Орбитсвиль
Шрифт:
— В космобусе остался комплект с анализатором, — сказал Кремер. — Сходить за ним?
— Разумеется.
Капитан удивился: кому, как не лейтенанту, идти за прибором? Потом внезапно сообразил: влияние Сферы. Ее необъятному Lebensraum'у хватило нескольких минут, чтобы потрясти основы, на которых зиждились отношения в замкнутом обществе Двух Миров. Лейтенанту просто не хочется покидать райский уголок и лезть в круглое черное окно. Потенциальный владелец суперконтинента, он не видел худого в том, чтобы капитан отправился вместо него. «Как быстро, — подумал Гарамонд. — Нас ждут великие перемены».
Вслух же произнес:
— Можете осторожно
— Ясно. — Кажется, возможность первым сообщить самую сенсационную новость всех времен пришлась Кремеру по душе.
Лейтенант подошел к краю лужайки, лег и с явным усилием протиснул шлем сквозь мембрану силового поля, которое, вероятно, удерживало атмосферу. Кремер выгнулся, схватился за опору космобуса, и скользнул во мрак.
Когда он исчез, мысли Гарамонда снова пришли в беспорядок. Естественный вес тела и травянистая упругая почва создавали полную иллюзию планетной тверди. Все инстинкты восставали против мысли о холодной пустоте за тонкой скорлупой из неведомого металла, к которому реактивной силой дюз прижался утлый космобус.
Гарамонд отступил на несколько шагов от края. Досадуя на тяжелый скафандр, казавшийся неуместным в такой естественной на вид обстановке, он опустился на колени и занялся изучением растительного покрова. Густая смесь разных видов растений весьма напоминала земную траву. Капитан раздвинул листья и стебли, запустил руку в спутанные корни, набрал горсть коричневой земли и растер ее на ладони. На перчатке остались влажные пятна.
Он поднял голову и тут только заметил белое кружево облаков. Слепящий солнечный диск висел точно в зените. Капитан отвел взгляд, и у него перед глазами вместо желтых кругов поплыли светлые и темные голубые полоски. Он взял этот эффект на заметку, собираясь предложить его главному научному сотруднику О'Хейгану для первого этапа исследований, и снова занялся почвой. Вырыв ямку, он добрался до основы, все той же поверхности с серым металлическим отливом, на которой влажная земля не оставляла никаких следов. Гарамонд провел по ней рукой, пытаясь вообразить, каким способом создана эта явно цельнометаллическая сферическая оболочка с окружностью в миллиард километров.
Источником вещества для материала со столь непостижимыми свойствами могло быть только само солнце. Материя — суть энергия, а энергия — суть материя. Любая активная звезда ежедневно испускает в пространство неимоверное количество лучистой энергии, в которую превращает миллионы тонн собственного вещества. Но на пути излучения звезды Пенгелли кто-то воздвиг преграду, она и совершила обратное преобразование, превратив энергию в вещество. Тонко управляя самыми фундаментальными силами Вселенной, неведомые существа соорудили непроницаемый щит из материала с заданными свойствами — тверже алмаза, вечного и неизменного, как сама материя. Когда сферическая оболочка достигла требуемой толщины, они завершили создание нового мира, покрыв его почвой, наделив атмосферой и водой. Энергию и вещество для новых чудес черпали из прежнего источника, а органика — даже столь сложная, какой являются клетки и семена, — с точки зрения фундаментальных законов природы ничем не отличается от минералов. И сотворить зеленую былинку тем существам было ничуть не труднее, чем стальной клинок…
— Сэр, состав атмосферы подходящий! — раздался за спиной капитана голос Кремера.
Гарамонд увидел, что тот уже поднял лицевую пластину.
— Соотношение?
— Кислорода
Гарамонд открыл шлем и вдохнул полной грудью. Воздух оказался свежим и приятным. Капитан поймал себя на мысли, что никогда прежде он не дышал настоящим чистым воздухом. Со стороны «берега» донеслись глухие звуки, это из «озера» один за другим вылезали облаченные в скафандры астронавты и радостно кричали, не снимая шлемов.
— Я позвал сюда всех, кто захочет, — сказал Кремер. — Кроме Бронека, конечно, он следит за космобусом. Не возражаете, капитан?
— Все в порядке. Придется почаще сменять вахты, чтобы вся команда побывала здесь до отлета, — ответил Гарамонд. До него вдруг дошло, насколько изменилось поведение Кремера. Если бы лейтенант не увидел сферу изнутри, он не посмел бы самовольно распоряжаться.
— До отлета? — удивился Кремер. — Но ведь, как только мы сообщим на Землю, сюда немедленно отправится весь действующий флот. Зачем же нам возвращаться?
Гарамонд подумал об Эйлин, ее нелюбви к путешествиям и своем намерении при первой возможности вернуть ее в привычную обстановку, но какая теперь в этом необходимость?
— Пожалуй, действительно нет смысла.
Он стоял на поверхности с почти нулевой кривизной, хотя она не казалась бесконечной плоскостью, и не ощущал страха открытого пространства. Предел видимости не должен был зависеть, как на планетах, от роста наблюдателя, однако не мог быть безграничным, поскольку имелась атмосфера. Вдали виднелась нечеткая линия горизонта. В отличие от земной, она была слегка вогнутой, но впечатления гораздо большей удаленности не возникало, взгляд не уходил в бесконечность.
Кремер поковырял носком сапога ямку, вырытую капитаном, постучал по основе.
— Нашли что-нибудь?
— А что вас интересует?
— Контурная схема искусственной гравитации.
— Вряд ли мы вообще найдем тут какие-либо схемы в нашем понимании.
— Как же тогда?..
— Может быть, с помощью перестроенной структуры или специально сконструированных атомов. Короче говоря, нечто куда более совершенное, нежели обычные приборы и машины.
— Фантастика.
— Мы сами сделали шаг в этом направлении. Вспомните двигатели на магнитном резонансе, чем не фантастика?
Гарамонд машинально забросал ямку землей и утрамбовал, сводя к минимуму вред, нанесенный плодородному слою. Здесь, вблизи окна, он был очень тонок, но вдали поднимались небольшие холмы, скорее всего, наносные.
— Когда они придут в себя, — Гарамонд кивнул на других участников вылазки, — попросите кого-нибудь собрать образцы растительности и почвы.
— Уже попросил, — небрежно откликнулся Кремер. — Кстати, у нас не действует ни один из передатчиков, хотя мой работал, когда я вылезал наружу.
— Вероятно, локальный эффект. Что ж, работенки О'Хейгану хватит с избытком. Пойдемте, осмотрим руины.
Они направились к ближайшему зеленому кургану. Под покровом ползучих растении угадывались очертания постройки, по которым можно было получить представление о толщине стен и размере внутренних помещений. Тут и там валялись ржавые куски искореженного металла — бывшие части и детали каких-то механизмов. Края оплавились, словно металл резали автогеном.
Кремер тихо присвистнул.
— Как вы полагаете, кто победил — те, кто хотел прорваться внутрь, или те, кто их не пускал?