Ораторское искусство в древнем Риме
Шрифт:
Что же представляют собой эти памятники ораторского искусства времени принципата, каково их конкретное содержание и форма? Чем они навлекли на себя нелестные отзывы многих своих современников и ближайших потомков, и насколько справедливы их упреки? Какова ценность декламаций как определенного рода литературного творчества, и в чем их жанровые особенности?
О темах декламаций могут дать некоторое представление сочинения Квинтилиана, Светония, Кальпурния Флакка, Филострата и др. Ответить же на поставленные вопросы, хотя и далеко не полно, поможет анализ сочинения Сенеки Старшего «Изречения, разделения и расцветки ораторов и риторов» («Oratorum et rhetorum sententiae divisiones colores»), в котором собрана богатая коллекция фрагментов и пересказов образцовых речей более ста ораторов и риторов времени принципата Августа и Тиберия. Это сочинение отражает ту эпоху и ту среду, в которой жили и творили представители ораторского искусства и выразители культуры и идеологии своего века, наглядно представляет период в эволюции языка художественной прозы от Цицерона к Квинтилиану. Оно сообщает ряд ценных для истории литературы сведений и являет собой образец
Луций Анней Сенека Старший, уроженец Кордубы, из сословия всадников, получил первоначальное образование в Испании, затем в Риме, обучаясь в школе ритора Марулла вместе со своим другом Порцием Латроном. Во время пребывания в Риме он имел возможность общаться с такими известными ораторами и риторами, как Кассий Север, Вотиен Монтан, Юний Галлион, Пассиен и др., слышать Азиния Поллиона в юности и в уже преклонном возрасте. Прекрасно разбираясь в искусстве красноречия, он мог критически ценить их мастерство и осуждать их недостатки.
И поэтому он с готовностью и охотой откликнулся на просьбу своих сыновей (Марка Новата, Луция Аннея Сенеки — будущего философа, Аннея Мелы — отца Лукана) познакомить их с образцами речей ораторов и риторов старшего поколения, кого он знал и слышал, а им услышать не довелось [65] . «Потому что, — говорит он, — сочинений выдающихся декламаторов теперь почти нет, а по рукам ходят их подложные декламации. Из декламаций этих красноречивейших риторов теперь нынешние школьники-декламаторы выхватывают лучшие места, сентенции и выдают их за свои» (Контроверсии, I, вв. 10). Сенека одобряет желание сыновей не довольствоваться знанием образцов современного красноречия: «Чем больше образцов будет у вас перед глазами, тем большего вы достигнете в красноречии. Подражать надобно не одному, как бы велик он ни был, никогда ведь подражателю не сравняться со своим образцом. Такова природа вещей: копия всегда ниже оригинала» (там же, 6) [66] .
65
Возможно, Сенека писал свое сочинение в подражание «Бруту», где Цицерон перечисляет ораторов, «кого сам когда-либо видел и слышал» (49, 181).
66
«Ср. Цицерон, «О нахождении», III, 1, 1: «Будь я совершенным оратором, я бы собрал лучшее, что есть у предшественников, и соединил бы все эти качества в своем искусстве».
Усердное упражнение в декламации полезно, по мнению Сенеки, и как средство образования при любых занятиях (там же, II, вв. 3).
Сенека принадлежал эпохе первого утверждения императорской власти; будучи свидетелем спада высокого красноречия, он различал симптомы упадка общественной жизни, пытаясь понять причины этого и объяснить естественным ходом событий, когда, по его словам, период взлета сменяется периодом затухания (там же, I, вв. 6, 8).
Предлагая сыновьям образцы красноречия, Сенека говорит им: «Вы можете судить, в какой степени талант убывает изо дня в день, и, по какой-то несправедливости природы, красноречие идет вспять: все, в чем римское красноречие могло равняться славой с гордой Грецией или превзойти ее, процветало в век Цицерона; тогда родились таланты, чье искусство придавало блеск нашим занятиям; с тех пор дела идут все хуже и хуже» (там же, I, вв. 7).
Еще в своем историческом, не дошедшем до нас труде [67] , развивая биологическую концепцию пяти возрастов исторического развития, Сенека осознавал приближение Рима к своей старости. И теперь, на склоне лет своих, выступая в роли историка декламации, он вводит исторический элемент в литературную критику, обусловливает развитие ораторского искусства, этого своеобразного литературного жанра, временем и средой, связывает его упадок с общей деморализацией, роскошью, праздностью и развращенностью, пагубной для ума и таланта: «Умы юношества коснеют в безделье, нет заботы ни о чем порядочном; сон, вялость, или — что хуже — стремление к дурному владеют умами» (там же, I, вв. 8–9). Говоря об испорченности молодежи, Сенека противопоставляет ей доблесть древнего Рима, восхищается твердостью духа Азиния Поллиона, который мог декламировать четыре дня после смерти своего сына.
67
По свидетельству Сенеки-философа, Сенека Старший писал историю Рима с начала гражданских войн до своей смерти (De vita patris, 18 Т. И. Кузнецова, И. П. Стрельникова fr. III), разделяя ее на семь возрастов и сравнивая с периодами жизни человека: детством, зрелостью, старостью.
У Сенеки была ясная цель: сохранить от забвения и искажения слова знаменитых ораторов и риторов и воспитать вкус своих сыновей, давая им примеры того, «чему следует подражать, а чего избегать» (там же, II, 4, 12; ср. IX, 2, 27). Его риторическая антология, как ее теперь называют, состоит из одной книги свазорий и десяти книг контроверсий, пять из которых (III–VI, VIII) представлены в извлечениях, сделанных в IV–V вв.
Книги I–IV, VII, IX и X снабжены предисловиями, написанными в форме обращения к сыновьям; они включают в себя общие вопросы, воспоминания, сообщают разнообразные сведения о жизни и манере речи ораторов и риторов, чьи выдержки приводятся в самих книгах. Сенека проявляет в них здравый критицизм по отношению к представителям ораторского искусства времени принципата Августа и Тиберия, наглядно
Каждое из семи сохранившихся предисловий посвящено какому-то одному, двум или нескольким риторам, и в последующих контроверсиях данной книги сентенции, разделения и расцветки этих риторов рассматриваются с преимущественной полнотой. В предисловии к первой книге речь идет о Порции Латроне, дается его портрет, описываются качества его стиля. Здесь же Сепека высказывается о причинах упадка ораторского искусства, касается вопроса о подражании, объясняет мотивы написания своей книги. В предисловии ко второй книге говорится об Ареллии Фуске и Папирии Фабиане; в предисловии к третьей — о Кассии Севере и о Цестии Пие; в предисловии к четвертой — об Азинии Поллионе; предисловие седьмой посвящено Альбуцию Силу, а неполное предисловие к девятой — Вотиену Монтану и его критике риторических школ. Наконец, предисловие к десятой книге дает живое представление о Мамерке, Эмилии Скваре, Тите Лабиене, Мусе и др. Отдельные сведения о декламаторах, приемы разработки ими отдельных тем, а также беглые оценки их Сенекой рассеяны по всему сочинению.
Превосходная память Сенеки (в молодости он «помнил две тысячи названий и впервые услышав двести имен мог повторить их от конца к началу» (там же, I, вв. 2) позволила ему воспроизвести с подробностями даже то, что он слышал полвека назад. Не исключено, что у него имелись какие-то записи речей, а также собственные заметки о выступлениях. Некоторые декламации к тому же публиковались (например, Цестия Пия, Галлиона, Скавра — там же, III, вв. 15; X, вв. 3, 8) и поэтому легко сохранились в памяти. Кроме того, существовало сочинение Юния Отона «О расцветках» в четырех книгах (там же, I, 3, 11; II, 9, 33), в котором могли содержаться интересные материалы.
Сенека знакомит читателей с ораторами и риторами времени Августа и Тиберия из Рима и других частей империи (Азии, Испании, Греции, Смирны, Пергама), с кем ему случалось общаться, кого он слушал, у кого и с кем учился. Он упоминает около 120 имен; среди них — консулы, преторы и эдилы; историки, философы и поэты. Одни были азианцы, другие аттикисты; одни приверженцами Аполлодора Пергамского, другие Феодора Гадарского [68] . Из ораторов и риторов старшего поколения Сенека называет Азиния Поллиона, своего учителя Марулла, судебного оратора Пассивна и др.; из многочисленных сверстников — Порция Латрона, Альбуция Сила, Ареллия Фуска, Цестия Пия Квинта Гатерия, Волкация Мосха, из младшего поколения — Аргентария, Кассия Севера, Тита Лабиена, Юния Галлиона, Папирия Фабиана и многих других. [69] .
68
Теоретики рационалистического и интуицистического красноречия, школ аналогистов и аномалистов. Первые, исходя из практики судебных речей, требовали от речи стройности и равномерности частей, вторые, исходя из практики политических речей, утверждали невозможность нормализации грамматических правил, допуская отклонения от схемы ради выразительности. Борьба между этими школами, начавшаяся во времена Цицерона, продолжалась и в I в.
69
Обстоятельный сводный обзор сведений об ораторах и декламаторах и лучшая их характеристика даны в книге Анри Борнека (Bornecque Н. Le declamations et les declamateurs d’apres Seneque le Pere. Lille, 1902), особенно полезной как источник фактической информации о римских риторических школах.
Мы узнаем из книги Сенеки о выдающихся ораторах оппозиции Лабиене и Кассие Севере. Лабиен, оратор и историк, даже во время долгого мира сохранивший «помпеянский пыл», соединял в себе качества старого и нового стиля и был как бы символом переходного периода (там же, X, вв. 4–5). Кассий Север, судебный оратор, славился силой и убедительностью речи, говорил экспромтом, был одним из первых, кто использовал в своих выступлениях новый стиль в риторике.
Большое внимание Сенека уделял знаменитой «первой четверке» мастеров красноречия: Порцию Латрону, Юнию Галлиону, Ареллию Фуску и Альбуцию Силу. «Все они состязались в красноречии, слава была для Латрона, а пальма для Галлиона», — говорит он (там же, X, вв. 13). Латрон отличался неровным: и эмоциональным стилем, юмором и здравым смыслом, ненавидел изыски и украшения, речи готовил заранее; он предпочитал выступать перед учениками не как учитель, но как образец (там же, I, вв. 13; IV, 25). Ареллий Фуск, учитель Овидия, говорил пышным, изысканным, хотя и тяжеловатым слогом. Юний Галлион, напротив, был мастером простого стиля. Альбуций Сил, страстный любитель фигур, развивал quaestio как целую контроверсию. Из многих других ораторов и риторов, упоминаемых и оцениваемых Сенекой, можно назвать здесь лишь некоторых: Пассиен отличался многословием и пристрастием к развитию peroratio; Фульвий Спарс, ученик и подражатель Латрона, был любителем антитез, Цестий Пий, видный представитель азианского стиля и поклонник Вергилия, соперничал с Цицероном, увлекался сентенциями и описаниями, отличался вычурным стилем; Волкаций Мосх, аполлодоровец, злоупотреблял риторическими фигурами; Гатерий говорил по вдохновению стремительно и безудержно, не заботился об отделке своих речей, использовал старинные выражения и обороты Цицерона; Папирий Фабиан, декламатор и философ, учитель Сенеки-философа, любил описания; Мурредий подражал Публилию. При последующем рассмотрении декламаций эти краткие характеристики приобретут большую полноту и конкретность. Говоря о риторах и ораторах, Сенека вкладывает в эти слова разные понятия: риторы — это те, чье ремесло декламировать; ораторы — те, кто произносит речи не для ремесла, а с определенной целью.