Оранжевый цвет радуги
Шрифт:
– По вашему приказанию я повторно приняла душ, еще раз промыла волосы и сменила одежду, – ядовито сказала, глядя на черный мохнатый хвост, который постукивал хозяина по ноге.
– Я не отдавал такого приказа. Но тем не менее от тебя все равно пахнет.
– Ну извини… те! – И все-таки посмотрела ему в глаза. – Я ведь живой человек, а не пластиковая кукла без запаха. От вас, знаете ли, тоже не цветочками пахнет. Но я же молчу.
На самом-то деле от командора пахло приятно. Тонкий, горьковатый запах одеколона хорошо ему подходил.
У мужчины приподнялись брови в намеке на удивление, но я, насупившись, не отводила взгляда.
– Оденься!
– Да с удовольствием! – проворчала тихонечко, достала из шкафа необъятный комбинезон и ушла с ним в душевую.
Там натянула его на себя вместо футболки, закатала брючины и рукава, чтобы они не волочились, и вернулась в каюту. Нате, любуйтесь! Желали видеть меня в этом черном огромном кошмаре? Получите!
– А почему не в том твоем ужасном балахоне? – хмыкнул ниоки, оглядев мою субтильную фигуру. Прошелся взглядом по закатанным толстыми валиками рукавам и штанинам. Полюбовался на пояс, болтающийся где-то в районе паха.
– Вы же сказали, что от меня воняет. Я платье постирала. Оно еще сохнет, чтобы точно весь запах ушел, – независимо заявила и одернула комбинезон.
– Я не говорил, что воняет от платья, – невозмутимо заявил этот… хам! – Я сказал, что от тебя пахнет.
Я зыркнула на него, но промолчала.
– Как ты устроилась? – сменил он тему. – Есть жалобы?
– Есть, – тут же согласилась я.
– Слушаю! – Он прошел без приглашения и уселся на стул, стоящий у стола.
– Меня до сих пор не покормили. Из-за вашего приказа я не могу выйти из каюты, а сюда мне тоже ничего не принесли. Между прочим, даже работорговец не морил нас голодом, – добавила с обидой и тоже села, но на койку.
– Ты что, весь день ничего не ела? – Вот тут в его голосе появилось искреннее удивление.
– А как бы, интересно, я поела, если меня заперли?! – возмутилась я. – Хорошо хоть вода в душевой есть. Вот ее и пила весь день. Это негуманно вообще-то – морить человека голодом. И нечеловека тоже… негуманно, – добавила, заметив движение его хвоста.
– Это недоразумение, приношу извинения. Полагал, что Док накормил тебя еще в медотсеке, а сам я освободился только сейчас. И кстати, тебя не запирали. Ты могла выйти в столовую, хотя я и не приветствую твои хождения по кораблю. В твоих же интересах, – пояснил он и, считая инцидент исчерпанным, пододвинул к себе раскрытую тетрадь, лежавшую на столе.
С интересом рассмотрел портрет Майки, потом Дока, затем пролистал страницы назад и… По лицу мужчины пробежала непередаваемая гамма эмоций, а я почувствовала, что заливаюсь краской. Ой, как стыдно-то! Сейчас что-то будет! Наверное, выполнит свое обещание и выкинет меня с корабля в открытый космос.
– Ты талантливый художник, – спокойно поведал он мне. Лицо его снова стало бесстрастным, только в глазах мелькали искорки смеха, и я с облегчением выдохнула.
– Извините, – буркнула и опустила взгляд, ощущая, как полыхают щеки и уши.
– Рисунок я заберу. Не возражаешь?
М-да, попробуй тут скажи слово против! Командор, не дожидаясь моего ответа, аккуратно вырвал листок со своим изображением из тетради, сложил и убрал в карман.
– Не возражаю. Я еще нарисую, – сказала мстительно, не глядя на него.
Наверное, мне показалось, что раздался тихий смешок.
Ниоки ничего не ответил, так что, просидев почти минуту в гнетущей тишине, не зная, куда деваться от стыда, я решила перевести тему:
– А в каюте Майки меня все-таки запер. Я не смогла открыть выход из нее.
– Иди сюда! – Брюнет встал, подошел к панели управления на стене и обернулся ко мне. – Что из этого ты уже освоила?
– Свет, утилизатор, вот эту штуку – полагаю, это чистка для одежды – и полочку над столом, – пояснила, указывая пальцем на соответствующие кнопки. – Остальные побоялась нажимать, так как на них ничего не написано, а что обозначают эти символы, я не знаю.
– Майки получит сутки дежурства вне очереди, – флегматично обронил командор. – Он должен был учитывать, что сама разобраться ты не сможешь и тебе необходимо все показать и объяснить.
– Да… – попыталась я заступиться за парня, но, увидев взгляд зеленых глаз с вытянувшимися в щелочку зрачками, быстро заткнулась.
– Смотри сюда и запоминай! Открывается вот так…
Итак! Оказывается… В каюте еще имелись: коммуникатор, робот-уборщик, дополнительный стул, выезжающий из стены, и… иллюминатор. Точнее, не иллюминатор, а экран, на который передавалось изображение извне или одна из множества заложенных в память программ. Как же я ему обрадовалась, не передать. О чем и заявила, воскликнув:
– Какое же счастье! Думала, сойду с ума в этих кошмарных серых стенах, а так хоть что-то яркое и живое!
– Это стандартная каюта, – пожал плечами командор. – Она пустовала, соответственно, на ней нет налета индивидуальности. Обычно экипаж привносит в свои жилые помещения что-то личное, и они становятся живее. Что тебе установить на экране?
– Ну… Звезды?
И спустя минуту, задохнувшись от восторга, я любовалась на бесконечный космос. Жутко, но красиво.
– Еще вопросы? – нарушил мое созерцание мужской голос.
– А холодильника тут случайно нет? – задала вопрос, не надеясь на чудо. Но есть хотелось ужасно!
– Нет. Но есть пищеблок. Вот из него ты и должна была получить обед и ужин. А если бы понадобилось, то и полдник. Вода в душевой не предназначена для питья.
Зеленые глаза посмотрели на меня с насмешкой, но я сжала зубы и промолчала. Хотя сказать ему кое-что ласковое – ох как хотелось!
Мужчина нажал на кнопку с изображением овала и двух скрещенных палочек над ним, и над столом открылся еще один отсек, встроенный в стену.