Орхидея
Шрифт:
Она замерла. Желание, сила и потребность наполнили воздух. Орхидея не могла бы сказать, какая часть этой пьянящей опасной смеси исходила от нее, а какую излучал Раф.
— Пожалуй, неподходящее время для таких разговоров, — пошла на попятную Орхидея. — В последнее время на нас многое свалилось. Чуточку переволновались…
В его взгляде проступило абсолютное, хотя и мрачное понимание:
— Ты меня боишься?
— Не совсем.
— Не на такой ответ я рассчитывал.
— А что ты хочешь, чтобы я сказала?
— Просто
Орхидея заглянула в темный, глубокий омут его глаз и разглядела его тайны.
— Нет.
— Я что, малость примитивен для дочери двух уроженцев Нортвилла?
— Нет!
— Тогда что же ты имела в виду под своим «не совсем»?
Она обхватила его лицо ладонями и тоскливо улыбнулась:
— Это значит, я боюсь, что могу в тебя влюбиться.
При других обстоятельствах вспыхнувшее в его глазах потрясение повеселило бы ее. Но сегодня вечером она сама угодила в водоворот собственных чувств и не могла укрыться за смехом. У нее возникло тревожное подозрение, что на карту поставлено все ее будущее.
Раф ничего не сказал. Он застонал, обнял ее и поцеловал с неистовой страстью, не оставившей места словам. Потом он подхватил Орхидею на руки, отнес в библиотеку и опустил на ковер перед камином.
Намного позже Орхидея пошевелилась, потянулась и открыла глаза. Она усмехнулась, когда увидела, что Раф сидит, согнувшись, перед камином и вглядывается в огонь так, будто видит в нем картины Старой Земли. Раф натянул брюки, но надеть рубашку не удосужился. Свет от камина золотил кожу на обнаженных плечах и подчеркивал мощную линию спины. Какое-то время Орхидея просто наслаждалась ощущением его великолепной мужской силы.
— Ты знаешь, это только в моих романах здорово любить друг друга перед пылающим камином, — наконец произнесла она. — А в реальности заработаешь «ковровые ожоги» 5 . (— Прим. ред.). В следующий раз ты будешь снизу.
5
Этим термином обозначают травмы от ковра, когда об него стирают кожу.
— Орхидея, я хочу, чтобы ты подумала о браке со мной.
Она уставилась на него, но Раф даже не повернул к ней головы. Все в нем было сосредоточено на образах в огне, которые только он мог разглядеть.
— Раф…
— Просто подумай, хорошо? Ты ведь сказала, что думала… что ты могла бы в меня влюбиться.
Она облизнула губы:
— Любой консультант
— И что в таком случае ты собираешься делать? — спросил он с пугавшей логикой. — Ты же сама говорила: поскольку ты ледяной концентратор, то не веришь, что брачные агентства найдут тебе подходящую пару.
— А ты? — тихо спросила Орхидея. — Почему ты хочешь пойти на такой риск?
— Мой консультант уверил меня, что мне почти невозможно никого подобрать. Вероятнее всего, мне придется самому обзавестись парой, то есть женой. А мы с тобой отличная команда.
Орхидея не знала, смеяться ей или плакать.
— Понятно. — Пожалуй, стоило задать ему вопрос в лоб. — Ладно, что ты чувствуешь ко мне? Ты любишь меня?
— Я ведь уже говорил, что хочу тебя. Захотел при первой же нашей встрече, и за то время, что мы вместе, я все больше хочу тебя. Я чувствую… Не знаю, как выразиться… чувствую, что ты подходишь.
Она задалась вопросом, насколько близко это объяснение к признанию в любви, которое от него можно ждать.
— А вдруг консультант брачного агентства найдет тебе подходящую кандидатку?
— Я ее не захочу. — В словах Рафа слышалась абсолютная уверенность.
— Тебя послушать, так все просто, — вздохнула Орхидея.
— А зачем усложнять? — Тут он обернулся. Огонь в камине не шел ни в какое сравнение с жаром в его глазах.
— Раф…
— Знаю, я не нормален. Я сталкер. Даже знатоки синергетической психиатрии не понимают, насколько необычен я на самом деле. Зато я знаю себя. Тебе не нужно меня бояться. Я не причиню тебе боль. Я никогда не смог бы причинить тебе боль.
Она втянула воздух и медленно выдохнула:
— Знаю.
— Просто подумай. Это все, о чем я тебя прошу.
Думать тут было не о чем. Она была влюблена в него, а он даже не обмолвился о любви к ней. Она должна убедиться, что он знает собственное сердце так же, как она читает свое собственное. Она не может выйти замуж за мужчину, который не любит ее, пусть и чувствует к ней привязанность и желание защищать.
Впрочем, над его предложением она могла бы подумать. Могла бы даже помечтать. Какое-то время.
— Хорошо, Раф. Я подумаю.
В его глазах вспыхнуло ликование. Раф поднялся на ноги, подошел туда, где лежала Орхидея и, устроившись рядом, потянулся к ней.
— Это все, о чем я прошу, — сказал он, целуя ее в шею.
Когда он стал укладывать Орхидею обратно на ковер, она положила руку ему на грудь.
— Подожди.
Он замер.
— Что такое?
— На этот раз ты снизу.
В освещенной пламенем камина библиотеке хриплыми чувственными раскатами прозвучал его смех.