Орден Ультрамаринов: Хроники Уриэля Вентриса
Шрифт:
Ведден так и не получил возможности выяснить, есть ли у него мужество противостоять Космическому Десантнику, поскольку именно в этот миг орнитоптеры открыли огонь.
Крупнокалиберные пулеметы поливали огнем крышу здания, вспучивая ее покрытую галькой поверхность и кромсая человеческую плоть. Люди, ожидавшие эвакуации на орнитоптерах, погибли первыми, в считанные секунды разорванные на части снарядами крупного калибра, легко пробившими их доспехи. Ведден дико заорал, когда очередь прошила его ногу, оторвав ее от тела в середине бедра, и рухнул на землю вместе с девушкой.
Ультрамарины
Леаркус, рванувшись вперед, прыгнул и подхватил на руки девушку, прикрыв ее своим телом от приближающейся пулеметной очереди. Удерживаясь на локтях, чтобы не раздавить ее, и ощущая тяжелые удары в броню на спине, он произнес короткую молитву благодарности своим доспехам, которые в очередной раз выдержали огонь предателей.
Но вот стрельба внезапно прекратилась и орнитоптеры набрали высоту, завершив свою кроваую миссию. Их преследовал огонь из болтеров, но вскоре летательные машины оказались вне пределов досягаемости Ультрамаринов и исчезли в дымке смога, повисшего над городом.
Леаркус поднялся на колени и бросил взгляд на девушку. Она была в крови, но, очевидно, не вся эта кровь была ее. Сержант полагал, что она будет жить.
Леаркус встал и поднял девушку на руки. Человек, похитивший ее, был все еще жив. Он, ухватившись за обрубок своей ноги и учащенно дыша, смотрел остекленевшим взглядом в небо. Пальцами другой руки он в бессильной ярости скреб по выжженной крыше и умолял о помощи. Первую помощь ему оказал Клиандер: он наложил жгут на ногу убийцы, надеясь, что этот человек, если все-таки выживет, окажется ценным источником информации.
…С площади Освобождения все еще доносились звуки сражения, и Леаркус видел оранжевые всполохи пламени и облака дыма по всему городу — народ Павониса отзывался на события дня единственным доступным ему способом.
Весь день в мраморном городе неистовствовала толпа, охваченная единым стремлением к убийству и разрушению. Скульптуры на главных улицах были опрокинуты, великолепные сады и парки преданы огню, а дома разграблены, поскольку часть населения, не обременённая высокими моральными принципами, не преминула воспользоваться сложившейся ситуацией и под шумок обделывала свои грязные делишки.
Огонь бушевал неудержимо, и целые районы сровнялись с землей, так как даже пожарные не хотели рисковать жизнью на улицах города. Перепуганные горожане прятались по углам своих домов, когда обезумевшие рабочие сносили двери с петель, а мародеры грабили беззащитных жителей. Кое-кто, правда, пытался оказать сопротивление, стреляя в тех, кто врывался в их дома, но выстоять против толпы у этих одиночек не было ни малейшего шанса. Их просто разрывали на части и затаптывали.
Те немногие, кто сохранял благоразумие и остатки самообладания, пытались призвать толпу к спокойствию, они ходили по улицам с поднятыми руками, но в безумии мятежа их голоса оставались неуслышанными.
Понимая, что их выход в город повлечет за собой лишь новые бесполезные смерти, арбитры отступили на территорию дворца, под защиту его стен и оборонительных башен. Отдельные
Отделения Адептус Арбитрес, размещенные на улицах, ведущих к площади, быстро поняли, что они отрезаны от своей базы, и принялись искать убежища поблизости. Им пришлось выдержать многочасовые уличные бои, пока из дворца не были высланы флайеры, чтобы доставить их и владельцев разграбляемых домов в безопасное место.
Защищаемое Ультрамаринами спецотделение Вирджила Ортеги дожидалось орнитоптера из дворца. Сам Ортега то лишался чувств, то вновь приходил в сознание. Услыхав над головой знакомый рокот турбовентиляторного двигателя, он вдруг испытал приступ паники, подумав, что пулеметы орнитоптера вот-вот откроют огонь.
Наконец и Ортегу, и раненого пленника, и остальных арбитров увезли. Орнитоптер был не в состоянии вынести вес восьми Космических Десантников в полном боевом облачении, но пилот обещал Леаркусу, что он тут же вернется за ними.
Сержант же заверил пилота, что для него и его людей не составит труда самостоятельно вернуться во дворец, и приказал ему заняться подбором оставшихся в городе арбитров.
На город опустилась тьма, но мятежники все еще были полны сил. Небо лизали красные языки пламени, отовсюду валил дым. Целые районы были погружены во мрак, их обитатели не желали оповещать мародеров и убийц о своем присутствии, зажигая свет.
Позже было выяснено, что в этот день в городе в общей сложности погибло более четырех тысяч человек. Часть из них была убита в уличных драках, часть — в своих собственных домах, кто-то погиб в огне пожаров. Этот день стал днем скорби для Павониса.
Сначала постепенно, затем, по мере того как с приходом ночи воздух становился все холоднее, бунтовщики стали все быстрее покидать город. Но очень многие оставались, чтобы сорвать свое раздражение и злость на тех, кто, как они считали, заслуживает этого. Некоторым людям было мучительно стыдно за происходящее, другие же, наоборот, радовались триумфу своей мести.
Арио Барзано с непроницаемым лицом наблюдал за тем, как дворцовый апотекарий трудился над раненым, удаляя окровавленные тампоны и зажимы с неровного обрубка, который некогда был его ногой. Барзано видел достаточно боевых ран, чтобы понимать, что этот человек будет жить.
Если ему и суждено умереть, то не от этой раны.
Сейчас он был без сознания — его под завязку накачали успокоительными и болеутоляющими. Конечности раненого были намертво прикреплены специальными ремнями к койке, и врач перекрывал порванную артерию. То, что брат Клиандер оказал пленнику помощь прямо на поле боя, спасло ему жизнь. Хотя впоследствии пленник об этом еще пожалеет, подумал Барзано.
Арбитр Ортега лежал на соседней переносной койке, его широкая грудь была полностью забинтована. У него пострадали два ребра, обломок одного, из них проткнул ему левое легкое. Ортеге, можно сказать, сказочно повезло, и, слыша крики и ругань, которые он теперь обрушивал на апотекария, обрабатывавшего его раны, Барзано подумал: а не из чистого ли упрямства выжил этот человек?