Орден Ультрамаринов: Омнибус
Шрифт:
Но все закончилось после резни в Хатуриане.
Уриил видел, что Урбикану не очень хочется об этом говорить, но все же осторожно подтолкнул своего собеседника в нужном направлении на второй день их блужданий по галерее.
— Прошло уже почти четыре года с того дня, как мы прибыли, — поведал куратор. — Меня-то самого там, понятно дело, не было, так что знаю все только из вторых рук. Короче, мятежники совсем вышли из-под контроля, и уже и дня не проходило, чтобы где-нибудь не рванула бомба или патруль не угодил в засаду и не был перебит. Мы не могли обеспечить мир — нас было слишком мало, а вооружение уже начинало приходить в негодность.
— И что же предпринял Барбаден? — спросил Пазаний. — Он ведь был тогда полковником, верно?
— Был, — согласился Урбикан. — Он заявил, что Хатуриан служит базой для всех операций Сынов Салинаса, и приказал «Клекочущими орлам» окружить город. Насколько мне известно, Барбаден дал старейшинам два часа на выдачу лидера мятежников — человека по имени Сильван Тайер. В противном случае должна была начаться зачистка.
— Что-то мне сдается, что лидера не выдали, — произнес Уриил.
— Старейшины заявили, что просто не могут, — пояснил Урбикан. — Они сказали, что его нет и что он вообще никогда там не появлялся. Люди умоляли Барбадена отозвать войска, но если уж Лито на чем-то зациклился, переубедить его не сможет уже никто и ничто.
— Так чем все закончилось?
Урбикан покачал головой:
— Вы должны понять, Уриил, мне тяжело об этом говорить. Бойня на Зоне Поражения… я не могу гордиться тем, что это название связано с моим полком. Все хорошее, что мы когда-либо совершили, вся наша честь и слава… они были похоронены в тот день.
— Я понимаю, что вам не просто, — сказал капитан. — И если не хотите, можете больше ничего не рассказывать.
— Нет, — отрезал Урбикан, — иногда просто необходимо исповедаться в своем позоре.
Куратор сделал передышку и старательно разгладил полы своей рясы, прежде чем продолжить.
— Значит так, крайний срок по выдаче Тайера для жителей Хатуриана уже давно вышел, и они даже успели подумать, что все эти барбаденские угрозы были блефом.
— Но, если я правильно понимаю, они ошибались?
Урбикан покачал головой.
— Ошибались, — подтвердил он. — И еще как. Из-за гор вылетели «Мародеры», обрушившие на их головы чудовищное количество бомб. Они просто в клочья разнесли тот город. Пламя пожаров аж из Барбадуса можно было увидеть. Словно все небо вспыхнуло огнем… кошмарное зрелище, просто кошмарное, да еще к тому же отчеты, поступавшие с передовой, были… путаными.
— Путаными? — переспросил Пазаний, почесывая культю.
— Ни один из тех, с кем я говорил, ни за что бы не согласился участвовать в том, что произошло, и уж тем более — как оно произошло. И все-таки полковник Барбаден приказал Фалькатам войти в разбомбленный Хатуриан, а когда шестью часами позже они оттуда вышли, в городе не осталось ни единой живой души.
— Он вырезал целый город?
— Да, — кивнул Урбикан. — Семнадцать тысяч человек за шесть часов.
— А что произошло после этой бойни? — спросил Уриил. Количество погибших просто потрясало воображение.
— Сыны Салинаса — те, что уцелели, — спустились с гор, — произнес Урбикан, покачав головой. — Предположительно, в Хатуриане проживали семьи и самого Сильвана Тайера, и многих его последователей. Вот так и вышло, что, обезумев от горя и ненависти, лидер мятежников повел свою армию в последний славный бой.
— Закончившийся для них уничтожением, — вставил
— Разумеется, но это была великолепная смерть, пусть и бессмысленная, — они набросились на врага в развевающихся за спинами зелено-золотых плащах, — продолжал Урбикан. — Но разве был у них шанс? Простые партизаны, вовсе не армия. Артиллерия вынудила Тайера и его людей укрыться в руинах, а потом разнесла их всех в клочья, закончив свою работу еще до полудня. Вот так и завершилась история сопротивления Салинаса. В конце той же недели мы получили День Восстановления и все к нему причитающееся.
— Вот только это не стало подлинным концом сопротивления, верно? — спросил Уриил, вспоминая граффити, утверждавшее, что Сыны Салинаса снова воспрянут.
— Нет, хотя и должно было стать, — подтвердил Урбикан. — Жестокость, проявленная Фалькатами при покорении Салинаса, стала позором для многих наших бывших солдат, и раны, оставленные войной, зарастут еще очень не скоро. Заместитель Тайера, человек, известный под именем Паскаль Блез, принял командование из рук своего товарища, хотя теперь у него не было уже ни оружия, ни подготовленных бойцов, чтобы представлять такую же опасность.
— Паскаль Блез? — поинтересовался Уриил. — А как он выглядит?
Урбикан только пожал плечами:
— Понятия не имею. Я же его никогда не встречал, но ходят слухи, что это человек с гладко выбритым затылком и расчесанной на две косы бородой. А почему вы спрашиваете?
— Полагаю, мы видели его во время нападения на колонну полковника Каин в тот день, когда прибыли.
— Что ж, это меня не удивляет. У Сынов Салинаса особые счеты к Верене Каин.
— Почему?
— Все дело в том, что именно она вела Фалькат в Хатуриан, — объяснил Урбикан. — Приказ отдал Барбаден, но, насколько мне известно, Верена командовала полком, когда тот входил в ад и когда выходил.
Глава двенадцатая
Этим вечером в баре было людно. Коулен Харк постарался сделать для этого все возможное. Зал наполнился гулом разговоров, а еще — сильным запахом пота и алкогольного перегара. Почти сотня человек, набившихся в небольшое заведение, создавали такой шум, что их голоса сливались в общий неразборчивый гул. Среди завсегдатаев рассредоточились шесть вооруженных парней, подчинявшихся Коулену, и если хоть какое-то место в Барбадусе и можно было назвать безопасным, так именно это. Паскаль Блез сидел в отдельной кабинке, баюкая в ладони стакан с раквиром, и гадал, как же ему удалось самого себя-то убедить, что явиться сюда было хорошей мыслью?
— Он не придет, — сказал Коулен, — если ему только напрочь не отбило чувство самосохранения.
— Придет, — возразил Паскаль. — У нас есть кое-что, что ему нужно.
— И с чего ты взял, что она его хоть сколько-нибудь интересует?
— Он был в ее доме, — произнес Паскаль, отхлебывая из стакана. — Искал ее.
— И что с того? Это же ни о чем не говорит.
Паскаль понимал, что Коулен прав. Не существовало никаких разумных доводов, которые позволили бы надеяться, что Дарон Нисато придет на встречу, но все-таки Блез знал — он появится. Из всех тех мужчин и женщин, что покинули ряды Фалькат, главный инфорсер был чуть ли не единственным человеком, вызывавшим хоть какое-то уважение у лидера повстанцев. Кроме того, Паскалю было известно, что Нисато не только не участвовал в бойне на Зоне Поражения, но еще и пытался разузнать о тех событиях всю правду.