Орден Святой Елены

Хонихоев Виталий

— Эээ… я слышу, что… — нерешительно подает голос Александра: — что…

— Это конечно очень по-гусарски — прыгнуть черте-куда, мон ами, однако толку от вашего подвига, если мы не узнает о конечной точке приземления? Не говоря уже о том, что где вы приземлитесь спокойно — мы костей не соберем. А целителей между нами нет. Полцарства сейчас отдал бы за валькирию, даже самую завалящую. — Сандро смотрит в черный провал и качает головой: — вот была бы веревка подлиннее…

— Прошу прощения… но…

— Помолчи, Сашенька. Нам бы веревку. В теории я могу склеить наши тоги, но

не такая уж и длинная она выйдет и всем придется раздеться… нарвать тоги на лоскуты, а я скреплю их между собой и…

— Сандро! — повышает голос Александра и мы все оборачиваемся. Она тычет пальцем назад. У угла Лабиринта стоит девушка в паучьем костюме. Просто стоит, не делает никаких движений, не становится в угрожающую позу, не выкрикивает проклятья, но от ее неподвижности становится не по себе.

— Вериока! — говорит моя кузина: — как хорошо, что с тобой все в порядке! А я-то беспокоилась! И где твоя подружка… которая дриадой оделась?

— Ты… стой на месте пожалуйста. Все — стойте на месте. Иначе… — она придавливает средним пальцем невидимую клавишу перевернутого рояля, и я только сейчас замечаю, что мы все — опутаны тонкими, блестящими нитями паутины. Нить паутины идет через мое запястье и шею, захватывает отставленную чуть в сторону лодыжку Александры, держит руки Сандро и идет прямо через горло Ай Гуль.

— Вериока, — голос моей кузины меняется. Сейчас она серьезна как никогда, я ее такой и не слышал ни разу — она спокойна и уверена в себе, она говорит медленно, проговаривая каждый слог, отпечатывая его прямо в голове у слушающих: — предлагаю тебе хорошенько подумать перед тем, как угрожать мне.

— Не надо пробовать свои трюки на мне, — отвечает Голицына-младшая, придерживая нить паутины средним пальцем: — не стоит. Я не боюсь тебя, ледяная ты стерва. Я все вижу. Здесь нет целителей и… неизвестно когда мы отсюда выберемся, искаженное пространство, так? Магия, которую в свое время открыл Берил Самус, пространственный карман, сумка с бесконечным внутренним объемом.

— Хорошо, мы поняли, что ты отличница и выучила всю домашку. — говорю я, обращая внимание на себя: — однако нет нужды в эскалации конфликта. Мы тут все в одной лодке и если будем сотрудничать…

— Сотрудничать? Так как Ледышка сотрудничает? — Вериока кивает на лежащего тут же Вениамина Строгонова с пробитой грудной клеткой и стеклянными глазами. Надо было глаза прикрыть, думаю я, непорядок. Есть что-то неприятное в стеклянных и пустых глазах мертвецов, они будто видят что-то, что недоступно для взора живых… и это раздражает. Наверное, потому первым делом на глаза монетки кладут. И закрывают их.

— Стойте на местах. Вот так… — Вериока подходит ближе и заглядывает в провал, а я вижу, что Ай Гуль чуть поворачивает руку и тут же кривится от боли, нить режет ее, вниз по предплечью сбегает струйка крови. Я уверен, что могу порвать эти нити и ничего со мной не будет, но я вижу, что нить от меня идет сразу к ней и если я рванусь — то нить разрежет ей горло. Даже если и не отрежет голову, горла будет достаточно. Целительниц тут нет. Потому я стою неподвижно и перебираю в голове варианты действий.

— Сила есть —

ума не надо. — качает головой Голицына, плюет на два пальца и прикладывает их к полу, отрывает пальцы и от них — тянется прозрачная, блестящая нить: — всегда жалела, что у меня нет какого-нибудь Молота Справедливости или там Удара Тысячи Демонов. А у вас — есть. Вон какую дыру сделали. Молодцы. Что же… сайонара, неудачники! — она подпрыгивает и скрывается в дыре, за ней тянется нитка паутины.

— Вот такую бы нам веревку. — говорит Сандро, глядя ей вслед: — если бы она была на нашей стороне… а так… какого черта ты всех вокруг в Академии запугала?! Неужели так трудно было с кем-то подружиться?!

— Конечно! Вали с больной головы на здоровую. — огрызается Ай Гуль: — там же половина девчонок — чертовы психопатки были! Ты эту Голицыну видел? А Волконскую? Все улетевшие психопатки! Какой надо бы долбанутой чтобы оставить нас тут, да еще и нити свои не сняла!

— Я могу их порвать, но если двинусь…

— Вижу. — говорит Александра: — если ты двинешься, то сперва отрежет голову Гулечке, потом мою ногу, а уже потом разрежет Сандро. Интересно, почему у меня нить на ноге? Голицына меня любит больше, чем вас? Она такая милая…

— Может она хотела, чтобы ты дольше мучалась? — предполагает Сандро: — целителей тут нет, у нас всех головы отрезаны, а у тебя ноги по колено нет. Истечешь кровью. А потом Уваров тебя изнасилует. Или сперва изнасилует, а потом ты кровью истечешь.

— Какая хорошая штука — репутация, — говорю я, отслеживая взглядом переплетение нитей. Ага, вот тут есть узел… интересно он скользящий или нет?

— Володя. — говорит Ай Гуль: — я усилила свою кожу изнутри. Льдом. Легкое движение я переживу. Если ты сдвинешься чуть правее и вперед — то нити соприкоснуться друг с другом и… либо одна разрежет другую, либо они натянут друг друга. То есть…

— Я понял. — переношу тяжесть на правую ногу, подаюсь чуть в сторону и вперед. Нити соприкасаются, Ай Гуль шипит от боли и бормочет что-то нецензурное на французском. Краем глаза вижу, что красная нить перечеркивает ей шею.

— Не пойдет, — говорю, я отступая назад: — я вас всех перережу тут.

— Так ее растак, Голицыну эту, — вздыхает Сандро: — а ну-ка… — он касается нити рукой: может так выйдет? Так… ага! Я… приклеил нить! Она теперь больше не движется! Смотрите!

— К чему ты ее приклеил, идиот? — спрашивает Ай Гуль: — к себе?

— Ну да!

— И какой в этом смысл?

— Ты не понимаешь — я приклеил нить к поверхности своей кожи, а значит, нить не разрежет ее! Это же не клей у меня, я же объяснял, это скорее метод моментальной молекулярной диффузии.

— То есть ты хочешь сказать, что теперь ты в безопасности? — подает голос Александра: — очень приятно знать об этом, Сандро.

— Ну да. Теперь Володя может дергать эту нить и ничего! — Сандро протягивает руку и осторожно трогает нить: — она теперь не режет. Может задушить… наверное. И… что?! Вы думаете что я только для себя так сделал? Все нити теперь приклеены ко всему! Гуля — двинь рукой, да, вот так. Видишь — больше не режет! Володя, можешь рвать их!