Орбита мира

Лапиков Михаил Александрович

– О, а вот и американец нарисовался, - тем временем прокомментировал Семецкий.
– Парсек-три - Заре, подтверждаю радарный контакт с американским орбитальным инспектором. Транслирую курс и дальность.

– Заря - Парсеку-три, данные приняты, - откликнулись с Земли.
– Расхождение орбит в пределах нормы, транслирую поправки.

– Чего он вообще с такого расстояния увидит?
– задумался Семецкий.
– Далеко же.

– Что мы им не собираемся устраивать вторую Флориду, - рассудил Васильев.
– А больше, в

сущности, и не требуется. Ну, разве что, на следующих витках нас молодому своему показать, чтобы тоже электронов живых в радаре немытыми руками потрогал.

– А правда, что у них электроника лучше нашей, товарищ подполковник?
– не выдержал старлей.

– Правда, Юра, правда, - вздохнул подполковник.
– С той войны за ними гонимся, всё не догоним. Могут же, сволочи, когда захотят!

– Зато у нас воздушный старт, - нашёлся Семецкий.

– А без него у нас вообще не понять, летал бы кто-нибудь, или только ракеты, - ответил подполковник.
– Ты, Михалыч, по молодости допуска не имел, а я вот помню, как наши с ракетчиками за пилотируемый космос воевали. Те вообще хотели в ракету живого человека вместо бомбы запихать, и так и отправить.

– А обратно как?
– удивился старлей.

– А как барон Мюнхгаузен, - усмехнулся подполковник.
– Верхом на ядре.

– Верхом?
– не поверил Семецкий.

– Ну, внутри, конечно, - уточнил Васильев.
– С тормозным парашютом и катапультированием в плотных слоях атмосферы. Видел бы ты, какие часы с кукушкой они для этого нарисовали, куда там швейцарским мастерам!

– Ой, - голосом человека у которого только что сломался зуб протянул Семецкий. Личное знакомство с катапультами в ходе подготовки у всех лётчиков-космонавтов вызывало более чем понятные чувства, и это уже с новым их поколением, куда более снисходительным к пилотам.

– Вот и генсек тогда что-то в этом роде подумал, - согласился подполковник.
– И всю эту самодеятельность к нашему с тобой счастью за-пре-тил.

– Вообще, - майор Байкалов ненадолго оставил подчинённого без внимания, - у тяжёлых ракет есть свои преимущества. Например, крупногабаритные орбитальные сооружения выводить. Тонн по сто.

– Это например?
– поинтересовался Васильев.

– Например, долговременную орбитальную станцию, - ответил Байкалов.
– Или лунный экспресс. Человек на десять. Сразу чтобы и с красным уголком, и с портретом Ленина, и с лунным трактором для постоянной базы.

– Кто о чём, а Бай о Луне!
– засмеялся Васильев.
– А не боишься, что такая база для кое-чего другого тоже пригодится? На те же сто тонн, а?

– Боюсь, - согласился Байкалов.
– Веришь, нет, кошмар у меня - что я дед старый уже, лет мне наверное, целых пятьдесят, вишу перед иллюминатором, внизу конвейер гудит, и наших мертвяков по Земле мегатонну за мегатонной выплёвывает. И я только смотрю, как там огонёчки красивые на месте городов загораются, и знаешь,

обида такая берёт, что именно так всё получилось. А должно-то было - совсем по-другому!

– Да чего ж не поверить, - мрачно сказал Васильев.
– Носатым такой бублик с бомбами ещё фон Браун в пятидесятые начертил. Руки толком от лагерной крови не отмыл, а уже снова за кульман.

– А чего ж они её не запустили, товарищ подполковник?
– не выдержал Семецкий.

– А чем?
– поинтересовался в ответ Васильев.
– Там даже если из блоков собирать, грузовик нужен тонн под тридцать. А лучше сразу все сто. Представить-то вроде и легко, а ты сделай такой попробуй! Никаких маршалов Неделиных для такой программы не хватит, ракеты поначалу рваться будут раз в день по будням и три на выходные!

– Парсек-два - Парсеку-один, - прервал их разговор Синицын.
– У меня помехи в прохождении управляющего сигнала.

– Заря - Парсекам, - тут же напомнила о себе Земля.
– Длжт обстнвк... свзь ннджн...

Остатки трансляции намертво забили помехи. С Земли упрямо пытались что-то передать, но орбитальной группе крайне быстро стало не до этого.

– Парсек-три, радарный отклик рассыпался!
– старший лейтенант Юрий Семецкий в ужасе смотрел на кашу на экране обзорного радара.

Тревожные огни на приборных консолях всех четырёх "Парсеков" напоминали закоротившую новогоднюю ёлку. Дальнюю связь обрубило полностью, ближняя ещё как-то держалась.

– Четвёрка упала!
– доложил Синицын.
– Парсек-два, утеря контакта с беспилотником.

– Юрка, что там носатый?
– подполковник Васильев уже запустил радар ведения цели в боевом режиме, но без данных с остальных машин толку оказалось немного даже от него.

– Пропал носатый, каша одна!
– мрачно признался Семецкий.

– Так, - спокойно начал подполковник.

И в этот момент помехи как отрезало.

– ...Неопознанный космический объект, повторяю, неопознанный космический объект - прорвалось с Земли, - Парсеки, доложите обстановку, почему молчите, Парсеки?

– Парсек-четыре - Заре, слышу вас хорошо, - с облегчением произнёс Васильев.
– Экипажи и машины в норме.

– Парсек-два, есть связь с бортом-четыре, - торопливо отозвался Синицын.
– Контроль восстановлен, траектория спуска в пределах расчётной, ввожу поправки.

– Парсек-три, облучение боевым радаром подтверждаю, - столь же торопливо добавил Семецкий.
– Повторяю, американский инспектор ведёт сопровождение боевым радаром.

– Тоже нервничает, - прокомментировал это Васильев.
– Парсек-четыре - Заре, что это было?

– Парсеки, это Заря!
– от следующего голоса в эфире даже в тесном лётном скафандре экипажам захотелось встать смирно и есть начальство взглядом.
– Доложите статус неизвестного космического объекта! Что за цирк у вас там на орбите происходит?