Орел приземлился
Шрифт:
– Майор Кейн, – в растерянности сказал сэр Генри, – ради всего святого, что вы тут делаете?
Штабной полковник отрывисто сказал:
– Моя фамилия Конкоран, старший офицер разведки штаба округа Восточной Англии. Будьте любезны объяснить свои поступки, сэр.
– Премьер-министр не должен ехать в Стадли Грэндж, – сказал ему Кейн. – Деревня занята немецкими парашютистами...
– Господи, – прервал его сэр Генри, – в жизни не слышал подобной чепухи...
Конкоран сделал знак замолчать.
– Вы можете подтвердить свое заявление,
– Господи боже мой! – воскликнул Кейн. – Они здесь, чтобы захватить мистера Черчилля, как в свое время сделал Скорцени с Муссолини, неужели вы не понимаете? Что, черт побери, нужно, чтобы убедить вас? Так никто и не будет слушать?
Сзади раздался голос, который был ему прекрасно знаком:
– Я буду, молодой человек, расскажите мне, в чем дело.
Гарри Кейн медленно обернулся и оказался лицом к лицу с великим человеком.
Штайнер подергал ручку двери коттеджа в Хобс Энде. Дверь оказалась запертой. Он подошел к сараю, но и там ирландца не было.
– Господин полковник, он едет, – крикнул Бригель.
Девлин ехал на мотоцикле по узким тропинкам вдоль дамб. Он свернул во двор, поставил мотоцикл на место и поднял очки:
– Немного неосторожно, полковник.
Штайнер взял его под руку и подвел к стене, где коротко рассказал о положении дел.
– Ну, что вы скажете?
– Вы уверены, что ваша мама не была ирландкой?
– Ее мама была.
Девлин кивнул:
– Я должен был догадаться. И между тем, кто знает? Мы можем выпутаться. – Он улыбнулся: – Я знаю одно. К девяти сегодня я рву когти.
Штайнер вскочил в «джип».
– Будем поддерживать связь.
Из леса на холме по другую сторону дороги Молли, стоя рядом с лошадью, наблюдала, как Девлин достал ключ и отпер дверь. Даже сейчас, намереваясь встретиться с ним, она не потеряла отчаянной надежды, что, может быть, – ошибается. Но, увидев Штайнера и его двух солдат в «джипе», получила последнее для себя доказательство правды.
За полмили до деревни Шафто остановил колонну.
– У нас мало времени, – сказал он. – Мы должны ударить по ним, и ударить как следует, но это должно быть неожиданностью. Капитан Мэллори, возьмите три «джипа» и пятнадцать человек, – приказал он, – и через поле по колеям, указанным на карте, поезжайте к деревне с ее восточной стороны. Затем повернете к дороге на Стадли Грэндж к северу от мельницы. Сержант Хастлер, как только доедете до края деревни, пойдете вместе с дюжиной солдат через Хокс Вуд к церкви. Остальные останутся со мной. Мы заблокируем дорогу к коттеджу этой Грей.
– Значит, мы полностью возьмем их в мешок, полковник, – сказал Мэллори.
– Какой, к черту, мешок! Когда все займут исходные позиции, по моему сигналу мы ворвемся в церковь и быстренько с ними покончим.
Наступила тишина. Наконец сержант Хастлер спросил:
– Прошу прощения, полковник, но разве не потребуется рекогносцировка? – Он попытался улыбнуться. –
– Хастлер, – холодно сказал Шафто, – вы снова оспариваете мой приказ, и я так быстро разжалую вас в рядовые, что не успеете вспомнить, как вас зовут. – Он одного за другим оглядывал унтер-офицеров, и правая щека его начала подергиваться. – Что, у всех тут кишка тонка?
– Да нет, сэр, – ответил Мэллори. – Мы идем за вами, полковник.
– Вот так-то лучше, – сказал Шафто, – иначе я пойду туда один с белым флагом.
– Вы хотите сказать, что намереваетесь предложить им сдаться, сэр?
– Сдаться? Как бы не так, капитан. Я буду вести переговоры, а вы тем временем займете позицию – вам отпускается ровно десять минут с того момента, когда я войду в деревню. Итак, вперед!
Девлин проголодался. Он разогрел суп, сжарил яичницу и положил ее между двумя толстыми ломтями хлеба, испеченного Молли. Он ел, сидя на стуле у очага, когда порыв холодного воздуха тронул его левую щеку – это открылась дверь. Он обернулся. В дверях стояла она.
– А, это ты? – весело спросил Девлин. – Я перекусываю, прежде чем идти за тобой. – Он поднял сандвич. – Ты знаешь, что эта вещь была изобретена графом, не меньше?
– Ты, подонок, – отрезала Молли. – Ты – грязная свинья. Ты обманул меня.
Она бросилась на него, стараясь ногтями вцепиться в лицо. Он схватил ее за руки и пытался утихомирить:
– Что случилось?
Но он, конечно, знал причину.
– Я все знаю, – сказала Молли. – Его зовут не Картер, а Штайнер, и он, и его люди – проклятые немцы, которые здесь для того, чтобы захватить мистера Черчилля. А тебя как зовут? Уж не Девлин, конечно, я уверена.
Он оттолкнул ее, взял бутылку ирландского виски и стакан.
– Да, Молли, не Девлин. – Он покачал головой. – Я не хотел тебя втягивать в это дело, любовь моя. Так случилось.
– Проклятый предатель!
Он заговорил в отчаянии:
– Молли, я ирландец, а это значит, что я так же не похож на тебя, как немец на француза. Я иностранец. Мы совсем не одно и то же, хотя оба говорим по-английски, но с разным акцентом. Когда это уразумеют люди?
Теперь в глазах Молли появилась неуверенность, но она упорствовала:
– Предатель!
Лицо Девлина посуровело, глаза сделались синие-синие, подбородок поднялся.
– Не предатель я, Молли. Я солдат Ирландской республиканской армии и служу делу, которое мне так же дорого, как тебе – твое.
Ей необходимо было сделать ему больно, ранить его, но оружия у нее было.
– Ну, это не поможет ни тебе, ни твоему другу Штайнеру. Ему – конец или скоро будет. А ты пойдешь следом.
– О чем ты говоришь?
– Памела Верекер была со мной в церкви, когда он со своими людьми привел туда ее брата и Джорджа Уайльда. Мы услышали достаточно, чтобы она бросилась в Мелтам за американскими рейнджерами.