Орден
Шрифт:
Правда, посла-хрононавта во Взгужевеже ждал не самый теплый прием. Удивительно, как Христовы братья вообще до сих пор не сожгли его по обвинению в колдовстве. Впрочем, ничего удивительного. Предусмотрительный Конрад наверняка пожелал оставить козырь в рукаве — на случай поражения в битве с татаро-монголами. Теперь вот козырь понадобился.
Заговорил магистр.
— Что?! — вскинулся Бурцев.
— Спрашивает, могут ли воины Гитлера показать чудо, которое вдохновило бы все европейское рыцарство на крестовый поход, — ответил Освальд. — Пленник говорит, что таких чудес в их арсенале сколько
Кто б сомневался! Одной очереди из «шмайссера» по противнику достаточно, чтобы поднять боевой дух крестоносцев! А если на поле боя выйдут танки? А самолеты-бомбардировщики?.. Это вам не огненные стрелы — хоцзян.
Дикая на первый взгляд идея фюрера перестала казаться таковой. В конце концов, агонизирующему рейху куда проще перебросить в прошлое хорошо оснащенную дивизию и железным катком пройтись во главе крестового похода по разрозненным княжествам и ханствам до самой Китайской стены, чем противостоять напору Красной армии. А позже — после десантирования в прошлое и успешного осуществления тайной миссии — окажется, что Красной армии никакой нет и не было в помине. И России тоже. И Союза Советских Социалистических… А есть лишь какая-нибудь евразийско-азиопская тевтонская федерация с арийской элитой и забитыми толпами унтерменшев. Да, веселенькие вырисовываются перспективы.
Конрад еще что-то спросил.
Пленник в форме офицера СС ответил.
Освальд перевел:
— Магистр интересуется, как сообщить Гитлеру о согласии ордена принять предложенную помощь.
— Магистр поинтересовался, как сообщить Гитлеру о согласии ордена принять предложенную помощь? Пленник говорит, что для этого ему нужно вернуться обратно. Это возможно в ближайшее полнолуние. Для ритуала возвращения потребуется главная башня Взгужевежи. И четыре помощника, готовых во имя победы истинной веры на время отступить от нее и прочесть несколько языческих заклинаний, высеченных внутри малой башни перехода, которую принес с собой пленник Конрада. Как я понял, это — точная копия древней башни, построенной язычниками-ариями на территории Руси. («На месте будущего Нижнего парка» — мелькнула в голове Бурцева неожиданная догадка.) Именно там ждут возвращения этого человека приславшие его люди.
Что ж, значит, нужно сделать так, чтобы не дождались… Бурцев снова заглянул в дверное окошко. Конрад мечом освободил пленника от пут. Кажется, ребята договорились.
— Пора кончать с этим, — шепнул Бурцев Освальду. И решительно толкнул плечом незапертую дверь.
Глава 76
Все-таки застать врага врасплох не удалось. Оба успели схватиться за оружие. Конрад Тюрингский поднял меч, эсэсовец — автомат. В тишине пыточной камеры щелкнул затвор, ствол «шмайссера» качнулся в сторону Освальда.
Ублюдство! Добжиньский рыцарь даже не предполагал, какую опасность представляет эта куцая игрушка в руках гитлеровца. С занесенным клинком, Освальд пер прямо на автоматный ствол.
Фашистский хрононавт ударил очередью — от живота, не целясь. Целиться на таком расстоянии не было необходимости.
Грохот… Выстрелы «шмайссера» сотрясли воздух темницы. Но! За мгновение до этого Бурцев, пригнувшись сам, размашистым ударом под колено свалил
Теперь автомат смотрел в грудь Бурцеву.
И он заорал! Первое, что пришло в голову.
— Хайль Гитлер! — страшным голосом рявкнул Бурцев в лицо эсэсовцу, салютуя мечом.
Нет, фашист не вытянулся в струнку, не вскинул руку в ответном нацистском приветствии. Но крайнее изумление отразилось на его исхудавшей за время заточения физиономии. Ствол «шмайссера», дрогнув, опустился вниз. Парень явно не ожидал услышать в тринадцатом веке здравицу любимому фюреру. На секунду он замешкался, гадая, кто скрывается за тевтонским топхельмом, и не решаясь открыть огонь. Эта секунда оказалась для гитлеровца роковой.
Прыжок. Багровый отблеск углей жаровни на лезвии уже поднятого в салюте меча — и автоматчик замертво рухнул в кресло, из которого только что поднялся. Вернуться с хорошей новостью от союзников-крестоносцев ему теперь не суждено.
— Гитлер капут! — усмехнулся Бурцев.
И чуть не разделил участь своей жертвы. Он едва успел пригнуться, когда воздух над его собственной головой рассек клинок магистра. Конрад Тюрингский, в отличие от добжиньца, быстро пришел в себя после автоматной стрельбы и напирал на Бурцева, нанося мощнейшие удары.
Если бы магистр тоже подарил ему хотя бы секунду, Бурцев сменил бы свою дурацкую обоюдоострую железку на немецкий «шмайссер» и решил исход поединка в два счета. Однако разъяренный Конрад был слишком скуп, чтобы раздавать в бою такие ценные подарки.
Крестоносец оказался прекрасным фехтовальщиком. Даже то обстоятельство, что его противник защищен доспехами, а сам он — нет, играло на руку Конраду. Отсутствие лат позволяло магистру двигаться с поистине нечеловеческой скоростью. Бурцеву оставалось лишь отскакивать и увертываться от стремительных выпадов тевтона. Даже парировать удары он старался по возможности меньше. Слишком опасно было подставлять свой клинок под свистящую сталь Конрада. А об атаках и контратаках вообще пришлось забыть.
Долго этот танец со смертью в тесноте подвальной камеры продолжаться не мог: Бурцева настойчиво припирали к стене. Один раз ему спас жизнь шлем, дважды пришлась кстати прочная кольчуга, по которой скользнуло острие вражеского меча. Но в бою с магистром нужен помощник посерьезнее.
— Освальд, мать твою! — позвал Бурцев. Добжиньский рыцарь, сидя на полу, все еще ошарашенно пялился на пулевые отверстия в двери. В голове поляка не укладывалось, как и чем была пробита столь прочная преграда.
— О-освальд!!!
Добжинец стряхнул оцепенение, подхватил оброненный меч, поспешил на выручку…
Увы и ах! Бездоспешный Конрад Тюрингский успешно противостоял обоим бойцам. Мастер, каких поискать… А время работало против них. В любую минуту в подвал могли спуститься орденские братья. Да и без посторонней помощи у Конрада неплохие шансы одержать верх.
Подмога все же подоспела. Но не к магистру. Бурангул неожиданно атаковал Конрада с фланга. А тягаться сразу с тремя противниками не по силам даже столь искусному мечнику. Клинок татарского сотника обрушился на голову магистра. Конрад пошатнулся.