Орион взойдет (с примечаниями переводчика)
Шрифт:
– Ну что ж, летун, ты победил; я все твержу себе, что это судьба. Ты был чужаком, сперва мне было только интересно, но я еще не встречала человека, который настолько бы увлек меня и заставил себя уважать.
Впрочем, я так долго была одна... Ну что ж, я оказалась недальнозоркой. Ничего не заканчивается с этим совместным отдыхом... я хочу быть с тобой всегда.
– И я.
– Он нагнулся, чтобы поцеловать ее во впадинку, где сходятся ключицы. От гладкой и теплой кожи пахло летом - минувшим и теми, которым наверняка еще надлежит прийти.
– Вместе нам будет нелегко, Роника. Мы с тобой не просто разной национальности...
– выдавил он, припав к ней лицом.
– Теперь только я начал понимать, насколько ребячливо вел себя всю свою жизнь. И я не могу исправиться за пару недель.
– Ах вот оно что!
– Она взлохматила его волосы.
– А не одеться ли нам, пока напрочь не замерзли.
Так они и поступили, а потом сели и взялись за руки, обменявшись улыбкой и легким поцелуем. Ветер, киты, прохлада, заходящее солнце отодвинулись в небытие.
– Ты поедешь со мной на Ляску, - радостно проговорила она.
– Я могу это устроить. По сути дела, для тебя нет более безопасного места.
– Но я не хочу, чтобы у тебя были неприятности. Как насчет свадьбы... я не знаю, какие у вас обычаи на этот счет. По закону аэрогенов Фейлис может получить развод только через год и один день после того, как подаст заявление, если оно останется неопротестованным. А как относится законодательство Союза к браку, совершенному в другой стране и более не являющемуся действительным?
– По этому поводу законодательство Союза набрало в рот воды. Неужели ты полагаешь, что мы позволяем правительству вмешиваться в столь важные вещи? И нечего понапрасну тревожить свою красивую головушку.
Мои родственники все поймут, а формальности мы уладим, когда получим такую возможность.
Они обнялись, а потом она посерьезнела.
– Давай-ка обдумаем еще кое-что, мой дорогой, - предложила она.
– Там, куда мы направимся - если, конечно, не передумаешь - тебя ждет не тихое убежище с невинными сельскими развлечениями - задворки культуры.
Тебе не разрешат ни отпусков, ни внешних сношений до завершения работы, а до этого как минимум может пройти еще пара лет. Я буду занята что твой однорукий осьминог и, приходя домой, буду валиться с ног. Наши действительно торопятся. Быть может, меня снова отправят разыскивать делящиеся вещества, а ты не умеешь этого делать. Конечно, Ляска - страна живописная, там тебе - охота, рыбалка и все прочее...
Но и суровая зима на носу. Рассчитывай на то, что все время придется сидеть дома.
– Ну, - возразил он, - полагаю, что мог бы...
– Иерн, - перебила она его, - ты только что назвал себя ребячливым, быть может, так оно и есть в известной мере, но в главном ты - мужчина, энергичный и не любящий отдыха. Неужели ты сможешь вести жизнь наложницы мужского рода?
"Сумею ли?" - удивился он про себя.
– А надо ли?
– услышал он свой напряженный голос.
Она помрачнела.
– Да. И... о Боже...
– Она стукнула кулаком о землю.
– .Чем больше я думаю об этом, тем более думаю, что подобная ситуация отравит наши отношения. Быть может, нам все-таки лучше расстаться? Как бы долго ни продлилась разлука.
– Нет!
– он вспыхнул гневом.
– Зачем держать меня пленником? Разве я не заслужил доверия?
– Орион - предмет для нас чересчур важный, мой дорогой. Чересчур важный
– Она выложила все напрямик.
– Ты ведь говорил, что как сеньор своего Клана выказывал особое расположение маураям.
"Я могу накричать на нее и разрушить то счастье, которого мы добились, - сверлил новый голос голову Иерна.
– Или же я могу ответить осторожно, вдумываясь старательнее, чем когда-либо в жизни".
Пытаясь умно подбирать каждое слово и говорить ровным голосом, он поежился.
– Роника, слушай. Действительно, я стремился к более близким отношениям с маураями. Но... тогда я считал, что будущее науки и техники принадлежит им. А у вас я узнал, что Союз продвинулся в этом направлении, быть может, дальше. Неужели оба пути несовместимы?
Неужели освобождение Союза означает гибель маураев?
– Ах нет, - прошептала она.
– Я же говорила тебе, что Орион - не оружие. По крайней мере, он не может убивать людей миллионами. Если все сложится как надо, мертвых не будет.
– Итак, ты можешь работать над ним с чистой совестью?
– Да.
– Нелегкое воспоминание о Плике вползло в память Иерна. Он отбросил его, повинуясь порыву... как во время того полета в бурю или перед прыжком из Скайгольма. Иерн ощутил, что это решение давно тайно созревало в нем. И теперь вырвалось на свободу.
– Почему тогда я не могу присоединиться к вам?
– потребовал он ответа.
– Что?
– вослликнула она.
Голос его отдавался в голове.
– Запиши меня в вашу лавочку. По твоим обмолвкам я уже отчасти представляю, чем может оказаться ваш Орион. Если я не ошибаюсь великолепно. Я хочу помочь вам. И если я не прав, все равно постараюсь помочь вам. Я предлагаю вам свои услуги... помимо технического образования, я еще и первоклассный пилот. Могу сделать пару полезных предложений. Роника, бери меня.
– Иерн, Иерн, Иерн!
– Он заключил ее в объятия.
– Иерн, мы вместе увидим, как взойдет Орион.
Вовсю свистел ветер, волны мощными валами катились к берегу: от Северного полюса надвигалась зима.
Глава 17.
1.
Новый порыв ветра вырвался из Саунда и, взмыв над городскими домами, сбросил дождь на крыши и улицы. Вода хлестала струями, бурлила в канавах, поблескивала на мокрой мостовой, под фонарями, гнавшими раннюю тьму. Улицы были полны пешеходов в плащах с капюшонами, велосипедистов и мотоциклистов в пончо, пузырились лужи, мылись под дождем автомобили и автобусы, то и дело проскакивал всадник, проползала телега, влекомая животными. Гудки, звяканье, стук... шумные вокзалы, дворы, доки, фабрики, работавшие допоздна. В небе - огненные вывески таверн, ресторанов, игорных домов, театров, публичных домов.
К. дверям их жались бродяги, другие слонялись по переулкам, стараясь удержать в себе тепло, которое приносила доставшаяся по случаю кружка дешевой выпивки или сигарета с марихуаной.
Патруль Инспектората шествовал по нижнему Сиэттлу, намерзая ледяной коркой, от них разбегалось молчание, и повсюду сапоги маураев топали в неимоверной тишине. Все были вооружены, не просто дубинками и ножами пистолетами и винтовками. Патрульные шли тесным строем и неприязненно поглядывали по сторонам. Казалось, они были бы рады открыть огонь... это мягкосердечные-то маураи, так стремившиеся после войны завести здесь друзей.