«Ореховские» шутить не любят
Шрифт:
– А что выискивать? – не унималась жена. – Ведь Сережи нет. Что ворошить старое?
Ивлев почувствовал себя неловко, но сдержался и сказал как можно вежливей:
– Я сейчас вам все объясню, – заговорил он, внимательно вглядываясь в глаза недоброжелательного Василия Витальевича. – В Москве совершено два убийства. И в обоих случаях подозревается вот этот человек. – Он достал фоторобот, показал супругам, ждал, что они скажут.
Сизовы посмотрели на фотографию, сравнили ее с первой.
– Интересный случай, – высказался Василий Витальевич
Анна Николаевна даже не взяла фотографию.
Как показалось Ивлеву, на ее и без того бледном лице появилась еще более выразительная бледность. Она услужливо засуетилась, расставляя чашки, варенье и печенье. В движениях ее чувствовалась настороженность. И улыбалась так, будто кто-то заставлял ее насильно это делать.
– Василий Витальевич, – обратилась она не к Ивлеву, а к мужу, – ну что ты спрашиваешь? На этой фотографии наш Сережа. Ты и сам видишь.
– Да, вижу.
– Ну вот! Если бы он сейчас был жив, можно было бы предположить, что и на этой он. Но ведь его нет. – Она посмотрела на портрет сына на стене, потом на фотографию, предложенную Ивлевым, и сказала: – Наверное, это тоже Сережа. А откуда она у вас?
– Ее мы сделали у нас в управлении.
– Но наш Сергей не может подозреваться в убийствах, – сказал Василий Витальевич Сизов, исподлобья посмотрев на капитана Ивлева. – Вы же понимаете…
– Пока ничего не понимаю. Потому и приехал к вам за разъяснениями.
– А может, это посторонний человек? – спросил Сизов, скорее пытаясь убедить в этом Ивлева.
– Посторонний? Тогда это один случай на десять тысяч. Такого сходства между посторонними людьми не может быть. – Ивлев взял обе фотографии, положил на стол рядом.
– Понимаете, – начала было говорить Анна Николаевна Сизова, но муж остановил ее:
– Аня!
Она замолчала и опустила голову, делая вид, будто разглаживает край скатерти. Женщина лет пятидесяти восьми с поседевшими от горя волосами. Она тяжело переживала кончину сына. В глазах не было ни радости, ни интереса к жизни. Так, доживала свой срок, отведенный судьбой.
– Вы поймите! Наш Сергей не мог никого убить! Не мог, – особенно подчеркнуто произнес Сизов. – Искать преступника – это по вашей части. Не беспокойте нас, пожалуйста. После смерти сына мы столько горя перенесли!
– Я все понимаю и прошу меня извинить. Я не хотел вас беспокоить, но был вынужден это сделать, ведь вы – родители человека, изображенного на снимке.
– Ну что ж, такая у вас работа, – развел руками Сизов. Говорить на эту тему ему не хотелось. «И как этому капитану самому невдомек? Приехал, растеребил душевные раны своей нелепицей. Сергей – и убийца! Ненормальный капитан! Сам бы подумал – как может мертвый человек совершить убийства?» – размышлял про себя Сизов. Примерно так же думала и его жена.
Анна
– Какой холодный снимок, – сказала она тихо.
Сизов махнул рукой, заметив интерес Ивлева.
– Не обращайте на нее внимания. Моя жена начиталась всякой ерунды и теперь, видите ли, не хочет верить, что Сергея больше нет. А тут еще вы со своей фотографией… Будто видели вы его. Она верит во всякую чушь.
– Это не чушь, – уверенно сказала Анна Николаевна, но Сизов только махнул рукой.
– Видите ли, какой-то дурак написал, что у каждого человека в этой жизни есть двойник.
– Вася, это правда! Ты можешь не верить, но это так! И профессор Амбарцумян это доказал. Вся беда в том, что ты не интересуешься хорошей литературой. Помешался на своем хоккее. Фанатик, – с обидой сказала Анна Николаевна.
– Вот, пожалуйста, – указал на жену Сизов. – А ваше предположение, что вы якобы видели Сергея, лишний раз убеждает мою ненормальную супругу поверить этому проходимцу Амбарцумяну.
– То есть вы хотите сказать, что это тот случай, когда я встретил двойника вашего сына?
Лицо Сизова сделалось недовольным.
– Да ничего я не хочу сказать! Потому что не знаю, кого вы встретили. Я только повторю в который раз: наш сын умер. Понимаете, умер. – Сизов произнес последнее слово по слогам.
– Скажите, вашего сына хоронили в открытом гробу?
Супруги Сизовы переглянулись.
Ивлев понял – для них этот вопрос жутко неприятен, но что делать? Не задать его капитан Ивлев не мог.
– В открытом. Вы все-таки не верите, что он мертв, – сказал Сизов укоризненно.
– Сейчас я не готов ответить на ваш вопрос. Извините, но я должен спросить. Его лицо не было деформировано раной?
Женщина точно окаменела. Взгляд ее застыл на настенном портрете сына.
Сизов взял ее за руку, укоризненно посмотрел на Ивлева. Лицо потемнело, но он сдержал внутреннее волнение и сказал как можно спокойнее:
– Молодой человек, его лицо не было деформировано. Рана чуть задела височную кость. И в гробу во время захоронения находился не кто-то другой, а наш сын. Но так как у вас своеобразная специфика, можете справиться у соседей. Я думаю, им не составит труда подтвердить. Они присутствовали на похоронах.
Ивлев не был самолюбивым человеком, но слова Сизова его задели.
– Знаете, я к вам приехал за сто километров не для того, чтобы выслушивать ваши язвительные замечания. Я понимаю, что вам не хочется со мной общаться. Но и вы поймите меня. У меня работа. И если вы не хотите со мной разговаривать у вас, пожалуйте ко мне в управление в Москву.
Жена Сизова взяла мужа за руку.
– Вася, успокойся в самом деле! Я должна извиниться перед вами за мужа. – Анна Николаевна вдруг замолчала. Она сидела и задумчиво смотрела перед собой. Эта молчаливая пауза продолжалась недолго. Вспомнив, о чем говорила, она продолжила: