Оранжевый цвет радуги

Завойчинская Милена

– Так, девочка. Для начала сделаем общий тест, а потом по областям, – радостно сообщил мне Сентар, и не успела я опомниться, как он что-то вколол мне в плечо прямо через рукав. – Это стабилизатор. Ты должна сосредоточиться и не паниковать.

Он усадил меня в кресло, надел на голову шлем с кучей проводов, и процесс пошел. Перед глазами замелькали картинки, цифры, тексты, объемные голограммы… Как именно все должно происходить, я не имела ни малейшего представления, поэтому послушно все просмотрела. Когда программа закончилась, даже расстроилась, так как многие виды планет были мне интересны. Я их раньше наверняка не видела.

– Элишше, пересаживайся вон туда, – велел Док, сняв с меня шлем, и указал нужное место.

– А результаты?

– Все

потом.

Следующие приборы работали по схожей схеме, но вместо шлема полагалось надевать наушники и очки, показывающие голографические изображения. Весьма необычные ощущения возникали при этом. Словно смотришь на что-то своими собственными глазами, а не любуешься внутренней стороной очков. В наушниках звучали разные вопросы, и нужно было нажимать на кнопки прибора, отвечая «Да», «Нет» или «Не уверен». Затем последовал психологический тест, который я прошла довольно быстро, что понравилось Доку. И так далее. Закончили мы часа через четыре, и к тому времени я чувствовала себя абсолютно выжатой.

– Ну что, дорогая моя! Мы закончили, – сообщил Сентар, выпутывая меня из проводов очередного прибора.

– А могу я узнать?..

– Психологический портрет соответствует возрасту взрослой человеческой особи примерно двадцати пяти лет от роду. Ты определенно неплохо образованна. Познания в математике, физике, химии и биологии хоть и не углубленные, но имеются и соответствуют уровню явно не начальной школы. Вероятнее всего, ты училась в каком-то высшем учебном заведении. Но гораздо сильнее у тебя развито образное мышление. Я бы сказал, что ты в душе творец или как-то связана с художественной областью. Затрудняюсь только назвать, с какой именно. Что еще? Хорошо впитываешь информацию и определенно привыкла работать с большими объемами оной. Либо много читала, либо много училась, либо и то, и другое. Из чего делаю вывод, что росла и жила ты в крупном городе. Сельские жители живут более размеренно и не поглощают информацию в таких колоссальных объемах, как горожане. Но при этом тебя совершенно не тронули никакие рекламные ролики из множества миров, то есть они тебе неизвестны, хотя их крутят по всем каналам головиденья. Также остались неузнанными виды тех планет, которые ты сейчас наблюдала. Значит, ты не оттуда. Иначе подсознание все равно сработало бы на узнавание. Что еще… А! Про творца… Ты бурно реагировала на картины, статуи и голограммы особенно красивых природных достопримечательностей. Но при этом испытывала явное удивление от большинства из них, а от некоторых настоящее замешательство. То есть ранее ты их не видела. Точные науки такой реакции не вызывали. Ты что-то знаешь, что-то нет, но относишься к этому абсолютно равнодушно. Они не являются для тебя приоритетными.

Я стояла, слушала все это и только ресницами хлопала. Я была художником? Или?..

– Командору заключение я отправил. Если хочешь, потом на твой планшет тоже скину. Изучишь на досуге.

– Хочу! – закивала я. – А я рисовать умею! Вчера вечером выяснила это.

– Во-о-от! – поднял указательный палец Док. – Я же говорил! Приборы не обманешь. А сейчас идем в столовую, время обедать.

Я с сомнением покосилась на приборы, которые якобы нельзя обмануть, но спорить не стала. Вон сколько о себе узнала. Оказывается, я горожанка с какой-то планеты на краю галактики, при этом отучилась в высшем учебном заведении и пусть немного, но разбиралась в химии, физике и математике. Поскреблась в памяти и печально констатировала, что помнило эти области наук исключительно мое подсознание. А еще я – творец! Интересно, что же я натворю в этой новой жизни?

В столовую входила с опаской. Одна, наверное, еще долго не решилась бы сунуться сюда, добывая еду у себя в каюте из пищеблока. Но в компании Дока идти было не так страшно.

Просторный зал был полон мужчин, парней

и самцов разных рас. Все они сидели за столами, переговаривались и ели, но как только я переступила порог вслед за Доком, повисла тишина. И взгляды… тяжелые, оценивающие, любопытные, жадные, голодные. Я аккуратненько подцепила Сентара под локоть, и мы двинулись к месту раздачи еды.

Ужас!

Мы уже дошли до середины зала, когда народ отмер и посыпались оклики.

– …Док, это твоя новая помощница?

– …Док, мне срочно нужен медосмотр! Можно я приду к тебе?

– …Док, а…

Я вздрагивала от каждого выкрика, а Сентар невозмутимо отшучивался и неумолимо двигался в нужном направлении. Получив на подносы выбранные блюда, мы с Доком направились к свободному столику. Нет, скорее всего, я не трусиха и не истеричка (пока не знаю, но надеюсь на это), но… Честно, было ужасно не по себе под всеми этими взглядами. Едва дыша и не поднимая глаз от тарелки, я ела и старалась отрешиться от нервирующей обстановки.

– Элишше, да успокойся ты, – со смешком сказал Док. – Ну соскучились парни по девушкам. Ничего страшного ведь не происходит.

Я кивнула, украдкой покосилась на сидящих за соседним столиком мужчин и едва не поперхнулась. На меня с интересом смотрел… как бы это помягче выразиться… большой пернатый, гм, человекоптиц? Птицечеловек? Все тело данного инопланетянина было покрыто перьями насыщенного синего цвета. На голове – ярко-оранжевый хохолок. Глаза круглые, совершенно птичьи и тоже пронзительно-оранжевые. Вместо носа и рта – клюв темно-коричневого цвета. Телосложение также значительно отличалось от гуманоидного. Во-первых, два крыла, сложенные за спиной. Во-вторых, руки – перьевой покров заканчивался на запястьях, и хорошо были видны сухие шестипалые кисти с короткими тупыми коготками на пальцах. Какие у него ступни, оставалось неясным, так как обут данный персонаж был в некое подобие ботинок с высоким голенищем. Предположительно – это самец, но никаких половых признаков я не обнаружила, так что оставалось верить словам командора, что на корабле только мужчины. Встретившись со мной взглядом, этот мужчина (или правильнее все-таки самец?) несколько раз совсем по-птичьи моргнул и наклонил голову.

– Элишше, – со смешком позвал меня Док. – Прекрати таращиться на нашего штурмана.

– А? – Вздрогнув, я отвела взгляд от птицечеловека и прошептала: – Извините. Не хотела показаться невежливой, просто он такой красивый.

Сентар фыркнул и бросил быстрый взгляд на штурмана, а тот неожиданно расхохотался курлыкающим смехом.

– Крл, крл… – примерно так это звучало. – Смешной у тебя птенец, Док. Она мне нр-равится. Такая же ор-ранжевая, как наши малыши.

– Ну ты уж скажешь, Каррт, – ответил Док. – Она уже взрослая девушка и чистокровный человек, между прочим.

– Это вам она взр-рослая, – снова с булькающим «крл-крл» хохотнул штурман. – А для меня – самый настоящий желтоклювый ор-ранжевый птенец. Как тебя зовут, кр-рошка?

– Элишше, – ответила я, чувствуя, как лицо и уши заливает жаркой волной. – Но по коммуникатору позывной – Радуга. Так сказал командор.

– Ну р-раз командор-р сказал, то значит – Р-радуга. Хотя по мне, так ты – Солнышко. А я – Каррт, штур-рман. Если кто будет тебя обижать, говор-ри, что ты под моей опекой. Ндежи птенцов в обиду не дают.

– Спасибо, Каррт, – благодарно улыбнулась я этому существу.

– Эй, пар-рни, – громко крикнул он, повернувшись в сторону обедающих мужчин. – Кто начнет хвост р-распускать и попытается этого птенчика потоптать, отор-рву все, что отр-рывается. Меня поняли?

– Ну, Каррт! Что ж ты за ндеж такой?! Ни себе, ни другим! – воскликнул один из молодых мужчин с щупами-локаторами на висках, как у Дока.

– И правда, Каррт! – поддержал его с другого конца зала симпатичный ританин. – Может, девушка совсем не против нашего общества.