Орден Скорпионов

Ivy Asher

ORDER OF SCORPIONS

Copyright © 2020 Ivy Asher

В книге содержатся описания убийств, насилия, секса (по обоюдному согласию). Также в книге упоминаются: пытки, сексуализированое насилие, торговля людьми, голод, самоубийство, отравление, физическое насилие, наркотическое опьянение (жертву одурманили с целью изнасилования и похищения).

Начало этой книги самое мрачное, но по мере развития сюжета повествование становится светлее, радостнее.

Пожалуйста, имейте в виду, что в книге могут присутствовать другие вещи, которые могут для кого-то стать триггерами.

Меня разбудил громкий лязг: металл ударялся о металл. Воздух был затхлым, воняло грязными телами и ночным горшком. Он проникает в мои легкие, и я давлюсь им, задыхаясь от этой отвратительной вони. Жгучий холод пробирает до костей, вызывая дрожь и смятение.

Где я?

Мысль, будто густой туман, ползет в моем сознании. Я пытаюсь открыть глаза, но их залепило коркой. Я пытаюсь поднять веки, но ресницы слиплись, и мне больно, так что я тру глаза, чтобы их очистить. Мое сердце тревожно бьется: неприятные, незнакомые ощущения во всем теле завладели моими чувствами, вызывая беспокойство.

Что-то совсем, совсем не так.

Я не знаю, что происходит, и почему мое тело болит так, словно оно побывало на войне. Я пытаюсь собрать свои путаные мысли и чувства воедино, но это похоже на то, как если бы я пыталась вскипятить воду на последнем тлеющем угольке в очаге. Я борюсь с паникой, что бьется у меня в груди, и со звоном в ушах, превозмогая боль, открываю веки. И все, что я получаю в награду за свои усилия – это бесконечная темнота вокруг меня.

Тихий стон вырывается из моего горла, когда я поворачиваю голову, чтобы получше рассмотреть окружающую меня темноту. Я едва пошевелилась, а боль в моем черепе тут же поползла вниз по шее, обнимая за плечи. Боль прокатывается по мне, как рябь по поверхности гладкого озера, и я глубоко вдыхаю затхлый воздух, пытаясь избавиться от мельтешащих кругом черных пятен, мешающих разглядеть что-то в и без того темной комнате.

Внезапно накатывает тошнота, и я сжимаю кулаки – слабая реакция тела на страдания и боль. Мои короткие ногти отчаянно скребут по холодному полу, на котором я растянулась. Я готова избить того, кто сделал это со мной, и это желание течет по моим венам. Жаль, что у меня нет ни единой догадки о том, где я и почему тут оказалась. Как будто кто-то торопливо стер из моей памяти все важные детали, осознание того, кто я есть, оставив после себя лишь меловые разводы и темные облака пыли.

Мое внимание привлекают чьи-то тихие, еле сдерживаемые всхлипы – слева от меня кто-то есть. Мои глаза пытаются приспособиться, сфокусироваться на том, что окружающая темнота скрывает от меня.

Я пытаюсь унять дрожь, внезапно замечая, как во рту появляется привкус ужаса. Старого древнего ужаса, настолько старого, что мне кажется, будто он заполз внутрь, умер и гниет на моем языке неизвестно сколько времени. Желчь щекочет заднюю стенку горла, когда мои глаза окончательно привыкают к всепоглощающей тьме вокруг. Я моргаю, пытаясь справиться с наплывом образов,

Это не просто холодный камень под моими избитыми конечностями, который лишает мое тело тепла и комфорта. Меня окружают металлические решетки. Высокие зловещие прутья, вделанные в ледяной каменный пол, их венчает жуткая, почерневшая металлическая крышка.

Я в клетке.

Клетка частично сделана из железа, и осознание этого вызывает всплеск паники и прилив адреналина – хотя я не могу вспомнить, почему и как я подумала, что металл этот опасен. Мое тело явно пыталось сказать мне что-то – что, по его мнению, я должна была понять, но в моей налитой свинцом голове было пусто. Мне не хватало каких-то деталей, части себя, чтобы понять собственную реакцию на происходящее.

Страх с новой силой поднялся в моей груди. Биение моего сердца напоминает стук копыт лошади, что несется к финишной черте в гонке. Мое тело отвечает на мои бешеные эмоции, но мои мысли спотыкаются. У моего разума нет шансов догнать тело.

Я вглядываюсь в темноту и вижу еще больше клеток. Они стоят вдоль стены комнаты, некоторые пустые, их открытые пасти ждут, чтобы сожрать ничего не подозревающих жертв. Другие заполнены беспомощным, бесформенным нечто – таким же, как я.

И снова я слышу тихий, мягкий ритм чьих-то всхлипываний. Я пытаюсь выяснить, кто поет эту печальную песнь, но не могу понять, откуда она доносится.

Я поднимаюсь с земли на трясущихся конечностях, и паника расправляет крылья в моем животе, а боль кричит в моих руках. Стоит мне двинуться, как на лицо падает серебристая прядь волос.

Я замираю. Смотрю на этот необычный оттенок, я жду, когда цвет или форма вызовут в моем одурманенном, истерзанном разуме хоть какой-то отклик, намек на узнавание. Но в голову ничего не приходит. Я тянусь к локону, осторожно дергаю его и чувствую, как корни прядей натягиваются у кожи головы. Это точно мои волосы.

Почему меня это так смущает?

Я еще приподнимаюсь, не обращая внимания на предупреждающую дрожь моих напряженных, слабых мышц. Я расчесываю длинными ногтями свои локоны, отодвигая густые пряди от лица. Кончики волос щекочут мне поясницу, и я вытягиваю руки перед собой, чтобы посмотреть на них.

Я их не узнаю.

Ужас застревает в горле, густой и назойливый: я провожу подушечками пальцев по незнакомому мне, но все же моему, лицу. Длинные ресницы, прямой нос, пухлые губы, заостренные уши – все это вещи, которые мне знакомы, и все же… я их не узнаю. Меня не шокирует то, к чему я прикасаюсь и что представляю, но образ того, что эти части представляют собой, будучи единым целым, мне не знаком.

Я не знаю, кто я.

Я с тревожной уверенностью уцепилась за этот факт. Я пытаюсь копаться в своих воспоминаниях, искать что-то, что существовало до того, как я очнулась в этой клетке, но там пусто. Мой разум темен, опустошен, и все, что у меня есть, – это вопросы и страх, что поднимаются внутри меня, как перья при сильном порыве ветра.

Что происходит?

Слабые крики раздаются где-то за пределами комнаты с клетками, и несколько узников за железными решетками испуганно пищат, о чем-то предупреждая друг друга. И снова мое тело реагирует так, будто точно знает, чего они боятся. Адреналин бурлит в моих венах, помогая смахнуть паутину с извилин и прогнать боль из конечностей. От страха каменеют мышцы, и мое сердце начинает биться так громко и так быстро, что, кроме него, я больше ничего не слышу. Будто бы отрывистый стук пытается заглушить звуки грядущего жуткого нечто, защитить меня от ужасов того, с чем я столкнусь.