Орден Багровой бури. Книга 5

Ермоленков Алексей

— Дай угадаю. Витёк?

— В том числе и господин Самойлов, да. А также командоры Радов и Фурин, его благородие Писемский и некоторые другие гости. Они тысячу раз подняли тосты за ваше с Ларисой Ивановной здоровье и заключили пари.

— Какое пари? — Огонёчек поднимает брови.

— Я, хм, не уверен, что могу говорить такие вещи, — смущается дворецкий.

— Да ладно тебе, рассказывай, — смеюсь я.

— Господин Самойлов утверждал, что наследник рода Зверевых будет зачат сегодня ночью. Другие гости не поверили,

и он поставил на это огромную сумму, — бормочет Мирон.

Лариса краснеет, а я смеюсь:

— Витёк в своём репертуаре! Между прочим, он вполне может выиграть.

— Андрей! — Лара бросает на меня опаляющий взгляд.

— Что Андрей? Все прекрасно знают, что у нас с тобой была первая брачная ночь. И я буду очень рад, если мы с тобой действительно смогли зачать наследника.

— Ну… вообще-то, я тоже, — робко улыбается моя жена.

— Вот и славно. Что у нас на завтрак, Мирон?

— Если вы не против, господа, я бы предложил оставшуюся со вчерашнего вечера индейку.

— Пойдёт, неси. А ещё кофе, — киваю я.

После завтрака мы с Ларисой отправляемся во внутренний двор, где стоит цветочная арка, под которой мы вчера стали мужем и женой. До сих пор как-то не верится, если честно!

— Странно, но почему-то мне до сих пор не верится, что я женат.

Целуя меня, она отвечает:

— Мне тоже. Когда мы впервые встретились, я и представить не могла, что так получится.

— Что? Я думал, ты в ту же секунду захотела от меня детей, как только увидела.

— Вот ещё! Сначала я считала тебя дерзким и невоспитанным нахалом. Хотя и симпатичным, — лукаво щурится Лариса.

— Теперь этот нахал твой муж, — усмехаюсь я.

— А мой муж научит меня пользоваться родовым кольцом?

— С радостью. Доставай, посмотрим, что оно умеет.

Огонёчек вытаскивает из кармана артефакт, и я смотрю на него, используя астральное зрение. Надо же, какая интересная структура.

Но ещё интереснее то, что до вчерашнего дня эта структура была совсем иной. Перемены настолько глубокие, что кажется, будто передо мной совсем другое кольцо.

Похоже, что после того, как кольцо признало Ларису полноценным членом рода и своей хозяйкой, оно подстроилось под неё. Не удивлюсь, если и свойства кольца изменились согласно её способностям.

— Здесь есть структуры, связанные со стихийной магией, причём со всеми четырьмя стихиями, — говорю я.

— Со всеми четырьмя? Но я маг огня и не могу пользоваться другими стихиями, — расстраивается Лариса.

— Я бы не был так уверен. Надень его.

Лара послушно натягивает кольцо на палец, после чего я объясняю ей, каким образом нужно пропустить ману через артефакт. Когда она это делает, то её изумрудные глаза расширяются от удивления.

— Я чувствую!.. — выдыхает она.

— Что чувствуешь?

Вместо ответа Лариса создаёт заклинание. И это отнюдь не огненное заклинание.

Вместо пламенного потока из её руки вырывается струя воды. Огонёчек направляет её вверх, и вода рассыпается брызгами, в которых на миг появляется радуга.

— Офигеть… — шепчет жена.

— Я правильно понимаю, что теперь ты можешь пользоваться другими стихиями? — спрашиваю я.

— Похоже на то. Сейчас, одну секунду! — она снова пропускает ману через кольцо, и на сей раз творит каменный шип, а потом создаёт воздушный вихрь.

— Поздравляю, красавица моя. Благодаря этому кольцу, ты стала мастером всех четырёх стихий, — говорю я.

— Ну, не то чтобы мастером. Надо практиковаться. Жаль, что я не могу создавать заклинания разных стихий одновременно!

— Точно не можешь? — спрашиваю я.

Лариса кивает:

— Да, точно. Я попробовала. Чтобы переключиться на другую стихию, надо запустить ману в кольцо. Когда научусь, смогу делать это очень быстро. Но создать, например, огненный шар с каменными осколками внутри у меня не получится.

— Жаль. Хотя я бы не был столь категоричен — вдруг со временем научишься. Ты же помнишь, куда у нас теперь есть доступ? — я киваю на третий этаж поместья.

— Помню.

— Мы с тобой обязательно достигнем вершин, — обнимая супругу, говорю я.

Российская Империя. Москва, подземелья поместья князя Киреева.

— Он что-нибудь рассказал? — скучающим тоном спрашивает Денис Александрович, входя в комнату.

— Нет, ваше сиятельство. Крепкий парень, — сообщает идущий следом гвардеец.

— М-м, надо же. Эй ты, отброс. Посмотри на меня.

Сидящий на бетонном полу пленник медленно поднимает окровавленное лицо. Несмотря на то, что его тело истерзано, взгляд остаётся несгибаемым, и князь Киреев сразу это отмечает.

— Ты работаешь на императорскую семью, не так ли? — спрашивает он.

— Да пошёл ты, — хрипло отвечает пленник.

— Как грубо. Знаешь, я даже немного восхищаюсь твоей стойкостью. Совсем чуть-чуть, вот так, — князь показывает щёлочку между пальцами.

— Мне плевать, — хрипит пленник.

— Зря. Потому что за твою стойкость я хочу сделать тебе подарок. А именно — даровать смерть. У тебя есть выбор! Можешь сдохнуть быстро, а можешь — медленно и мучительно. Что выбираешь?

— Я ещё поживу, пожалуй.

Денис Александрович смеётся, и гвардеец за его спиной тоже ухмыляется.

— Посмотрим, как ты сейчас запоёшь. Выйди, — бросает князь своему гвардейцу.

Когда дверь за ним запирается, Киреев закатывает рукава белой рубашки и подходит к пленнику. Крепко схватив его за голову, он создаёт проклятие боли — боли, которую не в силах выдержать человек. Этому проклятию его научил Безымянный. Тот, с чьей помощью князь добьётся величайших высот.