Орден тамплиеров. История братства рыцарей Храма и лондонского Темпла
Шрифт:
В 1130 году германский король и император Священной Римской империи Лотарь II Саксонский даровал ордену большую часть своих вотчинных земель в Суплингенбурге.
В 1131 году Альфонсо I Воитель, король Наварры и Арагона, коего величают императором Испании, письменно завещал свои королевства ордену рыцарей Храма. Спустя три года, незадолго до смерти, король подтвердил свое пожертвование и заставил баронов обоих королевств ратифицировать завещание. После смерти Альфонсо нобилитет Испании сумел доказать неправомочность этого документа и отстоять свои права на владение землями Наварры, тогда как в Арагоне баронам пришлось пойти на компромисс: земли, замки, большая часть таможенных сборов и пошлин, взимаемых по всему королевству, а также доля от выплат мавров были отданы ордену храмовников [40] .
40
Hist. de l’Eglise de Gandersheim. Mariana de rebus Hispaniae, lib. X, cap. 15, 17, 18. Zurita anales de la corona de Aragon, tom. I, lib. I, cap. 52. Quarita, tom. I, lib. II, cap. 4.
«Похвала
По просьбе Гуго де Пейна аббат Бернар снова взялся за перо, чтобы прославить тамплиеров, усилить влияние ордена и увеличить приток рыцарей-новобранцев [41] .
В прославленном трактате De laude novae militae («Похвала новому рыцарству») святой аббат Бернар в красноречивых и восторженных выражениях восхваляет духовный подвиг военного монашества, превознося рыцарей-тамплиеров над прочими воинами. Приводя яркие и неоспоримые примеры, аббат сравнивает мирское и духовное воинство и доказывает, что только воины христолюбивого братства сражаются по благословению Отца Небесного, что только им он прощает даже кровопролитие, так как они сражаются не за награды и почести, а за веру.
41
«Если только я не ошибаюсь, дорогой Гуго, не раз и не два, а трижды вы просили меня написать несколько слов во увещевание вам и вашим товарищам. Вы говорите, что, если мне не дозволено держать копье, я хотя бы перо свое мог направить против врага-тирана, и что сия духовная, а не материальная поддержка с моей стороны была бы вам не меньшим подспорьем». Похвала новому рыцарству. Exhortatio S. Bernardi ad Milites Templi, ed. Mabillon. Parisiis, 1839, tom. I, col. 1253-1278.
Боговдохновенный трактат, обращенный «к Гуго, рыцарю Христову и наставнику Христова воинства», разделен на четырнадцать глав и начинается с короткого пролога. Этот любопытный документ необычайно точно отображает дух времени, а потому не лишним будет привести здесь наиболее яркие фрагменты из него. В приведенном ниже фрагменте святой аббат сравнивает мирского воина и воина Христа [42] :
«Воистину, дорога в очах Господних смерть святых Его, умирают ли они в бою или на постели, но смерть в бою дороже, ибо она – самая славная. …Когда выступаешь ты, о мирской воитель, то должен бояться, как бы телесная смерть твоего неприятеля не означала духовную гибель для тебя самого, или, быть может, как бы он тело твое и душу с ним вместе не погубил…
42
Далее цит. по: Св. Бернар Клервоский. Похвала новому рыцарству //Пер.
Что за несчастная победа – победить человека, будучи при этом побеждену пороком, и тешиться пустой славой о его поражении, когда самого тебя поразили гнев и гордыня!
Каков же конец или плод сего мирского рыцарства или, скорее, мошенничества, как я должен его поименовать? Что, как не смертный грех для победителя и вечная смерть для побежденного? Позвольте же мне позаимствовать слово у апостола и призвать того, кто пашет, пахать с надеждою, и того, кто молотит, молотить с надеждою получить ожидаемое.
Какова же, о рыцари, та чудовищная ошибка и что за невыносимое побуждение толкает вас в битву с такой суетой и тягостью, цель которых есть ничто, как смерть и грех? Вы покрываете коней своих шелками и украшаете доспехи свои не знаю уж, каким тряпьем; вы разукрашиваете щиты свои и седла; вы оправляете упряжь и шпоры золотом, серебром и дорогими каменьями, а после во всем этом блеске мчитесь
Как сами вы конечно же нередко познавали на своем опыте, воину в особенности нужны следующие три вещи: он должен оберегать свою личность силой, проницательностью и вниманием, он должен быть свободен в своих движениях и он должен быстро вынимать меч из ножен. Тогда для чего же вы слепите себе глаза женскими локонами и опутываете себя долгополыми складчатыми туниками, хороня свои нежные, тонкие руки в неуклюжих широких рукавах? А паче всего – невзирая на все ваши доспехи – ужасная опасность для совести, ибо столь рискованное дело вы предпринимаете по столь незначительным и пустяковым причинам. Что же еще причина войн и корень споров меж вами, как не безрассудные вспышки гнева, жажда пустой славы или страстное желание ухватить какие-либо мирские владения? Воистину, небезопасно убивать или рисковать жизнью за такое дело. ‹…›
Теперь – в качестве примера или хотя бы в укоризну тем нашим рыцарям, что сражаются за дьявола, а не за Бога, кратко изложим жизнь и добродетели этих кавалеров Христовых. Посмотрим, как они ведут себя дома и как – в битве, как появляются на людях и каким образом рыцарь Божий отличается от рыцаря мирского.
Прежде всего, никоим образом нет у них недостатка в дисциплине, и не находится в небрежении послушанием. ‹…› Они бегут всякого излишества в одежде и пище и довольствуются необходимым. Они живут, словно братья, в радостном и трезвом обществе, без жен и детей. Дабы не было никакого недостатка в их евангельском совершенстве, они селятся совместно, одной семьею, не имея никакой личной собственности, заботясь о том, чтобы хранить единство Духа в узах мира. Можно сказать, что все их множество имеет одно лишь сердце и одну душу, до такой степени, что никто не следует своей собственной воле, а старается следовать за командиром.
Никогда не сидят они без дела и не слоняются бесцельно, а по редким случаям, когда не находятся на посту, всегда заботятся о том, чтобы заслужить свой хлеб, чиня изношенные доспехи и изорванную одежду или просто наводя порядок…
Между ними нет лицеприятия, и почтение оказывают заслугам, а не благородной крови. Они соперничают друг с другом во взаимном уважении и носят бремена друг друга, исполняя тем самым закон Христов… Они отреклись от костей и шахмат и с отвращением отвергли гончую охоту; не услаждают себя нелепой жестокостью охоты соколиной, что у других в обычае. Что до шутов, чародеев, бардов, трубадуров и поединщиков, они их презирают и отвергают, как и многие иные тщеты и неразумные хитрости. Волосы они имеют короткие, в соответствии с речением апостола, говорящего, что постыдно мужу ухаживать за мягкими локонами. Редко они моются и никогда не сооружают причесок, довольствуясь видом растрепанным и запыленным, несущим отметины солнца и их доспехов.
Когда приближается битва, они вооружаются внутренне – верой, а внешне – сталью, а не украшаются золотом, поскольку их дело – вселять во врага страх, а не распалять его алчность. Лошадей они выбирают сильных и быстрых, а не видных и богато убранных, думают о сражении ради победы, а не параде ради зрелища. Мыслят они не о славе и стараются быть грозны, а не ярки. В то же время они не вздорны, не опрометчивы и не спешат сверх меры, а трезвы, предусмотрительны и благоразумно выстраиваются в четкие порядки, как и об отцах читаем.
Оказавшись в пекле… не полагаются они и на свою собственную силу, но верят, что Господь воинств дарует им победу. ‹…›
Так, чудесным и небывалым образом, представляются они кротче агнцев, но в то же время яростней львов. Не знаю, было ли бы уместнее называть их монахами или солдатами, но только, пожалуй, лучше было бы признать их и тем и другим. Воистину, нет у них недостатка ни в монашеской мягкости, ни в воинской мощи. Что скажем мы об этом, кроме того, что сие было соделано Господом и ч'yдно в глазах наших. Это – избранные войска Божии, набранные Им со всех концов земли; доблестные мужи Израильские, поставленные усердно и верно стеречь тот гроб, где находится ложе истинного Соломона, каждый – с мечом в руке и прекрасно обученный военному делу».