах, о спорте... — сне, медикаментах, братьях и сестрах, родителях, — и о еде.