Орион среди звезд

Бова Бен

Я бросился к ближайшей капсуле и увидел лицо солдата с наполненными ужасом глазами.

– Все в порядке! – крикнул я, и эхо повторило мою фразу, отразившись от металлических сводов. – Вы в безопасности! Вы больше не пленники! Вы среди друзей!

Одна за другой открывались крышки капсул, и мои люди просыпались после долгого кошмарного сна. Большинство из них появлялись на свет Божий с пепельно-серыми от страха лицами и дрожащими руками. Только немногие возвращались к жизни со стиснутыми от напряжения зубами и сжатыми кулаками, готовые сражаться до конца. Вид у

всех был неважный. Разбитые губы, покрытые ссадинами и кровоподтеками лица, всклокоченные волосы, разорванная одежда. Надо думать, людям-кошкам потребовалось немало усилий, чтобы затолкать их в импровизированные гробы. Стыдно сказать, но я был счастлив уже от осознания одного этого факта.

Убедившись в том, что, вопреки опасениям медика, пробуждение идет относительно спокойно, я отправился на поиски капсулы Фреды. Она как раз открыла глаза, когда я склонился над ней.

– Орион? Значит, они все-таки добрались и до тебя.

Огромный черно-синий синяк украшал её щеку. От рубашки остались одни воспоминания. Голая грудь торчала наружу.

– Нет, – успокоил я её. – Мне удалось все-таки вызволить вас. Все в порядке, старушка. Мы среди друзей.

– В безопасности?

– Мы находимся на базе тзинов, далеко от Лунги и скорписов.

Я помог ей сесть.

– Значит, мы больше не пленники? Ты не обманываешь меня?

Она все ещё не могла поверить в такую удачу и недоверчиво огляделась вокруг себя.

– Черт возьми, как болит голова! – вздохнула она. Затем, без всякого перехода, она обхватила меня за шею и расцеловала с таким пылом, что невольные свидетели этого события наградили нас одобрительным свистом и аплодисментами.

Но тут же едва успевшую разрядиться атмосферу прервал чей-то истошный крик смертельного ужаса и боли. Я вырвался из объятий Фреды и кинулся к капсуле, откуда донесся дикий вопль.

Лейтенант Куин, все ещё лежавший на спине, похоже, испытывал все муки ада.

Его бессмысленные глаза были направлены в потолок, тело содрогалось в конвульсиях, дрожащие руки закрывали голову от воображаемого палача.

– Куин, все в порядке! – крикнул я прямо ему в ухо. – Вы в безопасности!

Он продолжал вопить, словно его резали заживо. Схватив его за ворот рубашки, я наполовину вытащил его из капсулы и влепил ему пару пощечин, надеясь привести его в чувство.

Он сопротивлялся изо всех сил.

Как ни странно, в отличие от других на его лице не оказалось ни одного кровоподтека.

– Очнись же наконец, – повторил я. – Это я, Орион. Ты среди друзей.

Он продолжал дрожать, хотя его глаза и приобрели более осмысленное выражение.

– Ты среди своих, Куин, – продолжал убеждать его я, чуть понижая голос. – С тобой все в порядке. Да успокойся же наконец ради Бога.

Несколько солдат, первыми оправившиеся от шока, собрались вокруг нас. Потянув носом, я первым почувствовал характерный запах и первым догадался о его причине. Грубо говоря, лейтенант наложил в штаны либо в тот момент, когда скорписы заталкивали его в капсулу, либо непосредственно при пробуждении.

Я приказал парням отойти в сторону, прежде

чем они успели прийти к тому же выводу, что и я.

– Ладно, ребята. Дайте лейтенанту пару минут, чтобы прийти в себя, а нам пора заняться делом.

Предоставив Куина заботам врача, я отдал распоряжение построиться.

– Никогда мне ещё не приходилось видеть подобной банды ублюдков, – объявил я, – и надеюсь, что больше не придется. Благодарю за службу и поздравляю с возвращением на базу. Сержанты, отведите ребят помыться, выдайте новую форму, покормите и отправьте отдыхать. Офицеров прошу задержаться ещё на несколько минут.

Я знал, что оставшиеся в живых сержанты были опытными ветеранами, прошедшими огонь и воду, и ни секунды не сомневался, что все мои распоряжения будут в точности выполнены, но, главное, мне хотелось удалить людей из центра до разрешения ситуации с Куином.

Состояние его по-прежнему было ужасным. Вместе с Фредой мы вытащили его из капсулы и перенесли в реабилитационный центр. Врач, проводивший процесс размораживания, отправился вместе с нами.

– Мне и раньше приходилось наблюдать подобное, – признался он, когда два робота-няньки приняли лейтенанта на свое попечение. – В лучшем случае, его придется полностью депрограммировать и заново проводить курс обучения, но, возможно, что и после этого он не сможет вернуться к активной деятельности.

– Что же ожидает его тогда? – поинтересовался я. Медик устало пожал плечами.

– Канцелярская работа, скорее всего. Он ещё годится для того, чтобы посылать на смерть других, хотя сам уже не способен встретиться с ней лицом к лицу.

Наверное, после всего случившегося я должен был испытывать, по меньшей мере, сострадание к своему бывшему заместителю, но последние слова врача привели прямо к противоположному результату.

Я почувствовал возмущение и отвращение.

Фреда лучше других поняла мои чувства.

– Он не виноват в том, что с ним произошло, – прошептала она. – От человека нельзя требовать больше того, на что он способен.

– Откуда тебе это известно? Она невесело улыбнулась.

– Какое сейчас это имеет значение? Я понял, что она права, и не стал настаивать. Ни специальные тренировки, ни долгая служба в армии не могут сделать из человека солдата, если эта способность изначально не заложена в нем самом. Уже во время нашей битвы за Лунгу поведение Куина говорило само за себя. Крушение можно было предполагать задолго до того, как оно произошло. Тогда мне просто не хотелось задумываться над этим.

– Солдату вообще не следует думать слишком много, – добавила Фреда, когда, предоставив лейтенанта заботам специалистов, мы наконец получили возможность подумать о себе, – как правило, это плохо кончается.

– Может быть, ты и права, – отозвался я, невольно подумав о Ранда, которая утверждала, что солдаты вообще не способны думать.

– С сегодняшнего дня ты мой заместитель, – произнес я, желая отвлечь её от неприятных мыслей.

– Что же ждет нас теперь? – спросила она. – Останемся на этой станции, или они направят нас на переподготовку?