Орден Ультрамаринов: Омнибус
Шрифт:
Танки контингента Сорок четвертого в Брэндонских Вратах, пятнадцать «Леман Руссов» типа «Завоеватель» и дюжина «Химер», встретились на площади Освобождения, прежде чем двинуться на юго-запад по раззолоченной Виа Коммерцию к южным городским воротам. Танки СПО собирались на перекрестках, тяжелые землечерпалки насыпали завалы, военные инженеры Лаврентийского полка устраивали заграждения из колючей проволоки.
Уинтерборн не особо верил, что эти соединения СПО смогут удержать натиск тау, но если враг настолько глубоко заберется в город — все, можно считать, битва
В какой-то момент он почувствовал презрение к этим людям. Любой гражданин Империума, способный держать оружие в руках, должен быть на улицах, на баррикадах. Восточный Предел — не место для уклонистов, и сидеть сложа руки, покуда другие бьются с инопланетным врагом уже у самых ворот, — позорная трусость.
Вооруженный конвой Уинтерборна прошел через врата Коммерции, могучие адамантиевые створки которых были обшиты бронзой и покрыты резьбой, повествующей о деяниях глав картелей. Сбоку высилась огромная круглая башня из полированного серого гранита. Ее стены украшали сцены торговли, это был своеобразный памятник их фундаментальным принципам — прямоте, человеколюбию и решимости.
Плохо, что их потомки не соответствуют этим идеалам, подумалось Уинтерборну.
За городом собрались танковые части, примчавшиеся из лагеря Торум, и встали на бетонной ленте, отделяющей внутренний город от окружающей его промышленной зоны. Большая часть региона лежала в руинах еще со времен мятежа де Валтоса.
Из крепости Идея Уинтерборн прибыл на «Химере», покинул ее и направился к «Отцу Времени».
Сверхтяжелый танк был огромен, и Уинтерборн не уставал поражаться, как такая масса металла может двигаться, не то что сражаться.
«Отец Время» был колоссальной машиной типа «Гибельный клинок», командным танком Уинтерборна с тех пор, как тот стал полковником.
Это был один из мощнейших танков, когда-либо сходивших с марсианских конвейеров, такой могучий, что тягаться с ним была в состоянии лишь одна из машин Легионов Титанов. Танк Уинтерборна был одной из немногих, очень немногих машин, чья родословная восходила к заводам Тарсис Монтес, и на его башне изнутри были выгравированы реестр почестей и перечень битв.
Увы, лишь некоторые миры-кузницы Механикус еще могли производить эти махины в соответствии с высоким стандартом качества. Их посредственные в плане исполнения копии жрецы Марса считали в лучшем случае боевой техникой второго поколения.
Теперь, заключенный в брюхо этого великолепного танка, он в смятении смотрел на забитый помехами экран.
— Ты что, не можешь отладить это гребаное изображение, Йенко? Ни хрена не вижу.
— Да я пытаюсь, сэр, — отозвался Йенко. — Всё эти проклятые металлоконструкции вокруг нас. Ответы мешаются с электрополем. Так много этих гребаных помех, сигнал скачет, как песчаная ящерка на сковородке.
Несмотря на напряжение, Уинтерборн улыбнулся — парень непроизвольно
— Поторопись, сынок, — сказал Уинтерборн. — Мы же не можем сражаться с противником, которого не видим.
— Да я уже почти, вот только добьюсь, чтобы оборудование фильтровало кое-какие частоты.
— Делай что хочешь, только чтобы я мог нормально видеть.
Командное кресло Уинтерборна располагалось высоко в главной башне, позади экипажа — девяти вымуштрованных солдат, готовых служить ему. Внутри «Гибельного клинка», как в любом имперском танке, было тесно, грязно, шумно и опасно — очевидно, его проектировали в те времена, когда в команду набирали только карликов и жертв голода.
Уинтерборн посмотрел вниз на панель, и тут Йенко сообщил:
— Готово, сэр! Сигналы поступают, сэр. Приближаются машины. Судя по всему, вражеские.
На панели показались колеблющиеся контуры статического электричества, но они растворились, когда загорелись значки враждебных контактов.
— Мать вашу растак! — заорал Уинтерборн. — Они же у нас под носом! — Полковник переключил тумблер голосовой связи: — Всем танкам быть готовыми к близкому контакту. Лаврентия ожидает, что каждый исполнит свой долг. Бейтесь так, будто на вас смотрят ваши отцы! — Затем он вернулся на внутренний канал и отдал приказ: — Поднять флаг!
— Есть, сэр, — откликнулся Ларс, вокс-оператор танка.
Он не видел, как из корпуса танка поднялась телескопическая антенна с зелено-золотым флагом лаврентийских гусар. Уинтерборн знал, что глупо так подставляться, но и представить не мог, как это — идти в бой без полкового знамени, реющего над командным танком.
Он наклонился вперед, к смотровой щели над главным орудием — кусочку внешнего мира в потертом, исцарапанном бронированном окошке. Сквозь хаос построек неслись бронированные машины. Изящный танк тау выскользнул из-за обгорелых руин очистного сооружения, за ним показалось несколько машин на воздушной подушке с батареями снарядов и орудиями на башнях.
— Враг в поле зрения! — крикнул Уинтерборн. — Всем танкам заряжать!
Что-то грохнуло по корпусу его танка, металл оглушительно брякнул о металл, и Уинтерборн в изумлении отскочил от окошка. Невероятно, но он увидел две закованные в латы ноги, как у какой-то двуногой машины, и узнал боевой скафандр. Башню заполнила слепящая вспышка света, когда противник выстрелил, и зазвучали сигналы тревоги.
— Контакт! — заорал он, ухватился за рычаги управления башней и вывернул их до предела. Металл заскрипел, и моторы заревели от столь грубого обращения. Башня крутанулась, а вместе с ней — и смотровая щель. Уинтерборн почувствовал, как выстрел из главного орудия во что-то попал, посмотрел — оказалось, боевой скафандр исчез.