Орден Ультрамаринов: Омнибус

Каунтер Бен

Наконец они вышли из дворца, причем с противоположной стороны от той, с которой заходили в него. В разные стороны от основного корпуса разбегались высокие здания с похожими на зубья пилы парапетами, образуя треугольник внутреннего двора. Если сам дворец был построен из темного, внушающего страх камня, то эти крылья выложили гладкими розовыми плитами, поблескивавшими, точно полированный гранит. Внешние стены западной пристройки пестрели узкими оконцами, но не было видно ведущих внутрь дверей. Крыша ее обросла лесом антенн.

Восточное крыло выглядело

совсем иначе и явно было древнее остальных территорий дворца. Каменные стены оказались богато украшены орнаментом и претендовали на звание произведения искусства — это здание определенно должно было прославить талант своего создателя.

Если все прочие постройки в пристанище Барбадена были чистыми и довольно новыми, то это крыло давно состарилось и имело несколько неухоженный вид — каменные стены растрескались и выглядели обветренными, точно лицо пожилого политика, а окна потускнели от пыли и груза воспоминаний. Несмотря на то что здание это давно не ремонтировалось — а может, и именно поэтому, — оно сразу же полюбилось Уриилу, почувствовавшему некую общность с ним или же с чем-то, что оно олицетворяло.

Между двумя крыльями дворца раскинулся голый бетонный пустырь, такой же просторный, как и строевой плац перед крепостью Геры, и вполне способный вместить сразу весь орден. Ничто не нарушало суровой армейской строгости этого места: ни статуи, ни технические пристройки. И глазу среди всей явной утилитарности площадки не за что было зацепиться, кроме как за возвышавшуюся на дальнем конце бетонного поля круглую башенку — приземистую, уродливую, грозную.

— Строевой плац? — спросил Уриил, когда Эвершем уверенно зашагал прямо через безлюдный двор.

— Так точно, — отозвался тот. — Именно на этой площадке и был провозглашен День Восстановления.

— День Восстановления? — переспросил Пазаний.

— Официальная дата полного возвращения Салинаса под управление Империума, — пояснил Эвершем. — Великий день для всего полка.

— И все же вы по какой-то причине предпочли скрыть это место здесь, за стенами, — заметил Пазаний.

Эвершем опалил его взглядом:

— Наш полк умер здесь.

Уриил тщательно взвесил про себя столь неожиданно проявленные этим человеком эмоции и рискнул уточнить:

— Умер?

— Мы вышли из состава завоевательной армии, — пояснил Эвершем с явственной горечью в голосе. — Мы были официально расформированы, перестав считаться действительным полком, и из тех, кто не желал расставаться с оружием, сформировали Силы Планетарной Обороны.

— Да, пожалуй, вам и в самом деле было тяжело это принять, — произнес Уриил, зная не понаслышке, какое раздражение вызывает у большинства солдат Имперской Гвардии тот факт, что их ошибочно принимают за бойцов СПО. Гвардейцы называли их игрушечными солдатиками, хотя те зачастую и становились первой линией обороны против восстаний или инопланетных вторжений. Уриил знавал многих отважных воинов из СПО и иногда вспоминал Павла Лефорто, служившего в оборонительном легионе Эреба и спасшего ему жизнь на Тарсис Ультра.

Тот

незначительный факт, что солдат не путешествует среди звезд и не несет к ним войну, нисколько не умаляет его в глазах Императора.

— Во всяком случае, нелегко, — сказал Эвершем, и его шаги ускорились, когда он вспомнил об испытанном в тот день гневе. — Быть частью чего-то великого и вдруг стать никем — можете себе такое представить?

— По правде сказать, могу, — ответил Уриил.

Эвершем оглянулся через плечо и, сообразив, что слишком дал волю своему языку, просто кивнул, его лицо приняло привычное настороженное выражение.

Решив сменить тему, Уриил указал на разрушающееся восточное крыло.

— А это здание? Что там?

— Галерея древностей, — ответил сопровождающий.

— Музей?

— В некотором роде, — сказал Эвершем. — Нечто среднее между полковым музеем и хранилищем тех вещей, которые, как показалось куратору Урбикану, должны быть начищены и убраны под стекло. Пустая трата времени. Все равно никто не придет на них посмотреть.

— Это туда унесли наши доспехи? — спросил Пазаний.

— Полагаю, что так, — ответил Эвершем.

— Думаю, мне стоит взглянуть на эту вашу Галерею древностей, — произнес Уриил, но их проводник только пожал плечами, словно его это нисколько не интересовало, хотя, как подозревал капитан, жест был фальшивым.

На том разговор и завершился, а потом на них вдруг словно опустилось почти осязаемое облако тревоги. И с каждым шагом, сделанным по направлению к погруженной в задумчивость серой башне на краю плаца, чувство это становилось только сильнее.

Теперь, когда они подошли ближе, Уриил смог различить несколько зарывшихся в землю бункеров вокруг башни. Ее собственные стены были начисто лишены даже намека на окна, но у основания было видно похабно распахнутое лоно входной арки.

Космодесантников определенно вели именно туда, и именно там располагалось логово Яницепсов, кем бы они ни были.

Уриилу башня сразу же не понравилась, и, оглянувшись на Пазания, он убедился, что его товарищ испытывает сходные чувства.

В воздухе отчетливо пахло угрозой; мотки колючей проволоки, окружавшей мрачную постройку, казались кустами терновника, обступившими гниющий ствол погибшего дерева.

— Что это за место? — спросил Уриил, и ему показалось, что каждое сказанное им слово мертвой птицей повисает в воздухе. — Псайкерское логово?

— Это Аргилет, — ответил Эвершем так, словно это все объясняло, — дом Яницепсов.

— Миленько, — без особого энтузиазма произнес Пазаний, разглядывая угрюмое строение.

Когда они подошли ближе, из переднего бункера показались несколько гвардейцев и побежали к ограждению из колючей проволоки. Присмотревшись внимательнее, Уриил увидел, что каждый из них тащит на себе по тяжелому металлическому листу. Уложив их поверх проволоки, гвардейцы создали безопасный проход.

Когда Эвершем зашагал по импровизированному мосту, Пазаний наклонился к уху Уриила и прошептал: