Орден Ультрамаринов: Хроники Уриэля Вентриса
Шрифт:
— Ну, Тарин, что ты там понарассказывал? Чтобы успокоиться, Хонан глотнул из стакана.
— Что же это творится на нашей планете, когда с таким влиятельным лидером картеля, как я, представитель Администратума обращается, как с обычным преступником? Этот Барзано приставал ко мне с идиотскими вопросами насчет моего особняка, ну, ты знаешь, того, который я тебе одолжил на время.
Казимир кивнул, задумчиво пожевывая свою нижнюю губу, и Тарин заметил, что хозяину дома, похоже, было слишком жарко от огня в камине, — на лбу у него выступили блестящие капельки пота.
— С тобой все в порядке, Казимир? —
— Вовсе нет, — фыркнул Вендаре, снова наполняя свой стакан до краев.
Бросив на Талуна полный ненависти взгляд, Казимир, кивая Хонану, произнес:
— Пожалуйста, продолжай, Тарин. Не беспокойся о Барзано, ему недолго осталось создавать нам проблемы. Ну так что же он хотел узнать?
— Ну, он заявил, что Церковь Старых Принципов использовала мой особняк для своего очередного жестокого нападения. Ты можешь себе представить? Из моего дома?! Смешно, правда?
— Очень, Тарин! — вдруг захохотал Казимир. Жуток был этот истеричный смех, начисто лишенный какой бы то ни было веселости. — Видишь ли, это правда. Все это правда. Ты просто слишком глуп, чтобы это понять.
Тарин открыл было рот, чтобы выразить свой протест, но Казимир не дал ему возможности ответить:
— У тебя нет ни малейшего представления о том, что происходит на этой планете, Тарин. События развиваются в соответствии с моими замыслами. Мо-и-ми! Я вложил слишком много средств, чтобы все пошло прахом из-за такого ничтожества, как ты, Тарин!
От этих неожиданных и, что самое ужасное, неоправданных нападок на глаза Тарина Хонана навернулись слезы.
— Брось, Казимир, что за радость тебе бросаться такими фразами? Мы, в конце концов, друзья, так ведь?
— Друзья? — передразнил своего «друга» Казимир де Валтос. — Нет, Тарин, мы не друзья. Ты всего лишь жалкий комок грязи, на который я наступил по пути к бессмертию. А теперь пришло время избавиться от тебя!
Тарин услышал звук открывающейся позади него двери. Казимир, подняв взгляд, кому-то улыбнулся, видимо тому, кто бесшумно вошел в эту дверь. Но улыбка хозяина дома была далеко не дружеской. В поисках поддержки Хонан в отчаянии бросил взгляд на Вендаре Талуна. Ведь кто же, как не его старый добрый друг Вендаре, защитит Тарина? Уж он-то не позволит Казимиру разговаривать с ним в таком тоне!
Но Вендаре Талуну было не до Тарина — он, открыв рот, в ужасе уставился на вошедшего. Тарин услышал звук приближающихся тихих шагов, и бледная, испещренная тонкими жилками рука легла на плечо толстяка.
Ногти на длинных тонких пальцах этой руки были черными и необычайно острыми. От руки исходил сильный запах дезинфицирующего средства.
Тарин в страхе задрожал и судорожно сглотнул подкативший к горлу комок.
— Казимир? Что происходит? — захныкал он.
Развернув свою жирную тушу в кресле, он увидел высокую тонкую фигуру в простом красном халате и хирургической маске. Лица незнакомца он разглядеть не мог, единственное, что он видел, — это огромные глаза темно-фиолетового цвета. Вторая рука этого кошмарного человека, скользнув к шее Тарина, слегка оттянула на ней кожу, и толстяк почувствовал, как от этого легкого прикосновения по спине его побежали мурашки.
Казимир де Валтос вернулся в свое кресло и сделал глоток из стакана.
Тарин собирался было что-то промямлить, но вдруг ощутил острую
— Тарин, это Хирург. Я думаю, настало время вам познакомиться поближе.
Тарин Хонан улыбнулся, сонно кивнул, а быстродействующее снотворное тем временем понеслось по его венам.
Недопитый стакан с ускаваром выскользнул из его пальцев и, ударившись об пол, разбился.
Барзано вышел из комнаты для допросов, где Ор-тега и Шарбен попеременно работали с девушкой, спасенной Леаркусом от «арбитров»-убийц. Губернатор Микола Шонаи, Алмерз Чанда и Лиланд Кортео стояли перед окном комнаты, наблюдая за работой арбитров. Лицо Шонаи было каменно-непроницаемым, но Чанде и Кортео явно было не но себе от зрелища, свидетелями которого они стали, — девушку допрашивали с пристрастием, по всей строгости закона.
— Она что-нибудь знает? — первой нарушила молчание Шонаи.
— Не думаю. Во всяком случае, ничего существенного. Все, что пока из нее выжали, это несколько имен. Но она, увы, слишком мелкая рыбешка, чтобы знать что-либо действительно ценное.
— Тогда зачем все эти… неприятности? — подал голос Чанда, махнув рукой в сторону ссутулившейся фигуры за стеклом.
— Потому что никогда не знаешь, под каким камнем обнаружишь очередной фрагмент головоломки, мой дорогой Алмерз.
Чанда нахмурился. Ему не нравилась чрезмерная фамильярность Барзано, и он отвернулся от эксперта.
— Она была на статуе, — ледяным голосом произнесла Микола Шонаи. — Она одна из зачинщиков демонстрации. Она должна что-то знать.
— Возможно, — согласился Барзано. — В таком случае она — упертый борец. Легко не расколется.
— Делайте все, что сочтете нужным, — приказала Шонаи. — Мне теперь все равно, главное — выяснить, кто за всем этим стоял и кто заплатит мне по счетам.
— О, мы выясним, кто сделал это, я гарантирую, — пообещал Барзано. — Полагаю, что один из ваших соперников оказался умен и весьма коварен, используя посредников и ячейки активистов, чтобы мы не смогли докопаться до корней этого предательства посредством одного ареста. Я знаю, видел, как это делается. Уверяю вас, вскоре выяснится, что ничему нет никаких доказательств, не осталось никаких документов, поскольку на бумаге ничего и не фиксировалось, но при этом каждый из заговорщиков был в курсе всего плана. Я думаю, после того как им удалось вывести на улицу толпы народа, не потребовалось больших усилий, чтобы превратить демонстрацию в бойню.
Шонаи кивнула:
— Достаточно было искры, чтобы в один момент все полыхнуло.
— Именно так. Что и было проделано капитаном Ведденом, будь проклята его душа.
— Он пришел в сознание? Можем мы его допросить?
— Пока нет, но ваш врач полагает, что мы сможем это сделать уже сегодня, правда несколько позже. Хотя он, как врач, не рекомендовал беспокоить больного так скоро.
— Будь он проклят вместе со своим беспокойством! Я хочу, чтобы того ублюдка разорвали напополам. Мы, Арио, близки к разгадке, я чувствую это.