Орел

Ланцов Михаил Алексеевич

– Очень интересно...
– задумчиво произнес князь.

Не прошло и четверти часа, как под задорный лай собаки Дмитрий вошел в избу искомой семьи. Уже вечерело. Семья собиралась ужинать. Обе дочки сидели на лавке и с нетерпением взирали на горшочек, с которым возилась Анна.

– Ну, здравствуй хозяйка, - с порога произнес князь, привлекая ее внимание.

Она явственно вздрогнула и резко обернулась. Судя по тому, как побледнело ее лицо - с узнаванием

проблем не возникло. Супруга покойного Назара умудрилась выдать себя с головой. Ведь с чего честной женщине бояться подростка неполных десяти лет? Не с ножом же он к ней пристает в темном переулке?

Дмитрий же, окинул ее взором и обомлел. Фигура, проступающая сквозь одежду, говорила о стройности и даже какой-то изящности. Как и изумительно красивое лицо с большими, выразительными глазами. По его вкусу, разумеется. В те годы таких женщин на Руси не уважали. В цене были крепкие, дородные - кровь с молоком. Чтобы и коня на скаку остановить могла, и в горящую избу войти сумела. И в этом был свой прагматичный резон - жизнь была суровой, предъявляя жесткие требования к крепости организма. Другой вопрос, что значительная часть сознания князя прибыла в эти края из другой эпохи. А потому взгляды и вкусы имела соответствующие. В довесок ко всему, Анна, несмотря на двух детей-малышек выглядела очень подтянуто и упруго, имея за плечами лет двадцать от роду. Не 'фитоняшка', конечно, однако, весьма и весьма близка.

'Эх... мне бы лет побольше' - с определенной грустью подумал Дмитрий, ощупывая Анну взглядом. Вероятно, та что-то такое почувствовала, потому как в ее глазах кроме откровенного ужаса, на грани паники, стало читаться и недоумение. Ведь перед ней стоял парень явно слишком маленький для того взгляда, которым он ее одаривал.

– Почто не здороваешься с гостями?
– Сухо поинтересовался митрополит, который вошел вместе с князем и боярином к вдове. Видимо его голос и хмурый вид подействовали на нее отрезвляюще.

– Д-д-доброго вечера, - дрожащим голосом произнесла она.
– Проходите. Садитесь к столу.

– Спасибо хозяйка, - произнес Дмитрий, отметив у нее едва заметный акцент.
– Только я поговорить с тобой хочу. Скажи, незадолго до того, как твой супруг захворал, к нему никто не захаживал в гости?

– Не помню, княже, - нервно сглотнув, произнесла женщина вновь задрожавшим голосом.

– Послушай, - уже намного холоднее продолжил князь.
– Твоего мужа убили те же люди, что и пытались убить меня. Попользовались и избавились, дабы не болтал лишнего. Я вообще удивлен, что вы живы. Или я не прав?

От услышанных слов у Анны подкосились ноги, и она рухнула на колени. А из глаз полились слезы - натурально крокодильи. Однако долго заливаться слезами женщина не стала, а бросилась в ноги князю и стала причитать.

– Не за себя прошу! За детей! Вымрут же! Как же они без меня?
– Ну и так далее, и тому подобное.

И снова

этот неподдельный страх в глазах. А обе дочки, что сидели на лавке, сжались как-то, стараясь спрятаться на ровном месте. Им явно передалось настроение мамы.

– Ты закончила?
– Поинтересовался Дмитрий, когда женщина как-то замешкалась в мольбах и воззвании к жалости.

– Не за себя прошу...
– вновь, было, начала она.

– Хватит!
– Довольно жестко прервал ее Дмитрий и, взяв за волосы, задрал ей голову так, чтобы глаза не прятала в пол.
– Я к мольбам глух. Придумай, как стать мне полезной. От этого зависит твоя жизнь и благополучие. И их тоже, - кивнул он на лавку с детьми.
– Ты поняла меня?

– Да, княже! Да!
– Попыталась кивнуть Анна, но рука подростка на удивление крепко держала ее за волосы. Впрочем, сильно рыпаться она и не пыталась.

– А теперь говори, - уже примирительным тоном произнес Дмитрий и присел на лавку подле нее.

Анна же, чуть помедлив, видно собираясь с мыслями, начала с самого начала и весьма обстоятельно. Даже митрополит с боярином подивились тому, сколь точно и метко женщина давала оценки и описывала события. Для своего уровня разумения и информированности, разумеется.

Повествование длилось не меньше часа. И за все это время ни у кого даже мыслей о том, чтобы задать наводящий вопрос не возникало. Она говорила ровно то, что было нужно.

– Вот сволота...
– с ненавистью процедил тысяцкий и сплюнул, когда женщина закончила и глазами преданной дворняжки уставилась на князя. Так и не встав с пола.
– Теперь ты все знаешь, княже. Отдай ее мне. Я уж возверну сторицей за зло. Пять дружинников полегло. Тебя чуть не убили.

– Не горячись, дядя, - остановил его жестом Дмитрий и глянул на митрополита. Тот находился в шоке, переваривая. И пока ничего решать не хотел.

Понимая, что своих советников нужно скорее уводить подальше, пока они не открутили этой ушлой особе голову, князь встал с лавки и, достав три крупные серебряные монеты, протянул их Анне:

– Я слышал - ты бедствуешь. Вот, на первое время, чтобы дочерей нормально кормить. Сама же приходи завтра после полудня к терему. Если сговоримся - работу тебе дам, которая и тебя и детей обеспечит. Ясно ли ты меня поняла?

– Ясно, княже, - энергично кивнула она и, принимая монеты, постаралась как можно нежнее поцеловать руку Дмитрия. Видимо чертовка пыталась что-то проверить. На что князь задорно улыбнулся и, чуть подавшись вперед, шепнул ей:

– Не такую работу предлагаю. Мал я еще для нее.

После чего подмигнул ей и вышел, уведя довольно митрополита с боярином.

– Зачем ты так поступил, сын мой?
– Поинтересовался Алексий, когда они уже подъезжали к княжьему терему.