Орден последней надежды. Тетралогия
Шрифт:
– Туда? – спросил Спаркс.
Я кивнул.
– А вы вернетесь? – уточнил он, и все негромко загалдели.
– Молитесь, чтобы этого не случилось, – ухмыльнулся я. – Если я вернусь, это будет значить, что все провалено, и мне больше некуда деться, а всех нас ждет виселица.
В наступившей тишине кто-то громко сглотнул.
– Молитесь, если умеете, – продолжил я все с той же неприятной ухмылкой. – Чтобы дело, за которым я иду в замок, выгорело. И, самое главное – сидите тихо!
Я повернулся и пошел к выходу, за спиной сдержанно галдели.
– Запереть ворота
Стоящие у причалов корабли пылали, если среди них и остались незатронутые огнем, то я их не заметил. Новехонький флот ордена ушел в дым, даже не успев выйти в море. Моя провокация удалась, но чувствовал я себя скверно. Мне удалось столкнуть орден Золотых Розенкрейцеров с Венецианской республикой, я отложил открытие Америки и изменил ход истории, но гордости не испытывал. Причина проста, мне до слез было жаль великолепные суда!
Бои переместились выше, в город. Насколько я разобрался, высадившихся венецианцев поддержали воины с белыми повязками. Их было намного меньше, чем розенкрейцеров, но действовали они сплоченно. Похоже, надеяться ордену было не на что. Я поймал чью-то лошадь с окровавленным седлом и вихрем пронесся по Барнстаплу, ухитрившись не ввязаться ни в одну из стычек. Ворота замка были распахнуты настежь, судя по всему часовых закололи в спину.
В замке шло настоящее сражение. Воины из дворцовой стражи бились с воинами с белыми повязками, и мне пришлось прокладывать путь силой. Как и любой бой, этот запомнился мне фрагментарно. Блеск стали, крики умирающих, яростный вой сцепившихся в рукопашной. Вечная триада воина любой эпохи: кровь, боль и смерть. Перед запертой дверью в покои сэра Малькольма Уэйка я без особого удивления обнаружил Стефана. Как и я тот щеголял белой повязкой.
– Привет, – говорю я. – Думал, ты в лагере.
– Не нашел тебя там и решил поискать, – ухмыляется Стефан.
В руках у валлийца боевой топор, к лезвию прилипли чьи-то волосы, воин забрызган кровью с ног до головы. Впрочем, я и сам выгляжу не лучше, с тем только отличием, что в руке у меня меч.
– Поделим поровну? – спокойно спрашивает Стефан, стараясь не поворачиваться ко мне спиной.
– Ты о драгоценностях? – небрежно уточняю я.
– Я о картах, – ровно заявляет тот.
– Договорились, – киваю я и тут же командую:
– Ломай дверь, я тебя прикрываю.
Пара минут и дверь сдается, а мы вваливаемся внутрь. Навстречу с криками кидаются вооруженные люди, плечо обжигает болью. Я машинально пригибаюсь, бью в ответ, стараясь ударить быстрее, еще быстрее. Мертвое тело сшибает меня с ног, и я отползаю в сторону. Стефан в одиночку бьется против четверых, не давая меня добить.
Вскочив на ноги я успеваю отрубить чью-то руку вместе с кинжалом, который должен был пропороть валлийцу спину, чужая кровь плещет мне в лицо, заливая глаза. Страшно кричит коренастый мужчина в дорогом камзоле, зажимая распоротый живот. Я тут же добиваю его, и мы остаемся втроем: я, Стефан и высокий пожилой человек с козлиной бородкой, мастер
– Сэр Малькольм Уэйк, нам нужны карты новых земель за океаном! И если хотите жить вам придется с ними расстаться! – рычу я, приставив острие меча к груди старика.
– Вы не тронете меня, – бросает тот высокомерно. – Я единственный, кто знает путь в Новую Индию!
– А вы часом не врете? – интересуюсь я с сомнением. – А как же ученики?
– Ученики, – надменно фыркает сэр Уэйк, – бездари из благородных, что не могут толком запомнить ни одного течения! Да знаете ли вы, что если сбиться с курса на ничтожную долю градуса, хотя о чем это я, откуда вам знать, что на картах наш мир делится на триста шестьдесят градусов… Так вот, вам корабль угодит в неподвижное море из водорослей, что опутают его и не дадут сдвинуться с места, пока команда не умрет от голода и жажды!
– Саргассово море, – понимающе киваю я, но сэр Уэйк, гордый своей уникальностью, меня не слышит.
– А знаете ли вы, что если отклониться к северу или югу, то попадешь в зону постоянных штормов? И слышали ли вы хоть раз о бескрайних ледяных полях? А как вы найдете в бескрайнем океане маленькие острова, где можно набрать воды и свежей провизии, и отличите безопасные гавани от тех, вокруг которых обитают тысячи кровожадных дикарей?
– Где карты? – нетерпеливо перебиваю я говоруна.
– Все карты в этой голове, – заявляет сэр Уэйк напыщенно.
– Хотел бы вам верить, – пожимаю я плечами.
Лезвие меча блестит как молния, самый кончик его разрубает горло старику. Сэр Малькольм Уэйк успевает еще открыть рот для протестующего вопля, но тут же захлебывается кровью. В следующее мгновение глаза его стекленеют, мертвое тело оседает на пол. Не повезло сэру Уэйку, хранить подобные секреты смертельно опасно для здоровья. Я не собираюсь дарить Америку Венецианской республике, захотят – пусть открывают ее сами.
– Зачем? – очень тихо и спокойно спрашивает Стефан, его глаза угрожающе сузились.
– Ты собрался силой волочь старика мимо венецианцев? – интересуюсь я с холодком. – Как ты себе это представляешь, мы засунем его в мешок и выдадим за полонянку?
– Но как мы без него отыщем карты?
– Найдем, – уверенно бросаю я. – А он все равно ничего не сказал бы, знаю я подобных упрямцев. Да и времени на пытки у нас нет. Вот-вот сюда нагрянут венецианцы, а потому следует поторопиться.
Я быстро оглядываю просторное помещение с десятками шкафчиков, сундуков и шкатулок. Как угадать, где лежат нужные мне карты? А ведь они есть, их просто не может не быть. Не будешь же ты объяснять капитанам на пальцах, как идет течение и где лежат острова? Может стоит рискнуть и поджечь здесь все? Но тогда мне придется стоять в дверях покоев до последнего, насмерть, чтобы венецианцы не успели потушить пламя.
Жак Кер наверняка указал им, где находится самый ценный приз, и сюда непременно явится трофейная команда. Кому как не народу, живущему морской торговлей, знать, насколько ценны вообще любые карты? А уж если в них указан путь к новому континенту любой венецианец ляжет костьми, но раздобудет подобную карту!